Октябрь 1943 года Анна идет вдоль побережья, всматриваясь в бескрайние водные просторы. На востоке солнце уже встает, но плотные облака приглушают дневной свет. К этому времени Лýка уже должен был вернуться. После отвратительной встречи с Юном и его дружками она вернулась на заброшенную дачу, но та по-прежнему пустовала. Ключ лежал на месте, и к еде никто не притрагивался. Анна нетерпеливо ищет взглядом лодку. Лишь бы только они не попались! Чем больше проходит времени, тем больше она злится на Лýку. Почему он был вынужден отправиться в путь, зная о грозящих опасностях? А вдруг она больше его не увидит? Внезапно что-то показалось вдали. Над водой распростерся густой туман, но в этом тумане угадывается темная тень. Подойдя к самой кромке воды, Анна различает контуры маленькой деревянной лодки, качающейся на волнах. Такие обычно используются только для рыбалки недалеко от берега, неужели на ней переплыли пролив? Отбросив в сторону сомнения, Анна бежит вдоль берега к пирсу, к которому держит путь лодка. По мере приближения к цели у девушки нарастает уверенность: она не ошиблась. Конечно, виден один гребец, но что-то подсказывает ей, что это именно та лодка, которую она ждет. Анна подходит к пирсу одновременно с лодкой. Человек на корме одет в темный дождевик, вид у него угрюмый. Девушка останавливается. Может быть, она все-таки ошиблась? На борту по-прежнему никого другого не видно. Анна разочарованно опускает глаза, но в то мгновение, когда угрюмый мужчина подводит лодку к краю пирса, у входа в маленький камбуз кто-то начинает шевелиться. Она делает еще один шаг и видит мужчину в шляпе, а за ним – женщину и двоих детей. У всех четверых серые, как зола, лица, они нервно оглядываются по сторонам. – Мы прибыли? – спрашивает мужчина по-датски. Рыбак кивает в ответ. Анна тревожно обводит взглядом лодку. Неужели с ними нет Лýки? Она как раз собирается спросить, но в этот момент появляется темноволосая голова. Лýка расплывается в улыбке, увидев ее. Семейство осторожно выбирается из лодки, и скоро они все стоят и дрожат от холода на шатком пирсе. В своей роскошной одежде они странно смотрятся на деревенском причале. На женщине пальто с меховым воротником и фетровая шляпа с приколотой булавкой розочкой, на детях – шерстяные пальтишки и кожаная обувь ручной работы. Отец семейства неуклюже подгоняет детей к берегу, за ними, уставившись прямо перед собой, следует мать. Лýка перекидывается несколькими словами с рыбаком и жмет ему руку, потом тоже следует за ними. Анна не может больше сдерживаться. – Лýка. – шепчет она, обнимая его. – Слава богу! Парень торопливо обнимает ее. – Ты же обещала ждать на заброшенной даче, – бурчит он себе под нос и поворачивается к другим. – Это моя подруга, фрёкен Экблад, – знакомит их Лýка. – А это семья Кляйн. Анна здоровается. – Добро пожаловать в Швецию, – приветствует она семью, улыбаясь. – Фрёкен Экблад подготовила место, где вы сможете отдохнуть, – продолжает Лýка, жестом приглашая их пойти вверх по тропинке, ведущей к заброшенной даче. Они идут следом за семьей Кляйн через рощицу. Дойдя до места, Анна отпирает избушку спрятанным в горшке ключом и проводит их внутрь. Дети оживляются при виде бутербродов, и она предлагает им угоститься. – Я могу еще принести, если не хватит. Господин Кляйн благодарно кивает. – Достаточно, – говорит он. – Дети, идите к столу. Пока они едят, Анна выводит Лýку из избушки. – Почему так долго? – с удивлением спрашивает она. – Тебя не было всю ночь. – Не найти было, – объясняет он и трет лицо тыльной стороной ладони. – Все датское побережье без огней, нам пришлось добираться в кромешной темноте. И еще кое-что произошло, – продолжает Лýка, понизив голос. – У Кляйнов есть третий ребенок. Годовалая девочка. Юханссон отказался брать ее на борт. По пути к датскому побережью мы видели немецкий патруль, он побоялся, что ребенок закричит или заплачет в пути и нас обнаружат. – И где она сейчас? Лýка грустно смотрит на нее: – Нам пришлось оставить ее на том берегу. К счастью, их провожала подруга госпожи Кляйн, она забрала девочку к себе домой. – Это ужасно, – говорит Анна. – Со мной тоже кое-что произошло. Юн и его дружки поджидают лодки у кирпичного завода. К счастью, они меня не заметили. – Анна, – с упреком произносит он, – именно поэтому я и хотел, чтобы ты оставалась здесь… Больше он ничего не успевает сказать, потому что в дверях появляется госпожа Кляйн. Она пристально смотрит на них блестящими от слез глазами. – Когда ты сможешь вернуться? – спрашивает она. Анна вздрагивает, хватая Лýку за руку. – Не знаю, – отвечает он, и в этот момент из-за спины жены показывается господин Кляйн. – Прежде всего мы должны убедиться, что вы в безопасности. У здания ратуши в Хельсингборге есть место сбора беженцев. Там вас зарегистрируют, зададут вопросы и проведут медосмотр. Потом направят в пансион. Женщина возмущенно трясет головой: – Без Леи я никуда не поеду. Господин Кляйн обменивается быстрым взглядом с Лýкой, потом кладет руку жене на плечо. – Все образуется, – говорит он. – Не надо было оставлять ее, – всхлипывает госпожа Кляйн. – Почему ты заставил меня? – У нас не было выбора, – вздыхает супруг. – Ты же знаешь, что Вибеке о ней позаботится. У нее Лея будет в безопасности, пока мы не сможем забрать дочь к себе. – Откуда ты знаешь, что гестапо не найдет ее? – Госпожа Кляйн поворачивается к Лýке. – Я поеду с тобой. – Нет, этого ты не сделаешь, – хрипит от испуга, вцепившись в нее, господин Кляйн. – А если немцы тебя обнаружат, ты об этом подумала? Клаусу и Метте тоже нужна мать! Она вырывается из его цепкой хватки и приближается к Лýке. – Я никуда не уеду отсюда без Леи, – решительно заявляет она. – Понимаю, – заверяет ее Лýка. – Мы переправим ее сюда как можно скорее. Услышав это, госпожа Кляйн смягчается, ее напряженное лицо расслабляется, и она берет парня за руки. – Пожалуйста, – умоляет она, – привези моего ребенка. Я не смогу спокойно дышать, пока ее не будет рядом. – Я клянусь сделать все возможное. Госпожа Кляйн, пошатываясь, кладет руку на лоб, и супруг подхватывает ее. – Пойдем, – ласково говорит он, – присядем. Анна не знает, что сказать. От одной мысли о том, что Лýка опять должен перебраться через пролив, бегут мурашки по коже, и в то же время она понимает, что кто-то должен привезти девчушку Кляйнов. – Это ужасно, – шепчет она. – Не знаю, как бы поступила на их месте. – Да, неудачно все сложилось. – Ей передается волнение Лýки. – Когда Юханссон отказался взять на борт девочку, семья перепугалась, и мы не знали, что делать. Времени на поиск другого способа перебраться в Швецию не было. Они уже пытались переплыть через пролив с другим рыбаком, но тот в последний момент отказался. А на очереди другие семьи. Я обещал этой ночью снова отправиться в Данию, но сначала должен помочь Лее воссоединиться с семьей. – И как же ты собираешься это сделать? – У меня есть идея. Если мы найдем датскую семью, которая согласилась бы приплыть сюда на пароме, притворившись, что Лея – их ребенок. Я постараюсь связаться с одним из моих контактов в Хельсингёре. – А с семьей Кляйн что делать? – Лучше всего, если они пока останутся здесь, – говорит он, показывая на избушку. – Ты сможешь и дальше за ними присматривать? – Конечно, – кивает Анна. – Мать вернется не раньше завтрашнего дня, а Альма не заметит, если я опять уйду украдкой, главное – вернуться домой к ужину. Лýка гладит ее по щеке. Никогда раньше она не видела его таким бледным. Плечи ссутулились, в глазах сквозит усталость. – Как ты себя чувствуешь? – спрашивает она. – Очень устал. На поездку ушло больше времени, чем я рассчитывал, и в проливе штормило. Вдобавок нам всю дорогу пришлось провести в камбузе, а дети боялись, – добавляет он. – Я никогда прежде не видел такого ужаса в человеческих глазах и всю дорогу их успокаивал. Но я рад, что мы справились. Хотя бы одну семью спасли от немецких лагерей. – Если не считать девочки. – Послушай меня, – говорит Лýка, уводя ее от избушки. – Я понимаю, насколько изнурительно для тебя ждать меня каждый раз, но я уже в точности изучил маршруты патрульных катеров и хорошо ориентируюсь у побережья. Пока мы четко следуем плану, ничего плохого не произойдет. К тому же я обещал семье Кляйн привезти Лею. Анна смотрит в сторону леса. Ей не хочется, чтобы Лýка уезжал, но при мысли о девчушке Кляйнов она понимает, что это – его долг. – Обещай мне, что будешь осторожным. – Я всегда осторожен. – И не задерживайся. Лýка крепко прижимает ее к себе. – Обещаю, – отвечает он, зарываясь в ее волосы.