– Чему это ты улыбаешься? – Ты просто немыслимо красива. – Ну ты и псих. Слова ее прозвучали резко, но выражение лица немного смягчилось. – Может, и так. Я сделал еще пару осторожных шажков. – Я так скучаю по тебе, – наклонившись, я коснулся губами ее губ. Наталья не оттолкнула меня, и это было хорошим знаком. Я притянул ее к себе поближе, и мы разом забыли обо всем. Казалось, поцелуй наш длился бесконечно, но, когда он все-таки закончился, лицо Натальи вновь окаменело. – Я не желаю начинать все заново, Хантер. Ты даже не представляешь, как больно мне было. – Я знаю. И мне очень жаль. Поверь, я не хотел делать тебе больно. Наоборот, я хотел уберечь тебя от страданий. Наталья озадаченно взглянула на меня. – Ты сделал мне больно, потому что хотел уберечь меня от страданий? Ничего не понимаю. Что ж, настал момент истины. – Нам нужно сесть и поговорить. Наталья кивнула. – Идем в гостиную. Мама ушла к моей сестре посидеть с внуками. Нас никто не потревожит. Усевшись на диван, я мысленно произнес небольшую молитву… Последний раз я молился на похоронах брата. Затем я начал рассказывать. – Когда моей маме было десять, ее мать отправилась в больницу, чтобы ей сделали несложную операцию на колене, и она умерла на операционном столе. Оказывается, у нее были проблемы с сердцем, о которых она не подозревала, и во время анестезии они дали о себе знать. После этого случая у моей мамы появился страх перед докторами. Позже, когда мы с братом были совсем маленькими, наш отец скончался от травмы головы, полученной в автокатастрофе. Поскольку умер он не на месте аварии, а уже в больнице, мама винила в его смерти докторов. С тех пор она зареклась посещать больницу. Мне было девять, когда у нее начали проявляться симптомы болезни Паркинсона. Не знаю, когда именно это началось, но к тому времени она уже не могла скрывать их. У нее тряслись руки, и ходила она с трудом. Так как она наотрез отказалась идти в больницу, мой дядя поставил диагноз, исходя из симптомов. Он пытался лечить ее, но мама не принимала лекарства, которые он ей покупал. Кровь сдавать она тоже не хотела. Она умерла дома, когда мне было семнадцать. Я помолчал немного. – Тебе уже кое-что известно из этого, но я специально завел разговор с самого начала. Наталья легонько сжала мою руку. – Не переживай, я слушаю. – Схожие симптомы появились у моего брата, когда ему еще не было двадцати. Как и мама, он до последнего не сообщал нам о своих проблемах. – Я и не знала, что болезнь Паркинсона может развиться так рано. – Видишь ли, у Джейса не было этой болезни, как не было ее и у мамы. – Что-то я тебя не понимаю. Я поглубже вздохнул и взглянул ей прямо в глаза. – Оба они страдали болезнью Хантингтона. Это генетический недуг. У брата он проявился очень рано и развивался стремительно. Ему еще не было и двадцати пяти, а он уже с трудом переставлял ноги и почти не мог глотать. Не желая больше мучиться, Джейс повесился. Я нашел его тело. Наталья в ужасе прикрыла рот рукой. Слезы заструились у нее по щекам. – Какой ужас! Мне так жаль, Хантер. – Спасибо. Я отвел взгляд, пытаясь собраться с духом и объяснить ей, почему я практически сбежал от нее. Но Наталья успела понять все сама. – Ты сказал, что это генетическая болезнь? Я кивнул. – Стало быть, она передается по наследству? – Вероятность того, что ребенок унаследует эту генетическую мутацию, составляет пятьдесят процентов. После смерти брата я решил не делать тест. Не хотел проживать свою жизнь в ожидании симптомов. Но после того как я покинул тебя и вернулся в Калифорнию, до меня дошло, что я вовсе не живу, а существую. И вот на прошлой неделе я все-таки сдал кровь на анализ. Результаты будут готовы в эту пятницу. Глава 39 Наталья Меня стошнило. Чуть раньше, почувствовав знакомое жжение в желудке, я сбежала в ванную. И вот теперь молча смотрела на воду, а слезы так и текли у меня по щекам. Дверь ванной открылась, но у меня не было сил даже встать с пола. Хантер присел рядом и молча обнял меня. Тепло его тела окутало меня, словно одеяло. – Прости, – сказал он. – Я не собирался сообщать тебе об этом, пока не узнаю результатов теста. – А если бы тест оказался положительным? Ты бы сказал мне или нет? Его взгляд был красноречивей всяких ответов. – Что ж, хотя бы тут от Гаррета какой-то толк. А кстати, как ты узнал, что я у мамы? Я даже Анне не успела позвонить. – Иззи сказала, когда я заехал к вам домой. Я выпрямилась. – Так ты виделся с Гарретом? – Да. – И как все прошло? – Он попытался уверить меня, что вы все еще вместе. – Вот скотина, – вздохнула я. – Мне не хотелось оставлять с ним Иззи, но девочка любит отца. Им еще предстоит как следует поработать над своими отношениями. Хантер кивнул. Мы немного помолчали. – О чем ты думаешь? – спросила я. – Не знаю, правильно ли я поступил, рассказав тебе обо всем. Мы не сможем быть вместе, если результат окажется положительным. – Что ты имеешь в виду? – Не собираюсь подвергать тебя тому, через что прошел сам. Не хочу, чтобы ты в конце концов превратилась в мою няньку. – Хантер, ты не вправе решать за меня. Хантер на мгновение прикрыл глаза. – Что толку спорить об этом сейчас? Результат теста будет известен через два дня. – Хорошо. Мне требовалось все как следует обдумать. Я знала: если тест окажется положительным, Хантер снова начнет убеждать меня, что мы не можем быть вместе. Мне нужно было заранее подобрать контраргументы. Мы просидели на полу ванной целый час. Я все расспрашивала Хантера про болезнь, а он подробно отвечал. – Идем, – он поднялся наконец с пола и помог мне встать. – Что-то мы засиделись тут. – Мне надо позвонить пациентам и отменить сегодняшние сеансы. – Не стоит. Я хочу снять номер в гостинице и немного вздремнуть. Как-никак я на ногах со вчерашнего утра.