– Так может, он и точку как на карте поставил? – предположил Глеб, тоже включаясь в работу. – Ну, территориально относительно заборов и калиток. – Нет, – качнула головой Полина Васильевна, – для Влада это было бы слишком просто. – Итак, наше место определят вот эта руна Феху, она подразумевает начало и не просто начало процесса, а начало богатства, достатка и так далее, так что, как видите, очень подходит нам. Икона – это приз, клад, награда. Что вам надо знать, когда вы будете искать место. Цвет руны – красный, и находится она под покровительством сразу двух стихий Огня и Земли. Затем мы видим очень легкую шараду, которая расшифровывается как девушка и предложение, которое, мне кажется, мы должны понять, когда найдем место: что такое девушка с точкой максимума и нешадра, аиодко. Гугл на эти запросы нешадра, аиодко ничего не дал, но, повторюсь, мне кажется, что этот финальный штрих мы все же сможем понять на месте. Сейчас быстро завтракать, разбиваемся на пары и идем искать. Как только у вас хоть немного приметы места будут сходиться в одной точке, то тут же пишите в группу. – А на пары-то делиться зачем? – скривился Илья. – Затем, что мы никому не верим, – сказал неожиданно Вовка. – Именно поэтому вас должно быть двое. Хоть мы и не отдали телефон полиции сразу, мы никого покрывать не будем, и если кто-то из вас замешан, то прошу помнить об этом. Причем пары буду распределять я. Все это было очень непохоже на улыбчивого Вовку, сейчас он был груб и очень конкретен. Сразу стало как-то тревожно, словно бы невидимая нить натянулась в воздухе и вот-вот оборвется, при этом обязательно кого-то больно задев. Остался только один вопрос: кого? Глава 20. Герасим Гере очень хотелось идти на поиски с Вовкой. Настолько хотелось, что он даже шепнул об этом ему перед распределением, но тот лишь помотал головой. Позже, когда он определил ему в компанию Верочку, при этом заговорщицки подмигнув, Герасим смутился, но внутренне все же поблагодарил родственника, хоть так. Очень не хотелось идти ни со Славкой, ни с Глебом, ни с Ильей, Гера по-прежнему чувствовал исходящую от них антипатию и презрение. И вот сейчас они вдвоем с Верочкой брели по выделенному им квадрату и молчали, видимо, оба не зная, с чего начать разговор, да и стоит ли вообще. Хоть в новые корпуса и строились на турбазе, но до территории руки у руководителя еще не добрались, потому что она по-прежнему очень напоминала пионерский лагерь времен СССР. Нет-нет да попадется на пути то погнутый флагшток, то разбитый фонтан с дельфином, у которого уже нет хвоста, то статуя пионера, трубящего в горн, естественно, без самого горна. Причем было не понятно, разрушить это все помогла природа или все же какой-нибудь гадкий человек постарался. Сначала Герасим хотел прервать молчание вопросом о Верочкином маскараде, но потом передумал. Пока он подбирал возможные вопросы, она, мучимая тем же, спросила: – Ты будешь участвовать в финале игр завтра? В ее вопросе было столько восхищения и, что называется, белой зависти, что Гера растерялся. Расследование и смерти, похищение иконы… Все так закрутилось, что он просто забыл про игры. Они не были для него чем-то важным. Даже когда он ходил на тренировки в течение года, это не было целью, а времяпровождением, получением новых знаний, общением, в конце концов, которого ему так не хватало. В вопросе Верочки он услышал другое – мечту, которую за нее проживет другой, а она может лишь порадоваться за него. – А хочешь… – он подошел к подставке, на которой явно когда-то стояла очередная статуя, и уселся на нее. Они уже прошли свой квадрат по два раза и ничего похожего не нашли. – Хочешь я уступлю это место тебе? – Не надо, – просто ответила Верочка и села рядом. – Ты пойми, я и правда ребят предал, – сказал Гера, в душе однозначно решив отдать свое место Верочке. – Ушел за месяц до игр, как оказалось, по пустяковой, надуманной причине. Сейчас вот уже и почти не верится в легенду, хотя звучала она очень убедительно. Я ведь когда-то увлекался этой темой, в музеях да архивах штаны просиживал, изучая эту легенду, – будто бы пожаловался Гера – Так что меня они не простят, а ты новый человек. Тебе будет с ними легче поладить, финал дело такое, там должна играть команда. – А ты правда веришь? – спросила Верочка. Солнечный лучик светил ей прямо в лицо, и потому она смешно морщилась. Если красивые глаза Евы Гера разглядел только после того, как Вовка о них сказал, то Верочкину красоту подсвечивало само солнце. И она уже не казалась маленькой девочкой. Сейчас рядом с ним сидела красивая девушка с распущенными пшеничными волосами и лучезарной улыбкой. В ней было сейчас что-то большее, чем красивая внешность, в ней он увидел душу. Гера даже некоторое время не мог понять ее вопроса, так был заворожен волшебством, что творило солнце. – Во что верю? – переспросил он растерянно. – В монаха, – Верочка заправила вы свои волосы за ухо, и Гере захотелось потрогать их. Магия, с ним творилась сейчас какая-то магия, и он не мог понять, что это. – Сейчас уже не знаю, – ответил Гера, отряхнувшись от наваждения и стараясь прийти в себя. – Когда-то меня не отпускала версия о том, что старец Федор Кузьмич, который проживал и умер в этих краях, сейчас он известен как Федор Кузьмич Томский, был не кто иной, как император Александр Первый, тот самый, что победил Наполеона. Слухи об этом ходили и раньше, и до сих пор история не подвела итог. Как в пользу этой версии, так и против, была масса косвенных доказательств. Большевики, когда пришли к власти, даже хотели развеять этот миф, настолько он был сильным. Ну как же, император по их логике не мог уйти в народ, они тогда осуждали все связанное с царизмом. Так вот они вскрыли могилу Александра Первого, чтоб доказать, что это все слухи, и царь действительно просто простудился и умер. Дальше идут одни вопросы, после вскрытия могилы, что они так сильно декламировали, вдруг все замялось. Есть опять же слухи, замялось потому, что могила пустовала. Да, вместо императора тогда похоронили другого, но лежать ему там, где должны были находить покой лишь императоры, конечно, не позволили. Те, кто стоял за исчезновением императора, тело чужака после вынесли из Петропавловского собора, оставив пустой гроб. – Я эту легенду слышала, – сказала Верочка. – А при чем тут Черный Монах? – Она имеет продолжение. Когда Федор Кузьмич умирал, то передал икону мальчишке и завещал хранить. Икона та была не простая, вот от этого хранителя уже идет легенда о Черном монахе. – Мы нашли! – вдруг закричала Верочка что есть сил и забралась с ногами на пустой постамент. – Мы нашли! Гера, погруженный в свои размышления, не понял ни восторгов, ни смысла. – Что нашли? – Где земля и огонь едины, а еще красный цвет! – продолжала кричать Верочка, крутясь, словно бы это все было вокруг нее. Герасим ничего такого не видел и потому залез за девушкой и огляделся. – Точно, – подтвердил он завороженно. – Я бы ни за что не понял. – Пиши нашим, – сказала девушка радостно, – пусть идут сюда. Гера все же слез с пьедестала и стал набирать сообщение в группу о том, что они нашли. Когда сообщение было отправлено, то, обернувшись к девушке, он увидел не радость, а растерянность. – Ты знаешь, ведь один из ребят точно знал, что я живу на турбазе, он видел меня однажды на кухне, но не выдал. Странно, – произнесла она, словно бы только что поняв что-то важное. – Почему? Я когда его застала, решила, он голодный. А что, если нет, что, если там искали не еду, а крысиный яд? Его в подсобке кухни предостаточно. – Кто? – спросил Гера и, когда услышал ответ, испугался, ведь показания именно этого человека Вовка так тщательно проверял. Глава 21. Глеб Невезение в последнее время прям преследует, подумал Глеб, шагая по лесной тропинке меж сосен. Вот и сейчас в команду к нему определили Еву и странного парня Вовку, который, собственно, все это и организовывал. Им не досталось квадрата, и Вовка сказал, что не плохо бы на всякий случай проверить берег озера, где нашли Влада. Возможно, теория с огороженной территорией – это лишь вымысел, и надо проверить все. Здесь Глеб был с Вовкой солидарен полностью. Если быть до конца честным, то этот Вовка стал для него почти кумиром, ну, или объектом огромной зависти. Ну а что, человек за два дня для большой группы людей стал лидером – такому сложно не позавидовать. Глеб только мог мечтать о таком даре подчинять себе людей так быстро, вернее, он о нем как раз и мечтал. Поэтому компания Вовки его нисколько не смущала, а наоборот, было время побыть с этим человеком бок о бок и узнать все его секреты. Бесила Ева, избалованный родителями ребенок, который мнит себя борцом за правду. Вот она здесь была совершенно лишняя. – Ну придем мы на тот берег, посмотрим, – сказала она, подтверждая мысли Глеба, что она зануда, – и что, там полиция сто раз все осматривала. – Ты что, тупая? – не выдержал Глеб и, повернувшись к этой выскочке, прокричал: – Мы идем смотреть местность, исходя из новых данных! У полиции их не было. Он кричал на девушку с высоты своего роста, и получалось, что сверху вниз. Оттого, видимо, его слова и повышенный тон воспринимались еще обиднее. Ева не ответила, а лишь стойко сдержала набежавшие слезы. – Эй! – сказал Вовка, встав между ними. – Вы чего, в команде нельзя ругаться. Знаете, почему сыпались империи и проигрывали сильнейшие воины? Да потому что не было единства. Сила она только в единстве и никак иначе. Да что я вам говорю! Вы вдумайтесь: наша страна победила в Великой Отечественной, только потому, что народ был един. Даже те, кого обидело государство, встал на защиту Родины. Мы победили лучшую армию в мире, по вооружению и мастерству солдат. На них работали заводы всей Европы, и они тоже были лучшими и самыми модернизированными. У них не было только одного – единства. Это работает и по мелочам, когда случилась проблема, не стоит грызться и выяснять, кто же виноват, это уже не поможет, надо спокойно думать, как победить. Глеб и Ева, насупившись, разошлись в разные стороны, но суть сказанного Вовкой Глеб положил себе в голове на полочку, решив прислушиваться к абсолютно всем советам этого человека. У озера, как и ожидалось, ничего особенного, даже с учетом новых вводных, не обнаружилось, оно и правда было безжизненным. Не было слышно птиц, не плескались рыбы в воде, казалось, что даже жужжание огромных сибирских комаров осталось там, в лесу. Ребята решили разойтись по берегу, чтоб быстрее его осмотреть. Вдруг в совершенно прозрачной воде Глеб что-то увидел. Первое желание позвать Вовку исчезло, когда он увидел парня на противоположной стороне. Надо самому. Встав на колени, он потянулся в воду, что-то ярко белело и, казалось, совсем близко, не даваясь при этом в руки. Еще, еще немного… и Глеб упал в воду. Вода была тяжелой, словно тягучей и никак не давала ему выбраться, чтоб схватить ртом заветного воздуха. Глеб не понимал, что именно, обувь ли с одеждой так тянули на дно, может, температура воды, которая, казалось, не превышала пятнадцати градусов, сковывала движения, но Глеб чувствовал, что так и не приблизился к поверхности ни на сантиметр, а возможно, даже и опускался на дно. Вдруг кто-то схватил его за футболку и потянул вверх. Еще минута, и вот желанный воздух вновь заполняет легкие, а перед лицом чьи-то глаза. Они словно бы в тумане, и он почему-то точно знает, что это русалка. Она тянет его на берег, и Глебу очень хочется ей помочь, ведь он такой тяжелый, но у него совсем не осталось сил после борьбы с водой. Ей все-таки удается вытянуть его на острые скалы. Ему почему-то очень хочется, чтоб она его поцеловала, глаза никак не могут начать различать предметы, но русалка, понимая, что еще не выполнила свою миссию, вместо того, чтоб прыгнуть обратно в воду, наклоняется над ним и целует в губы. Хорошо, как же хорошо… Вспышка, и сознание, которого, оказывается, не было, возвращается. У него изо рта выплескивается острая вода, режущая и горло, и легкие, а над ним стоят испуганные Вовка и Ева, и у последней почему-то с волос стекает вода, а бесформенная футболка, как надоедливая подружка, плотно прильнула к телу. Первое что хотелось спросить, где русалка, но рот не слушался Глеба. – Ну ты даешь! – потер лоб Вовка. – Напугал нас, хорошо хоть Ева рядом была, прыгнула за тобой, в чем была. Промедли она хоть минуту, не спасли бы мы тебя уже. Я пока с противоположного берега бежал, она и вытянуть тебя успела, и даже искусственное дыхание сделать. Вовка трещал без остановки, а Глеб и Ева молчали. Они смотрели сейчас друг на друга по-другому, по-новому, словно бы только познакомились русалка и ее долгожданный принц. Из этой немой сцены знакомства их вывели пиканье телефонов, причем сразу у всех троих, даже телефон Глеба, побывавший в воде, напомнил о себе, подтверждая новую веху технического прогресса. Первым посмотрел сообщения Вовка и закричал: – Победа! Герасим нашел то, что мы искали. Так что вытираемся и вперед, в третий квадрат турбазы. Сейчас Глеб в первый раз пожалел о том, что с ними пошел Вовка. Глеба никто не спросил, а он в свете последних событий совсем забыл рассказать, что же его потянуло в озеро, и то, что белело там, так и осталось лежать меж камней, не открыв своей тайны. Глава 22. Сильвестр Вовка все же странный. Заговорщицки шепнув ему на ухо странную фразу, сделал страшное лицо и испарился. Конечно, ему хотелось пойти с Полиной, но тот распределил другим образом. Почему он его слушается, до сих пор непонятно. Было что-то в этом человеке, что заставляло ему подчиняться, словно бы тот изначально знал, что Вовка плохого не посоветует, что он точно знает, как правильно. И вот сейчас он обследовал, так сказать, «новую» территорию лагеря, там, где еще шла стройка, вместе с Ильей и Настасьей. Было видно, что Настасья хотела пойти со Славкой, с этим повзрослевшим «Антошкой», который вдруг так неоднозначно высказался на общем собрании. Видимо, она хотела объясниться с парнем, выяснить отношения, но с ним пошла Полина. Было такое чувство, что распределение не понравилось абсолютно всем, будто Вовка нарочно перемешал всех, не создав ни для кого благоприятного соседства. – Вы верите в Бога? – спросил его бредущий рядом Илья. Он был по-прежнему в своем нелепом костюме, сменив при этом только рубашку. Вообще он был похож на гнома, большого доброго гнома. – А ты почему всегда в костюме? – спросил Сильвестр, желая сменить разговор в другое русло. Тема веры для него была слишком тонкой, потому что пятнадцать лет назад он очень часто спрашивал себя, а есть ли Бог. Ведь если бы он действительно был, то, скорее всего, не допустил бы такого. Но не находил ответа. Конечно, израненной душе просто нужна была вера, и он полностью не отказался от Бога, но его до этого беззаветное знание, что бог есть, сменилось огромным сомнением. Он видел, как менялась его мама, не будучи до случая со стаей верующей, она пришла к Богу и каждый день посещала храм, соблюдая все посты. Когда Сильвестр спросил ее, зачем, ведь он допустил все это, она, грустно улыбаясь, ответила: «Главное, он спас тебя». Именно тогда Сильвестр передумал отворачиваться от создателя, потому что с такой точки зрения он на это не смотрел, ведь и правда, он мог погибнуть, как его друг, но кто-то решил, что он здесь нужнее. И вот с этой минуты Сильвестр больше не разговаривал о Боге ни с кем, видимо, потому что сам еще с ним до конца не договорился. – Потому что образованный человек должен выглядеть интеллигентно, – ответил ему Илья, а Сильвестр сначала даже не мог понять, о чем он, потому как мысли его уже унесли в другую сторону, и он забыл свой вопрос. – Это кринж, – вдруг вступила в их разговор Настасья. – Интеллигентность не определяется мятым костюмом с оторванными пуговицами. – Почему мятым? – стал оглядывать свою одежду Илья. – Просто я уже в нем сидел, а пуговица – это мелочь, они у каждого могут оторваться, просто здесь ниток нет, чтоб пришить. – А еще ты в нем ел и наверняка лежал, – добавила Настасья презрительно. – Илюша, запомни: лучше чистый спортивный костюм, чем, как ты говоришь, «интеллигентный» наряд. Их размеренные препинания прервали почти бегущие на встречу Глеб и Ева под предводительством Вовки. – А вы что здесь бродите? – сказал он, счастливо улыбаясь. – Так ищем, – развел руками Илья, немного присев, и получилась очень смешно, как в фильме «Кин-дза-дза».