Домой мистер Иствуд вернулся лишь поздним вечером и выглядел он крайне ошеломленным. Казалось, что его окончательно покинули жизненные силы, а в глазах стояла одна пустота и безысходность. – Что произошло, мистер Иствуд? На вас лица нет,– спросил Джеймс. Мужчина тяжело уселся в кресло и сам себе под нос, произнес: – Я должен идти в полицию и все им рассказать. Кто-то должен остановить его, пока не поздно. – О ком, вы? Уставившись на мистера Иствуда, воскликнул Джеймс. – Лучше не спрашивайте меня, сейчас, ни о чем. боюсь, я, не в состоянии вам что-либо ответить, потому что – это выше моих сил. – Завтра,– сказал мистер Иствуд с отрешенным видом. – Завтра, я пойду в полицию и все расскажу, – заключил он и, сам не свой, поднялся к себе наверх, в свою комнату и больше не выходил. Но, поздно вечером произошло то, что заставило Джеймса встряхнуться. В то время, когда он собирался уже пойти к себе и лечь пораньше, потому что события сегодняшнего дня тоже подействовали на него не наилучшим образом и вызвали много противоречивых чувств, неожиданно зазвонил телефон, Джеймс поднял трубку. Звонили из редакции, где работал Джеймс. Ему вдруг сообщили, что он должен завтра срочно приехать в издательство для урегулирования некоторых вопросов по работе. Когда Джеймс положил трубку, то был крайне удивлен, тем, зачем его вдруг вызывают в редакцию, если они сами отправили его в эту командировку и все вопросы были заранее решены на месте. Особенно у него вызвало недоумение, что ему позвонили в столь поздний час, ведь редакция уже давно была закрыта, а все вопросы по работе, как правило, решались в рабочее время. Утром Джеймс стал как можно раньше, ему нужно было успеть на первый рейсовый автобус, а он отходил от автостанции в шесть утра. Быстро собравшись, он не решился беспокоить мистера Иствуда и написал ему записку, оставив её в гостиной – на столе. Джеймс уже не помнил, как проделал столь длинный путь до своего родного города, но, когда он оказался на месте, то был крайне удивлен. В издательстве его газеты ему вдруг сообщили, что его вовсе никто не вызывал и скорее всего, произошла какая-то ошибка. Джеймс пребывал в полном недоумении, в голове у него все перевернулось. Как могло такое случиться? Задавался он вопросом, который не оставлял его в покое, до тех пор, пока Джеймс снова не сел на рейсовый автобус. Неожиданно в его голове возникла мысль и она, как въедливый червь, начала изъедать его всего изнутри. « А, что, если, его намерено ввели в заблуждение и кто-то хотел, чтобы он уехал. И сейчас…, – от этой мысли у Джеймса похолодело все внутри. – Мистер Иствуд, нет, – Джеймс чувствовал, как к его горлу подкатывает нервный ком, с ним всегда так происходило, когда он начинал вдруг ощущать приближение опасности. До дома мистера Иствуда Джеймс смог добраться только поздним вечером. Как назло, автобус, на котором возвращался Джеймс, ехал как черепаха. За это время, он немало потрепал нервов, как водителю автобуса, так и самому себе, первый, даже в сердцах, воскликнул: – Куда вы торопитесь, сэр? Вам, что, не терпится отправиться на тот свет? Посмотрите, какая кругом дорога, к тому же, стоит кромешная тьма… Когда, наконец, они приехали, то Джеймс – пулей выскочил из автобуса и бросился бежать в направлении дома мистера Иствуда. – Только бы я ошибся, только бы мои подозрения оказались напрасными. А если – нет, то успеть,– твердил Джемс себе под нос, стараясь, как можно быстрее преодолеть расстояние до дома мистера Иствуда. – Только бы ничего не случилось.… Только бы,– и тут, завидев, наконец, дом мистера Иствуда, в котором, к облегчению Джеймса обнадеживающе горел свет, Джеймс, уже почти, совсем не чувствуя ног, бросился к входной двери. Он нервно распахнул её и вошел. Ему тут же бросился в глаза яркий свет большой люстры, что висела при входе в фойе. Джеймс сделал несколько шагов вперед и тут увидел, как посередине комнаты на полу лежит мистер Иствуд. Джеймс тут же бросился к другу и, опустившись перед ним на колено, приподнял его за голову. Мистер Иствуд, при этом тяжело и горячо дышал, пытаясь произнести вслух какие-то слова. Но, частое дыхание его, то и дело прерывалось и, из-за этого, он не мог говорить вразумительно. Одной рукой, мистер Иствуд держался за грудь и каждый раз, как делал глубокий вдох, с болью на лице – скорчившись, он сжимал побелевшими пальцами себе грудь. – Он…он…был здесь,– с трудом, смог произнести, мистер Иствуд. – Кто он? Кто это сделал? Воскликнул, потрясенный Джеймс. – Он…он хотел убить меня,– задыхаясь, сказал мистер Иствуд. – Я…я …сказал, что расскажу все полиции и тогда он…Он… – Кто он? Кто это был, мистер Иствуд? Скажите же, мне? Кто? Не унимался Джеймс. – Это был.…А… Аль…фред! Произнес мистер Иствуд, после чего голова его упала навзничь. Джеймс почувствовал, как тело мистера Иствуда обмякло, стало тяжелым, а затем и вовсе замерло. – Нет! Нет! Нет! Закричал во весь голос Джеймс. Он укачивал на руках человека, который, за короткое время стал ему добрым другом, тем, кому и годами не удавалось этого сделать. В глазах его стояли слезы, а в сердце, все с большей силой возрастала – ненависть и острое желание найти и наказать того, кто это сделал. После того, как приехала полиция и скорая, Джеймс дал показания, тело мистера Иствуда увезли. А он – опустошенный и измученный опустился на пол, возле того места, где только что лежало тело мистера Иствуда. В голове Джеймса все смешалось: злость – теперь, граничила с желанием отомстить, а ненависть – с желанием открыть всю правду, какой бы ужасающей она не была для других… Джеймс знал, что на похоронах мистера Иствуда будет присутствовать его племянник – Роберт Нойелс. В самом начале этого дела, Джеймс прибыл сюда для того чтобы узнать тайну Роберта Нойелса, но после того, что произошло, его планы резко изменились. Теперь главной целью Джеймса стало – найти жестокого и хладнокровного убийцу – племянника мистера Иствуда – Альфреда, которого, кстати, уже искала вся полиция в округе. На похоронах мистера Иствуда было немного людей. Погода в этот день выдалась слякотная и паршивая, казалось, она соответствовала самому случаю: лил беспробудный холодный дождь, временами переходящий в снег, а небо, заволокло серыми убогими тучами, которые и без того, навевали тоску и безысходность. Увидев Роберта Нойелса, тот, казалось, был мрачнее тучи, Джеймс решительно подошел к нему. Оба выразили друг другу слова соболезнования и немного, помолчав, Джеймс сказал, что хотел бы встретиться с Робертом после похорон при другой обстановке. На что тот, не задумываясь, согласился, потому как, считал жеймса, по словам его дяди – его единственным другом. Итак, спустя три дня, когда серые тоскливые тучи порядились яркими лучами солнца, Джеймс уже стоял возле высоких и недоступных ворот дома Роберта Нойелса. А спустя еще несколько минут, он вошел в большой зал, где возле окна, стоял, глубоко задумавшись, Роберт Нойелс, который, судя по его внешнему виду, уже ожидал его. Глава 16 Немного откашлявшись, Джеймс, в некотором волнении, а, он шел сюда быстрым шагом, поздоровавшись с Робертом Нойелсом, остановился в ожидании. – Наверное, вам, известно, как дорог был мне мой дядя,– произнес Роберт Нойелс. Джеймс молчал. Он сказал мне для чего вы сюда приехали…, но затем добавил, что за это время вы сдружились с ним и, он в вашем лице обрел настоящего друга, которого у него никогда не было. Наверное, он так же, говорил вам о том, что я не даю интервью и не общаюсь с журналистами.…Как, впрочем, вообще стараюсь избегать любого столкновения с внешним миром и на это есть свои причины. – Так же он просил меня быть учтивее с вами, – Произнес Роберт Нойелс. – После того, как погибли оба наших родителей, наш дядя взял нас на воспитание к себе, а не отдал в приют. На тот момент, у нас в роду не осталось никого из родственников, кто мы мог нас вырастить и дать соответствующее образование. Джеймс, тяжело покачал головой. – Да, кстати. Насколько мне известно, вы продолжаете оставаться в доме моего дяди? – Да, это так,– произнес Джеймс. – Не считаете ли вы, что это может быть опасным для вас? В задумчивости, произнес Роберт Нойелс. – Вы, имеете в виду, вашего брата – Альфреда? Остановив на Роберте Нойелсе изучающий взгляд, произнес Джеймс. Лицо Роберта Нойелса побледнело, а глаза расширились. Джеймс, продолжал: – Нет, я не боюсь его. Пусть не в обиду будет вам сказано, но, если, он только попытается что-нибудь выкинуть, то, уж поверьте мне, его ждет достойный отпор. И если бы я только мог быть тогда рядом с вашим дядей, то, думаю, этого всего бы не произошло,– твердым голосом, – произнес Джеймс. – И все же, вы, не знаете моего брата, может, вам приставить охрану? – В этом нет абсолютно никакой необходимости, поверьте мне, по роду моей деятельности, мне приходилось общаться и не с такими людьми, – заключил Джеймс. – Что же, вам видней,– ответил Роберт Нойелс. – Тем не менее, у меня к вам есть один вопрос. Роберт Нойелс повернулся к Джеймсу лицом. – Какой? – Где находится ваш брат? – Вы, думаете, если бы я знал об этом, то не сообщил бы полиции, после того, что произошло? Джеймс молчал, обдумывая слова Роберта Нойелса. – Мой брат умудряется очень долгое время скрываться от полиции и поверьте, если его не нашли за это время, вы же не думаете о том, что где он находится, мог бы знать я или кто-то еще. Именно по этой и по некоторым другим причинам, он еще не пойман. Роберт Нойелс позвонил в колокольчик. Вскоре в гостиную вошла слегка располневшая светловолосая, невысокая женщина, лет пятидесяти пяти. Судя по внешнему виду – это была женщина из обслуживающего персонала. Роберт Нойелс обратился к Джеймсу: – Я предлагаю, пройти в библиотеку. Там зажгли камин, вы, наверное, с дороги устали и замерзли. К тому же, уже время обеда. Джеймс кивнул головой в знак согласия. Роберт Нойелс, повернулся к женщине. – Принесите нам обед в библиотеку, Эмилия, – распорядился он, после чего, женщина тут же удалилась. Яркие языки пламени, исходившие из камина, привлекли Джеймса своим уютом и теплом, после того как они с Робертом Нойелсом прошли в библиотеку. В памяти Джеймса тут же всплыло воспоминание о том, как они, точно так же проводили время с Мистером Иствудом, пока тот был еще жив, а Джеймс гостил у него. Согревающий огонь, вкусный обед и бокал хорошего вина, подействовали на обоих мужчин, расположив их как нельзя лучше к предстоящей и долгой беседе. – Наверное, мой дядя успел вам многое рассказать о своей жизни, как, впрочем, и о нас? Джеймс, не отводя пристального взгляда от костра в камине, огоньки которого искрами отражались в его зрачках, сказал: