Повод ли это для других Гнезд рассматривать меня как союзника? Я очень надеялся, что да. Во всяком случае, люди вокруг считают так. Поэтому Лихачев и не забрал «корочку», а вовсе не потому, что я такой красавец и умница. Поэтому вежливые ребята из ФСБ дотошно меня расспросили, изъяли чудо-патроны, но не стали ни запугивать, ни вербовать, ни даже отбирать пистолет. Поэтому вчера пришел безымянный человек со Старой площади… вовсе не из благодарности отцу. Оказанные услуги чего-то стоят, лишь если ты рассчитываешь на новые. Может быть, так решат и другие Измененные? Я слопал яйца и пару тостов, выпил две кружки сладкого чая. Застегнул кобуру. Выстиранная ветровка была немного мятой, но ничего, на теле отвисится… Входная дверь содрогнулась от тяжелого удара. На мгновение я застыл, глядя вдоль коридора на легкое облачко пыли, расходящееся от двери. Нет, сама дверь устояла – хорошая стальная дверь, поставленная лет тридцать назад. И рама с заведенными в бетон металлическими штырями выдержала. Пыль шла от дверной обивки и посыпавшейся штукатурки. Я сразу вспомнил, как тварь в Гнезде пыталась выбить дверь из инопланетного сплава. Нет, пожалуй, моя бы не устояла перед таким монстром. Еще один удар. Дверь опять вздрогнула, но выдержала. Кто бы там ни был, сейчас весь дом проснется! Сейчас же родители проснутся. Испугаются за меня. Кинутся вниз по лестнице… Я сделал шаг к двери, нашаривая пистолет. Если там монстр, то ничего я с ним не сделаю, обычными-то пулями. Даже если он видимый. Я ведь не ускорен Гнездом, не прикрыт им от ударов… В дверь ударили еще раз, но на этот раз гораздо слабее. И я услышал шепот, идущий изнутри головы. «Оставайся дома…» Вот это походило на монстра в Гнезде. Точно такие же слова-картинки. Только не громкие и разборчивые, а бормотание на краю сознания. «Живи…» Еще один удар, совсем слабый. И тишина. Что на меня нашло – сам не знаю. То ли затихающая сила ударов. То ли невнятность слов. Будь тварь сильнее, она бы ворвалась и убила меня. А она лишь хотела напугать. Задвижку заело, но я рванул ее изо всех сил, провернул замок, распахнул дверь, держа пистолет перед собой. На площадке никого не было, а вот с лестницы доносился топот ног. Ломившаяся ко мне тварь убегала! Я кинулся вслед, не раздумывая, пытаясь если не догнать, то хотя бы увидеть. На мгновение мне показалось, что я заметил быструю тень, в прыжке оттолкнувшуюся от стены и кубарем понесшуюся вниз. Но когда я сбежал со ступеней, подъездная дверь была распахнута, а в переулке никого не оказалось. Опустив ствол, я несколько секунд бдительно оглядывал окрестности, пока не обнаружил, что стою в луже от ночного дождя. Спрятал пистолет, вошел и прикрыл дверь. Посмотрел на консьержа. Тот сидел на полу, прислонившись к стене, и потирал голову. Глянул на меня и сказал: – Ну и дружки у тебя… Максим. – У меня? Он встал, крякнув и придерживаясь за стену. – Покурить собрался… а этот у дверей терся. Парень в плаще, капюшон на лицо надвинут, худой… – Он замялся. – Угловатый какой-то, будто ломаный. И словно горбатый. Но высокий! Шмыг в подъезд, я его за плечо, он сказал: «К Максиму»… – Виктор Андреевич, а он точно это сказал? – уточнил я. Консьерж задумался. – Сказал… странно как-то… но я точно слышал! Я его держу, а он вдруг мне в лоб… кастет у него, гаденыша, что ли… ну и дружок… – Да какой он мне дружок? – сказал я. – Таких друзей… сами знаете, за что – и в музей. Хулиганье мелкое. Петарды у меня под дверью взорвал. – А! – Андреич кивнул. – То-то я слышал грохот… Кто это? – Знать бы… – пробормотал я. – Вы как, живой? Сотрясения нет? Консьерж вяло пожал плечами. Сказал: – Ты свидетель, я пытался задержать. Я понял, о чем он беспокоится. Успокоил: – Да к вам никаких претензий. Я разузнаю, кто хулиганил. Вы сядьте лучше. – Наверное, под наркотой… – размышлял вслух Андреич. – Потому такой дерганый и сильный. Его явно терзало, что какой-то странный парень так легко его вырубил. Я, конечно, мог объяснить, что он попытался остановить монстра в начальной фазе изменения, а тот даже без силовых полей и невидимости способен был любого ушатать. Но, боюсь, тогда пришлось бы искать нового консьержа. – Ты в одних носках, – заметил Андреич. – Да, выскочил по запарке, – признался я. – Пойду обуюсь. Я вернулся домой, сменил промокшие носки и обулся. Потом уже вышел из дома. Но вначале мне пришлось успокоить выбежавших родителей. Получилось не очень, если честно. Если жницы сохраняют индивидуальность, то у стражей она стирается. Я смотрел на двух Измененных у входа в Раменское Гнездо и пытался понять, они ли стояли тут в мой прошлый визит. Кажется, всё-таки другие. А еще за их спинами маячила старшая стража. Ростом она была такая же, под два метра, но куда шире в груди. Лицо как маска, кожа твердая, чешуйчатая. И глаза прикрыты прозрачными внешними веками. Никогда раньше не видел, чтобы старшие стражи дежурили у входа в Гнездо. Я терпеливо ждал хранителя. Тучи сегодня разошлись, солнце грело вовсю, земля парила. Зеленели деревья в парке. Интересно, Измененные совсем не выходят погулять? Даже куколки и жницы? Наконец-то появилась хранитель. – Здравствуйте, – сказал я вежливо. – Как ваши дела? Хранитель изучающе смотрела на меня. Потом спросила: – Тебя не тревожит Гнездо? Я покачал головой: – Нет. Совершенно. – А в прошлый раз? – Было очень неприятно, – признался я. – Любопытно, – заметила хранитель. – Необычно. – Знаете, что я думаю? – спросил я. – До Призыва я ощущал беспокойство, проходя мимо любого Гнезда. После Призыва мое Гнездо стало приятно… звучать. Зато ваше меня будто отталкивало. А когда Призыв сняли – всё вообще отключилось. Хранитель сказала: – Да. Это интересное наблюдение. Я слушаю тебя, Максим.