– Детка, у нас был ужасно тяжелый день. Мы разгромили логово, где выращивали монстров. Убили нескольких созданий, которые были виноваты лишь в том, что из них сделали послушных убийц. Потеряли нашего старого друга. А теперь пришли сюда, потому что иначе мальчик приперся бы спасать вас один. Ясно? Теперь позови его девушку… – Его девушка… – начала было Наська, но осеклась. Засопела. – Она уже знает, она сама придет. – Может, ты попросишь Гнездо не давить так на нас? – спросила Елена. – Я не могу, оно само… – А ты хорошенько попроси, – сказал деда Боря. – Я знаю, что Гнездо может ослабить психический щит. Наська топталась на месте, явно не зная, как реагировать и что говорить. Совершенно на нее не похоже. Видимо, если моего появления она все-таки ждала, то «группа поддержки» стала для нее неожиданностью. – Эй, мелкая, – сказал я негромко. – Не дуйся, лопнешь. – Отойди, чтоб не забрызгало… – без огонька ответила она. И тут я услышал голос Дарины: – Кто вы? Я повернулся, посмотрел на жницу. Она не изменилась, уже хорошо. Все же я боялся увидеть белые мертвые глаза. А они были прежние, сиреневые, мерцающие. Жница стояла у лестницы и смотрела на меня. Я вдруг подумал, что сейчас она скажет: «А ты кто такой?» У меня что-то сжалось и похолодело в груди. Я шагнул к ней. В следующий миг она сместилась ко мне – так быстро, словно не шла, а плыла по воздуху. Заглянула в глаза. И прижалась к груди. – Да… – начал я. – Ничего не говори, – прошептала она. – Ни-че-го. Молчи. Я молчал. Чувствовал взгляды спиной. Но мне даже перед Миланой стыдно не было. Я вдруг понял, любовь – это когда тебе не стыдно. Обняв Дарину, я осторожно повернулся к своей странной команде. Милана смотрела грустно, но без злости. Деда Боря едва заметно мне подмигнул. Но хорошо подмигнул, с пониманием. Наська, которая как-то неожиданно прижалась к Елене, вдруг фыркнула и своим прежним, нормальным голосом воскликнула: – Хватит тискаться, на вас ребенок смотрит, между прочим! – А ты отвернись, – посоветовал я. Дарина медленно, неохотно отстранилась. Посмотрела на всех поочередно, будто оценивая. Сказала: – Вы уверены, что хотите быть здесь? Никто не ответил, все просто стояли и ждали. Дарина вздохнула и на миг прикрыла глаза. И я ощутил теплую волну, прошедшую по мне и сквозь меня. Теплую, но рассеянную и полную беспокойства. – Идем в «защищенную зону», – сказала Дарина. – Быстро, все за мной. Гнездо что-то чувствует. Уговаривать нас не пришлось. Запинаясь о мягкую рухлядь, мы пошли за Дариной. Я шел рядом – она не отпускала мою руку. – Какое странное Гнездо, – сказала Елена. Она с любопытством оглядывала этот склад ковров и постельных принадлежностей. – Свет… все эти тряпки. – У нас так, – не оборачиваясь, ответила Дарина. – В том Гнезде, куда попала моя внучка, всё иначе, – сказала Елена. Вряд ли она хотела рассказывать об этом, скорее обозначила мотивы, по которым здесь оказалась. Но я заинтересовался. – И как там? – Зеркала, – ответила Елена. – Всё в зеркалах. Очень ярко, холодно. Пол ровный, скользкий, как каток, его чем-то натирают. – Это в Орехово, – сказала Дарина. – Знаю. – А как выглядит Гнездо в Перово, тоже знаешь? – заинтересовался деда Боря. – Да, – Дарина замешкалась на миг, потом продолжила: – Там с потолков свисают веревки. На полах вода. Жарко. Повсюду трубы, обмотанные войлоком, столбы, шесты, палки. Если ты уже не куколка, очень трудно ходить. – Верно, – признал деда Боря. – Кто у вас там? Внук, внучка? – Сын, – с легкой неловкостью ответил старик. Ого! Крепок дед! Сколько же ему было, когда родился ребенок? Под шестьдесят, пожалуй. – Там хорошее Гнездо, – сказала Дарина. – Не переживайте. – Не скажешь, почему все Гнезда разные? – спросила Елена. – Нет, не скажу, – просто ответила Дарина. Мы вышли к концертному залу, где я когда-то сражался с монстром. Я увидел свои разорванные кроссовки, так и валяющиеся среди ковров. Шестилапого чудовища не было, и мне показалось, что и тряпки в этом месте лежат другие. Дарина с Наськой его резали на части, чтобы вытащить из зала? Может быть… Дверь из серого металла была закрыта, Дарина остановилась перед ней, посмотрела на нас. Сказала: – Это «защищенная зона» Гнезда. Обычно сюда даже куколки не допускаются… – Она замешкалась, потом продолжила: – Но протокол чрезвычайных ситуаций достаточно гибок. Я считаю, что у меня есть право допуска. Прошу ничего не трогать, не задавать вопросов и по возможности не запоминать. – Девочка, последнего мы обещать не сможем, – сказал деда Боря. – Понимаю, – Дарина неловко улыбнулась. – Ну… я так, на всякий случай. Наверное, только я понимал, что происходит. Она связана приказом Инсеков не совершать ничего необычного. Впустить нас в защищенную зону, чем бы она ни была, очень необычно. Но она впускает, придумывая сама себе оправдания. – Может, не стоит? – спросил я. – Мы можем… И осекся. Гнездо вздрогнуло, вздохнуло и заныло, словно больной зуб. Я ощущал его испуг и затаенную ярость. Враг уже здесь. – Быстрее! – выкрикнула Дарина. Створки втянулись в дверную коробку, мы вбежали внутрь, и дверь за нами закрылась. Разумеется, я стал оглядываться. Ну как можно было не осмотреться? Небольшое помещение, комната метров пять на пять. Высокий потолок. И всё – из серо-синего металла. Он покрывал и пол, и стены, и потолок. Без единого шва, без отверстий и дверей. Даже та дверь, через которую мы вошли, здесь была не видна. Цельная коробка, выстроенная внутри здания. Потолок светился ровным неярким светом, кажется, стены тоже, только бледнее. И всё! На что тут смотреть-то? – Мы не задохнемся? – спросил я.