Цирк, не иначе. Прохожу по бардаку, который сегодня устроили рабочие, но в комнату, в которой я в прошлый раз ночевал, они пока не заходили. Забавно, но мне нравится ночевать вот так, на полу, на одном матрасе. Вспоминается время, когда меня только под крыло взял Захар, почти заменив мне отца, брата, Для него минимализм был привычным. Он только откинулся в то время и собственно поставил условие, что если я с ним, то так же как и он начинаю с ним с самого низа. Пришлось согласиться. Ложусь на матрас и закуриваю, смотря в потолок. Там, сверху квартира Лизы. Чем она интересно занимается? Обо мне думает? Или перед матерью стелется? Непонятно как вообще такую суку можно слушаться. Телефон пиликает сообщением, и я читаю. Мила – глубокая глотка: «Ты подонок! Ты мне так и не перезвонил! Неделю морозишься, скотина!». Она пишет стабильно несколько сообщений в день. По ней можно часы сверять. Но дрочить я не люблю, так что можно и ответить, сегодня нужно отвлечься от Лизы — подлизы. Перезваниваю, делая новую затяжку. — Привет, конфетка. — О, ты взял трубку? Чем обязана? — и столько сахара в ее голосе, совсем не вяжется с той стервой, что поливает меня говном в смс. — Приехать к тебе хочу. Ты не против? — Я? — она повышает голос, но прекрасно понимает, что все и всегда зависит только от моего желания. – Я не против, чтобы ты приехал и извинился за то, что меня бросил! — Ты могла меня дождаться. — Я… — она умолкает, очевидно даже не думая о таком варианте. — Я приехал через два часа, а тебя не было. Я очень обижен, так что извиняться будешь ты. — Матвей… — Приеду, когда смогу, надеюсь в этот раз ты меня дождешься. Поднялся и поехал в клуб, не могу здесь долго находиться, пора пожалуй отпустить прошлое, Захара, которого больше нет, и вести не его бизнес, а строить свой, тем более, что бывший однокурсник Наиль предлагает реальную тему. И только я поднимаюсь, как стены пустой квартиры оглушает трель звонка. Пиздец как громок. Иду открыть и с удивлением замечаю молодую мамашу, что живет этажом ниже. Серьезно блять? — Добрый день, Матвей Дмитриевич. — Вообще-то уже вечер, а мне пора на работу, — прохожу мимо нее, а она не сдается. — А вы когда будете дома? — А чего дома, можем прям в подъезде трахнуться, вы же для этого пришли… — Что? Да как вы, — она озирается по сторонам, тоже боясь, что ее кто – то заметит в моей компании. – В подъезде нас могут увидеть. — А у меня без этого не встает. Чао, — прощаюсь и спешу спуститься из этого дурно пахнущего женской похотью подъезда. Даже в моем борделе оно не такое лицемерное. * * * — Все бабы зло, — смотрю я на новую девочку, что полирует шест своей задницей. Хотя задница, что надо. — Тогда лучше сказать, что все зло от баб. У меня один сослуживец есть, так он связался с телкой, которая лежала в психушке несколько раз, мозг ему стабильно выносит, не, телка там отменная. Все при ней. Но блять, я бы давно ее придушил. — А в итоге бабы душат твоего удава. Наиль ржет, а я усмехаюсь. Выпиваю свой виски и щелкаю. Мне тут же приносят новый. — А чего ты про баб то заговорил. У тебя то как раз с ними проблем нет. — Последнее время чувствую себя куском мяса. — Это ты о чем. — Да помнишь хату, что я отжал? Сейчас ремонт в ней делаю. И еще никогда не видел такого количества неудовлетворенных баб в одном подъезде. Я никогда не знаю, когда там появлюсь, но они сука всегда на страже, готовые сесть на мой член. Ну вот что ты ржешь, это между прочем серьезно. — Бедный, бедный несчастный ебарь террорист. Ну что поделать, время такое. Теперь мы – дичь. Хочешь палку подарю? — Нахуя? — От мух назойливых отбиваться конечно. И что все страшные? — Да не. Не в том ведь дело. Просто даже сопливые девчонки знают, что ничего кроме секса с меня поиметь нельзя. — А можно? — Нет! Но им то откуда это знать? — Ну так ты в кино не зовешь, цветов не даришь, да и работа у тебя специфическая. Скажем так, ты не тот, за кого телки мечтают выйти замуж. Вот покувыркаться, тайно, да. Это про тебя. Но знаешь, это же хорошо. О спасибо, дорогая, — он берет бокал у новенькой Ники, она еще не готова работать, так что пока просто разносит напитки. – А ты симпатичная. Хочешь замуж? — Вот так сразу? — А чего ждать? Ты мне понравилась, я свободен, поехали, покажу тебе звезды. Ника мельком бросает на меня взгляд. Сосет она неплохо и будет отлично играть невинных для клиентов. У нее даже глаза такие, словно она члена во рту никогда не держала. Забавно, но Лиззка другая. Взгляд у нее прожженный, словно она уже много лет в моем бизнесе, но при этом отзывается на прикосновения так, что башню от ее невинности сносит. Да и судя по биографии и победам ей реально было не до мужиков. Тренировки по нескольку часов в день вряд ли оставались силы на секс и парней. — Вот все вы так говорите. Покажу звезды. А потом соблазняете дурочек. А я не такая. — Так и я не такой, Никуля. Я, знаешь какой серьезный. У меня бизнес свой. Скажи, Мот. — Ага. Сурьезный бизнесмен. — Ты так не шути. Мне вон маман каждый день ссыт в уши, что женится пора. Почему бы ни на тебе. — Наиль, харе лапшу вешать. — Да какую лапшу, Никуль, посмотри в мои честные глаза. Хочешь на свидание сходим? — Ник, что ты уши развесила, иди работай. — Да, Матвей Дмитриевич, — испуганно пикает Ника и убегает, а Наиль шутливо хмурится. — Ну и чего ты мне кайф ломаешь? Мудак. — Мудак это ты. Я хотя бы их не обманываю, обещая свадебное путешествие. — Ничего ты не понимаешь. Телка, если влюблена ценнее любой шлюхи. — А потом все равно тебя предаст. — Ты циник. — Я реалист. София тоже любила Захара без памяти, так что он на глазах тупел, а по итогу предела так что в тюрьму загремел, а там умер. Так что еще раз. Бабы зло и все что с ними можно делать – это трахать. — Ну тогда и не ной, что им от тебя будет нужно то же самое. Да, чего это я. Хочется Лизе у меня поучиться, я буду только рад. Сорву все вишенки, пока она прожженной не стала, и буду таков. — Я и не ною, жалуюсь, как бывшему сокурснику. — Ладно-ладно. Нику то можно взять? — По-моему, она уже твоя. — Скидку сделаешь. — Ага, сейчас, согласно прайсу, ты и так пьешь бесплатно в моем клубе. Он встает, разминается в очень характерном движение бедрами, так что девочки возле бара хихикают, а Ника и вовсе смущается. Умело, надо сказать. — Она точно не целка? Похожа.