нашу еду, то есть, пока я не понимаю, что он кладет достаточно, чтобы заплатить за меня и его. Что значит… не за Нат. Это проблема по всем фронтам, не только потому, что моя новая подруга «имеет виды», а я не хочу, чтобы она думала, что поощряю внимание Паттона по отношению к себе, но также не желаю делать ей больно. Вот почему делаю единственное, что могу придумать, прежде чем у него есть шанс закрыть свой бумажник – выставляю это все под углом, прикрытой лестью… - Боже, что за джентльмен, - я невинно помещаю свою руку поверх его. – Разве это не мило с его стороны, Нат, предлагая заплатить за нашу еду? Я впечатлена. Как насчет тебя? Как уже доказано, Натали неглупая. Она одаривает меня натянутой, понимающей улыбкой, но ее глаза горят. - Спасибо, Паттон. Это было необязательно, но приятно знать, что рыцарство не совсем вымерло. Паттон играет свою роль очень хорошо, его выражение лица остается стоически вежливым, когда он тянется оплатить другой счет. - Нет, спасибо, не нужно. - Ладно, пойдем!- рявкаю я, чуть не опрокинув стол рядом с нами во время того, пока бегу в сторону тротуара. Я не извиняюсь, и Нат вносит полностью рациональное объяснение. – Она немного взвинчена. Первый день из психушки. Я смеюсь, и все еще делаю это, когда она подходит ко мне, качая головой, и берет меня под руку. - Что?- спрашивает она невинно. – Ты ведешь себя словно сумасшедшая. Просто называю это своими словами. - Привет! Сам Битлз ходил по дороге, по которой мы собираемся идти! – Я чуть не кричу. – Как ты можешь не волноваться? - Ты уверенна, что город не перестраивали с тех пор? Мои глаза расширяются. – Ты ужасна, знаешь об этом? - Я указываю пальцем на нее. – И ты не будешь ничего разнюхивать по этому поводу, чтобы выяснить. Я не хочу знать! - Прости. Я реалист, не могу ничего собой поделать. Но для тебя, я постараюсь оставаться в неведении. – Она смотрит на Паттона, который медленно идет позади нас с Чадом, а затем шепчет, - Эй, что насчет раннего с Паттоном… - Прости. Я не ожидала, что он заплатит за меня… - Я знаю. Все нормально, просто… если он предложит снова, я буду в порядке. Серьезно. - Она останавливается и смотрит прямо на меня. – Думаю, что он милый и отчасти хороший, но я не хочу его жалости. Хорошо? - Ага, я не имела виду… - Нет, мы в порядке, просто… если он узнает меня и влюбится в меня, то это будет здорово, а если же нет, то такова жизнь. Уловила смысл? - Место Битлз? - спрашивает Чад, когда они догоняют. - М? – отвечаю я, растерянно. - Что еще может помешать нам добраться до метро? - Ожидание ваших медленных задниц, - отвечает ему Нат, а затем указывает на гигантский красный знак на противоположной стороне улицы. – И мы здесь. - Подождите, как далеко находится студия? – спрашиваю я, вспомнив предупреждение Себастьяна об использовании осторожности в системе метрополитена. – Мы не можем взять такси? - Ой, ну перестань, - умоляет Нат. – Мы же в группе, и почти полдень. Что случится, пока ты исследуешь Лондон? - Я не позволю чему-нибудь с тобой случиться, - говорит мне Паттон, и все же я чувствую сомнение, бегущее по моему напряженному телу. Затем он смотрит на Нат. – С каждым из вас. Улыбка, посланная ей, кажется настоящей, но она одна из тех, что он делится со мной. - Спасибо, – говорим мы в унисон, прежде чем Нат хватает меня за руку. И мы идем к лестнице в ад - по крайней мере, вот как Себастьян описал его в своих попытках повлиять на меня. И я должна сказать, что реальность этого столь же безрадостная, как обозначение; нет ложной рекламы на этом. Может ли кто-нибудь назвать это «лестницей»? Или лабиринт? Я ощущаю себя, словно ищу моего младшего брата, одетого в полосатую пижаму, в то время как Дэвид Боуи пытается сделать вдох в своих кожаных штанах, чтобы убедиться, что он может петь песню гоблинов о магии. Я мертвой хваткой держу руку Нат, с Паттоном и Чадом прикрывающими наши спины, и она вдруг начинает смеяться. - Что? – ляпаю я, ища глазами то, что вызвало смех. - Ничего, - отвечает она, но не в состоянии удержаться от хихиканья. Двери открываются, и мы входим. Она скользит вниз на сиденье, в то время как я выбираю постоять, держась за шест.