Юн преграждает ей дорогу к дому. – Пусти меня! – требует она. – Я уж точно не хуже этого бродяги, – продолжает Юн, – только дай мне шанс! Он легонько проводит рукой по ее бедру. Анна отступает на шаг назад, но парень тут же подходит ближе. – И совсем не страшно, правда? – улыбается он, притягивая к себе девушку. – Пошел прочь! – кричит Анна, размахивая руками, но это не помогает. Юн хватает ее за запястья и с силой прижимает к дереву. Его лицо оказывается так близко, что она чувствует кожей тяжелое дыхание. Пытается вывернуться, но Юн прижимает ее всей своей массой и стискивает руки. Свободной рукой берет за подбородок. Вцепляется пальцами в лицо и поворачивает к себе так, чтобы было не отвести взгляд. – Вижу, тебе нравятся пылкие объятия, – говорит Юн, опуская руку к ее груди, но, когда он хватает край блузки, Анна плюет ему в лицо. – Пусти меня! – шипит она. Его щеки становятся пунцовыми, и Юн замахивается, чтобы дать оплеуху. В тот момент, когда он ударяет ее по щеке, раздается громкий вопль. Откуда ни возьмись появляется Лýка; бросившись на Юна, он оттаскивает его от Анны и ударяет кулаком в губу с такой силой, что тот падает навзничь. Пока Юн медленно поднимается, Лýка с бешенством смотрит на него. – Прочь отсюда! Юн прижимает руку к разбитой губе, между пальцами сочится кровь. – Ты пожалеешь об этом, – зловеще бурчит он и смотрит на Анну. – Я знаю многих, кто ненавидит южан. Ты и твой парень-бродяга еще свое получите, я вам это так не оставлю! Юн уходит прочь по тропинке, а Лýка оборачивается к Анне. – Как это произошло? – с беспокойством спрашивает он. Анна хватается за подбородок. Все лицо ноет, челюсть пульсирует от боли. – Я даже не знаю. Лýка наклоняется к ней ближе и осторожно осматривает щеку. – Здесь больно? Она кивает в ответ. – Надо что-нибудь холодное приложить, – советует он. – Мама готовит мазь, успокаивающую боль. Мы живем всего в двухстах метрах отсюда. Или хочешь, чтобы я проводил тебя домой? Анна пытается представить себе, как отреагирует мать, если дочь ввалится в дом с синяком на лице, да еще в обществе Лýки. Она отрицательно качает головой. – Ну ладно. Он ведет ее по почти невидимой тропинке через лес к избушке. Вначале Анна даже не понимает, что они направлялись именно сюда, и удивляется, когда Лýка кивает на избушку. – Вот здесь я живу, – говорит итальянец. От удивления Анна широко раскрывает глаза – она думала, что Лýка живет на хуторе. Девушка молча плетется к двери. Избушка совсем крошечная, на покрытой дерном крыше торчит покосившаяся труба. Лýка провожает Анну в одну из двух комнат и предлагает присесть. Девушка оглядывается вокруг. В глубине комнаты вдоль окна стоит стол, а рядом с ним – два кухонных дивана, где, как она догадывается, спят мама и сестра Лýки. В углу расположен простой очаг, на котором семейство готовит себе еду, а с другой стороны – шкаф. – Мама с Франческой ушли в лес за грибами, – объясняет он, протягивая Анне кусок ткани, которую он мокнул в ведро с водой. Взяв кусок ткани, девушка прикладывает его к щеке и вздрагивает от холодного прикосновения. – Ай! Итальянец с тревогой смотрит на нее. Потом вытаскивает красивую жестяную коробку с надписью «Бискотти». – Она принадлежала еще моей бабушке, – рассказывает он, – и напоминает мне об отце. – Вот, угощайся, – предлагает Лýка, поднимая крышку. На дне коробки лежит парочка похожих на сухари печений. Анна мотает головой: – Боюсь, я не смогу жевать. – Может, пить хочешь? Мы сами готовим лимонад. – Нет, спасибо. Кивнув, Лýка достает стеклянный пузырек с зеленой жидкостью. – Изготовлено по собственному рецепту моей матери, – гордо объясняет он, присаживаясь рядом. Убрав с лица ткань, Анна подставляет лицо для осмотра. – Можешь широко открыть рот? – спрашивает Лýка. Она выполняет его просьбу и разевает рот, хотя это причиняет ей боль. – Хорошо, – бормочет он себе под нос, открывая пузырек. Когда Лýка наклоняется еще ближе и аккуратно накладывает мазь на щеку, у Анны перехватывает дыхание. Она сидит, не шелохнувшись, и чувствует, как быстро бьется сердце в груди. – Я понимаю, тебе больно. Но не волнуйся, все пройдет, – успокаивает ее итальянец. Анна кивает. От мази исходит резкий запах петрушки и яблочного уксуса. Она думает, что лучше всего ей юркнуть сразу в свою комнату, чтобы избежать материнских расспросов. – Спасибо за помощь. Думаю, мне пора домой. – Конечно, я провожу тебя. Они идут обратно по лесу, и на подходе к тому месту, где Юн напал на нее, все сжимается внутри. Анна вспоминает свои размышления о войне, которые хотела обсудить с Лýкой. Внезапно они кажутся ей неважными. – Как ты себя чувствуешь? – Я боюсь, – отвечает она, – что он поступит, как обещал, и вернется сюда со своими дружками. Лýка берет ее за руку, и Анна чувствует, как кровь в жилах начинает бежать быстрее. – Это я во всем виновата, – продолжает она. – Вовсе нет. Ты ничего не могла поделать с этим идиотом. Анна всхлипывает, и он открывает ей свои объятия. Секунду она колеблется, потом опасливо прислоняется к его плечу. Как приятно ощущать на себе его руки, так спокойно, когда он рядом. Долгое мгновение они стоят неподвижно, пока Лýка не прерывает молчание: – Надо бы дойти до полицейского участка. – Нет, – быстро отвечает Анна. – Мать не должна ни о чем знать. Иначе она никогда больше не выпустит меня из дома. Анна заметила, как Лýка напрягся. Он не согласен, но, встретившись с ней взглядом, кивает в ответ. – Come vuoi [13]. Тогда не пойдем. – Спасибо, – шепчет она. Его пальцы гладят ее по спине, и в теле начинает пульсировать желание. Бархатный голос, мягкие локоны и обворожительная улыбка. Как ей хочется поцеловать его. Может, им бежать вместе куда-нибудь далеко, где их никто не знает? – Можно задать тебе один вопрос? – тихо спрашивает Анна. – О чем? – Ты бы хотел показать мне Италию? Я имею в виду потом, когда война закончится. Искорка блеснула в его добродушных глазах, и, хотя оба знают, что это всего лишь фантазия, Лýка кивает в ответ. – Начнем с Рима: сходим в Колизей и Сикстинскую капеллу. Потом проедем по берегу до самой Флоренции. Посмотрев на Давида и, изучив всю живопись Микеланджело и Да Винчи, отправимся дальше, в Венецию. – И там поплаваем на гондоле? – Конечно! Мы будем скользить сквозь город под песни гондольера и причаливать к самым лучшим ресторанам. Там мы будем есть сногсшибательные блюда: тальятелле с рагу из барашка, потом лонгвини с томатами «сан-марцано» и рыбу на гриле с каперсами, оливками и карамелизированным луком. Анна закрывает глаза. Она знает: тому, что они обсуждают, не суждено сбыться. Лýка с Анной никогда не поедут вместе в Италию, но надо же ей о чем-то помечтать, чтобы отвлечься. Пусть на короткое мгновение, но так хочется оказаться в другом месте, в завтрашнем дне, где их миры способны сблизиться.