– Клянусь, я поверю! Наверно, в прошлом я поступил неправильно. – Задумался. – Не знаю, что на меня нашло. Я был как в тумане. Ревность ослепила меня, выжгла всю душу и рассудок. – На несколько лет? Ты ни разу не приехал в колонию, верно? – Приезжал. Меня не пустили. А потом ещё раз приехал, мне сказали, что тебя освободили. Когда начал искать, нашёл только могилу с именем. Всё. Я был разбит. Очень подавлен и испытал боль, когда узнал, что ты умерла. Небольшая пауза. Я не могу ему верить. Сердце бьётся на вылет. – Мне кое-кто помог, поэтому вышло именно так. Подробности не буду раскрывать. И буду благодарна, если ты сохранишь эту тайну… Хоть что-то достойное можешь для меня сделать? – Да, конечно, – опустил голову, ссутулился, – всё, что скажешь. – Хорошо, – вдыхаю, чувствуя прилив силы, – я запомню твои слова. Он ведёт себя иначе. А я ожидала другой реакции. Думала будет разговаривать на повышенных тонах и обвинит во всём меня, что я начала конфликт. Я разрушила наши отношения! Но он такой несчастный… Похоже, его любовь – Снежана совсем его истощила. Все соки выпила, душу выпотрошила. Наслаждайся, Вова, выбрал тех людей, под стать себе. – Пожалуйста, расскажи мне правду! Знаешь, Катя, я понял, что запутался… Был неправ. Погорячился, поторопился. Что случилось в тот день? Хочу услышать твою версию. Не узнаю Владимира, честно. Но с удовольствием расскажу всё, как есть и буду наслаждаться его реакцией. – Мне будет нелегко опять проживать этот ужас… – откидываюсь на спинку стула, прикрыв глаза, – но один раз можно. Сегодняшняя встреча – исключение. Сжав подлокотники кресла похолодевшими пальцами, начинаю свой рассказ. – Твоя мать заплатила Волкову, судье, наёмникам, которые меня раздели и чуть не изнасиловали. Наблюдаю за реакцией, вижу, как челюсти плотно сомкнул, как желваки напряжен и вообще он весь как бетонная статуя – холодный, потерянный, расстроенный. А я удивляюсь, что он слушает меня спокойно и в этот раз верит. Значит, вкусил «правильной» жизни. Снежана превратила его жизнь в дурдом, а мамаша отсидела срок и ещё на столько же лет угодила в дурку. Рома сказал, старая карга сошла с ума, не выдержав скотского к ней отношения, и её поместили в психиатрическую больницу особого типа. Причём, это всё обнародовали в СМИ, её репутацию разорвали в пух и прах. Для Гордеевой нет ничего хуже, чем быть опозоренной на весь мир, лишившись уважения, привилегий и друзей из круга элиты. Какой позор! Да кто захочет иметь какие-то связи с чокнутой зечкой? Кое-где даже засветились кадры, как она в грязной робе заключённого надраивает грязной тряпкой полы, а над ней кто-то насмехается. Клочья волос свисают с её головы, виднеются лысины – её волосы действительно чем-то покромсали. Какая-то толстая хабалка – сокамерница, подходит к Антонине и пинает ведро с помоями, чтобы перемывала всё заново. Было другое видео, но уже из психушки, где она, бледная, как мумия, шатается по палате, пугая очевидцев видео. Я просто подумала, что на её месте могла оказаться я, поэтому ни капли её не жалею. Никого из них. И я рада, что бумеранг начинает возвращаться, как я того и хотела. Глава 24 – Катя, я не знаю, что сказать… Я бы хотел встать перед тобой на колени и просить прощение бесконечно, но это не изменит прошлое. Тебе мои извинения никак не помогут. То, что случилось уже не вернуть. Но всё же, – приподнимется, разбито глядя на меня, – пожалуйста, прости меня. Спустя время, я понял, как сильно я ошибся. Я виноват! Да, мне нет прощения! – Наконец до тебя дошло, Вова… – сжав кулаки, выдохнула я, – ты прав, я не смогу тебя простить. Ты сделал свой выбор, теперь живи с этим. Назад дороги нет! Неужели у Владимира проснулась совесть? Снежана вытрепала ему все нервы и выпила всю кровь, а мамаша оказалась вовсе не святой? И он это понял. Понял, когда прошло время и правда начала вскрываться. Гордеев сейчас выглядел крайне подавленным и разбитым, будто его хорошенько потрепали бродячие псы. Больше, конечно, морально, чем внешне. Я смотрела на него, такого жалкого и ничтожного, с высоко поднятой головой. Мне не было его жаль, нисколько. А кто бы пожалел меня и моего ребёнка, которому они оборвали жизнь! Вова попробовал подойти ко мне – не знаю, что он хотел? Может обнять, а может встать на колени – мне всё равно. Я выставила перед собой руку, давая понять, что мне это не нужно. – Почему ты поверил мне сейчас, а тогда нет? Задумался, глаза в пол опустил, глядя на свои ботинки: – Я был на нервах, на эмоциях сделал выводы. Всё так разом навалилось… Стоило бы поговорить, провести своё расследование – да, ты права. Но я был чрезмерно зол, когда увидел твои фото в отеле, что ярость и ревность закрыла мне глаза на всё, мозг отключился. Я был так зол, что решил оторваться на другой женщине в отместку, думая, это принесёт мне облегчение. Но я ошибался! Разумеется, тут еще мать бесконечно ездила по ушам, наговаривая на тебя. Я был уязвим в таком состоянии, поэтому послушал её. Да и подстава с кражей, измена в отеле – всё было продумано до мельчайших деталей, где ложь, а где правда – не отличишь. Мать здорово сыграла и на том, что твой отец сидит в тюрьме, а значит, ты могла пойти по его стопам. Я закусила губу и покачала головой: – Какой же ты идиот… – Поеду к ней и пусть посмотрит мне в глаза! А дальше, я просто надеюсь, что ты меня простишь… – Что будешь делать со Снежаной? У вас будет двойня? Сердце мучительно сжалось в груди, вспоминая их разговор. Владимир промолчал, я опять убедилась, что он – тряпка. Как я могла вообще любить такого человека? Может оно и к лучшему, что я не посвятила всю свою жизнь ему? В трудностях проявился его настоящий характер. Он не справился с проблемой, слаб оказался, а может просто не хотел – западло было разбираться, тратя нервы, деньги и силы. Зачем? Если есть другая женщина под рукой, ребёнок от нее и любимая мамочка, так профессионально играющая на чувствах – ой как удобно! Подумаешь. Одна, вторая – без разницы на ком жениться, главное, чтобы рожала. Трое детей – это всё, булыжник на его шее. Это будет его наказание – жить и терпеть женщину, которая обманом затащила его под венец, разрушив то, что стало бы для него истинным счастьем. Вове были даны непростые испытания, он их не прошёл. Оказался слабым, глупым, уязвимым. Мне такой человек рядом не нужен. Набираю воздуха побольше, проанализировав собранные факты тщательно, говорю: – Знаешь что, Вова, просто уходи… Отворачиваюсь от беседки и двигаюсь в сторону крыльца своего дома. – Кать, я не могу! – сглатывает, пытаясь задержать. – Как мне теперь с этим жить?! Я узнал правду! Я так сильно виноват! – Не попадайся мне больше на глаза, ладно? – повышаю голос, сдерживая слёзы. – У меня своя жизнь – счастливая и идеальная! В ней давно уже нет тебя. Ты никто. Бью его словами, словно пощёчинами. С каждым словом он выглядит всё разбитей и безнадёжней. – Катя, пожалуйста, не надо так! Давай всё исправим? Разговор заходит в тупик, я понимаю, надо заканчивать. Я рада, что Вова узнал правду и ему теперь с этим жить – пусть мучается, если у него действительно есть совесть и ему действительно жаль, что он оступился. А может он лишь притворяется, играя образ раскаявшегося мученика, чтобы опять причинить мне боль, сыграв на моей доверчивости. Больше такого не будет. Вспоминаю, как он клялся, что выселит Снежану и мать, Стёпу матери отдаст на воспитание – солгал. Говорил, что Снежана смертельно больна, а она, эта дылда здоровенная, двойней беременна, спустя шесть лет. Предавший раз, предаст снова. – Я не знала, что мы станем соседями, – с сожалением констатирую сей безрадостный факт. – Подумать только… Мириться с этим я не собираюсь, хотя мне очень нравится мой дом, я душу в него вложила, но, когда муж вернётся, мы съедем. Всё. Пора заканчивать эту встречу. – Муж? – резко запнулся и побледнел. – Ты замужем? – Замужем. – Кто он? Кто?! Твой муж, – в глазах бывшего буря закипает. А я и ускоряю шаг, поднимаясь по ступенькам крыльца. Бросаю последнюю фразу прежде, чем скрыться. – Не твоё дело, вали к своей Снежане! Двойню ей сделал, подлец! А у меня знаешь… А у меня не может быть детей теперь! И угадай почему? Слёзы начинают скатываться по щекам, я отворачиваюсь. Руки трясутся. Не хочу, чтобы он смотрел на меня. – Я была беременна… От тебя, Вова. Хотела сделать сюрприз на свадьбе, но твоя мать добилась того, чтобы этот ребёнок умер… Глава 25 Владимир