— Получить удовольствие? — Сесть в тюрьму. Вернее, вы не особо этого боитесь. — Ты слишком умная. Мужики этого не любят. — Мама тоже так говорит. — Ну вот и правильно. Маму ведь надо слушать. Мама плохого не посоветует, — он наклоняется все ниже, а я непроизвольно облизываю губы. Что он несет? — Она скажет, когда и перед кем раздвинуть ноги, чтобы больше никогда ни в чем не нуждаться. До меня доходит смысл его слов. К щекам, только что горящим от желания приливает совсем другой жар. Стыда. Позора. Он одним предложением раздел меня до гола и привязал к позорному столбу. — Да пошли вы! – в сердцах кричу, толкаю его. – Что вам вообще от меня нужно!? Чего вы ко мне пристали?! Больше не разговаривайте со мной? Помогли? Спасибо! Дальше я как-нибудь сама! — На правду не обижаются, — кричит он мн6е в след, когда я марширую к выходу с крыши. Застываю, но лишь на секунду, а потом его слова пронзают насквозь. — Ты приходи, я тебя научу языкам и уже через месяц твой кикбоксер на тебе женится. Я ухожу на лестницу, спускаюсь на свой пролет, но вдруг вижу, как мама выходит из квартиры. Вся при параде, красивая даже. Я уже и забыла, что у нее есть такое платье. Это событие заставляет меня на миг отвлечься от переживаний насчет мнения обо мне этого Матвея. Не то чтобы оно было мне важно, просто я и сама не рада тому факту, что мать пытается меня продать подороже. И, наверное, не будь сестры и огромных счетов за ее лечение я бы все-таки подняла бунт. Но что делает сама мать? Почему спускается на каблуках по лестнице, почему на надела пальто? За спиной появляется Матвей и тихо усмехается. — Давно не играл в шпионов. Делаем ставки, куда она по-твоему пойдет? — в этот момент подъезд оглушает трель звонка в его квартиру. Я закрываю глаза. Дрожу всем телом. Прекрасно понимаю, о чем речь. И от этого так тошно. — Переспишь с моей матерью? — Когда себя так откровенно предлагают, разве я могу отказать? Тем более бесплатно. — И противно не будет? — С чего бы? Твоя мать в самом соку, — хмыкает он, а потом наклоняется и оказывается возле моего лица. – Или ты о другом? Но ты же вроде не собираешься со мной трахаться? Или собираешься? — Делай что хочешь. Меня это не касается. Выпрямляюсь я, и хочу спуститься по лестнице, а Матвей вдруг меня на себя дергает. — Ну и чего ты обиделась? Не трону я твою маму. Мне слишком тебя трахнуть хочется, а к тебе же потом вообще не подойдешь, — он нагло хватает меня за зад и к своему паху жмет. А я так довольна его словами, что не сразу понимаю, что он творит, зачем к дверце лифта меня жмет. Кнопку нажимает. Мы почти заваливаемся внутрь, создавая чересчур много шума. — Зачем? — Там мама твоя поднималась, или ты хотела, чтобы она нас вместе увидела? — его рука уже под юбкой, а я наконец в себя прихожу. Хочу коленом ударить, но успевает отскочить. Смеется, кнопку лифта жмет. – Выйдешь на первом, потом поднимаешься по лестнице. А я на свой поеду. В такие моменты он кажется мне почти нормальным. Человеком, с которым можно общаться. Но он не мой принц, а единственный шанс чтобы вылечить сестру и вырваться из-под гнета матери — это выйти замуж. Миша не самый лучший кандидат, но я давно ему нравлюсь. Если есть шанс, что он на мне женится, разве имею я права его упускать. Лифт тормозит на первом, но выходить не тороплюсь, держу дверь. — Ты и правда можешь сделать так, чтобы Миша добровольно позвал меня замуж? Глаза Матвея сужаются, а плечи напрягаются. Я не могу понять его реакцию на свои слова, но самой почему – то не по себе становится. Что – то не так сказала. — Могу. Но тебе придется меня слушаться. Во всем. — Если это поможет… — Все настолько плохо? — кривит он губы, а я уже злюсь, что вообще заговорила с ним об этом. — Забудь, я ничего не говорила. — ну уж нет. Слово не воробей. — Если ты будешь шутить над этим… — Да не буду. Я даже уважаю, что ты не стала юлить, а честно призналась, что хочешь быть шлюхой. Я вспыхиваю, отхожу назад. — Женой! — А есть разница? Замужество та же проституция, просто в красивой обертке. Завтра позвоню, пока. В его взгляде больше не осталось тепла и желания, которое было там совсем не давно, только арктический холод, от которого стало зябко. Я обняла себя за плечи, думая, думая, думая… А правильно ли я поступила. А стоило ли ему говорить… Но он правильно сказал. Слово не воробей. Обратной дороги нет. И как по закажу пишет Миша. «Лизунь, еще раз извини, завтра обязательно увидимся. Лады?» «Лады» Терпеть не могу, когда он говорит Лизунь. Мне больше по душе «Лизаааа»… **** Глава 7. Глава 7. — Какие люди и без охраны, — выхожу из лифта, цепляя глазом бордовое платье, еле — еле прикрытое шалью. Мать Лизы все еще хороша. У нас таких в борделе даже любят. Сочные задницы, бездонное межножье. – Добрый вечер… — Маргарита Сергеевна, — пиздец, почему бабы приходящие за сексом, думают, что своим появлением делают мне одолжение? — Так -так, — подхожу ближе, но не трогаю. Не хочется. Хотя она уже вся в горячке, грудь третьего размера колбасит, пальцами края шали теребит. Сама не знает, чего хочет – Так чем обязан Маргарита Сергеевна. — Вообще – то я хотела лишь сказать, чтобы вы держались от моей дочери подальше,— она задирает свой острый носик, наверное единственное, что связывает ее с Лизой. Хотя, постойте, чего она пизданула? — А что такое? Не гожусь в зятья? — Конечно нет, моя Лиза приличная девочка, а вы криминальный элемент… — Обо мне уже в новостях передавали? — Этого не требуется. Вполне ясно, что забирать чужие квартиры могут только весьма криминальные элементы, — она проходится влажным взглядом по моему телу. В нем совсем ничего от взгляда ее дочери, от той тихой, сладкой страсти, что плещется в расширившихся зрачках. Лишь похоть, в которой я купаюсь последние семь лет своей жизни. — Кстати, хотите посмотреть, как продвигается ремонт:? – вставляю ключ в замок двери, именно так, что касаюсь живота этой дряни. Она его тут же втягивает, но что интересно – не отодвигается, не оскорбляется предложением, которое естественно несет в себе секс. – Ну так что? – поворачиваю к ней голову. — Ну что, раз вы настаиваете, то посмотреть можно. Я только открываю дверь, как она делает шаг вперед, но я преграждаю ей дорогу. — То есть в зятья не гожусь, а в любовники вполне? — Да как вы, как вы смеете такое, — она по сторонам смотрит, часто дышит, а мне хочется ее развернуть и пинком по заднице по лестнице отправить. Но во мне еще сохранились мизерные остатки уважения к женскому полу. — Считайте, что я пошутил, а вы неправильно поняли. До свидания, Маргарита Сергеевна. Тут же закрываю перед ее носом дверь, а самому ржать охота от выражения ее лица. Судя по звукам, лифт, в котором поднимается Лиза как раз остановился на ее этаже, а следом послышался звонкий топот каблуков.