Вполне возможно, что впечатления, полученные в Афганистане, а также печально-трагический опыт моих тюрем закалили меня и вновь и вновь придают мне силы и заставляют писать романы, чтобы хоть как-то оправдаться перед мёртвыми за Богом подаренную мне жизнь. Мне всё время кажется, что, оставшись в живых, я как бы в вечном долгу перед тысячами и тысячами захороненных на чужбине, чьи могилы навсегда так и останутся безымянными… За последнее десятилетие наша армия настолько утратила уважение собственного народа, что едва ли не каждый призывник, не говорю уже об их матерях, ищет любую лазейку, чтобы «откосить» от армии. Мне думалось, что я, создав своего Савелия Говоркова, смогу попытаться изменить это положение, смогу вернуть уважение к военной форме, смогу поднять на должный уровень дух военного патриотизма нашего молодого поколения. Именно поэтому мой Герой — безоговорочно не просто бывший военный, а человек, сохранивший преданность армии, своим боевым друзьям. Он навсегда останется патриотом своей Родины и своего народа. Именно поэтому я сознательно наделил главного героя афганским опытом и хочу, чтобы мои романы стали МОЕЙ ПАМЯТЬЮ, моим последним ПРОСТИ всем погибшим во всех горячих точках нашей планеты… Сейчас на дворе конец 2020 года, и то, что я писал выше про нашу российскую армию, и когда я пишу эти строки для переиздания этой книги, я обязан сказать главное! Благодаря политике нашего правительства и особенно нашему Президенту Владимиру Владимировичу Путину наша армия сумела подняться с колен и заставила все капиталистические страны Европы и Америки не только уважать Россию, но и побаиваться её Армии!.. Однако продолжу рассказывать по порядку о том времени, когда я вернулся из пепла Афганской войны… В Москве стало ясно, что собранного в Афганистане материала мне мало, а потому за недостающей информацией я вновь обратился к людям: стал встречаться с бывшими «афганцами» и с теми, кто имел хоть малейшее отношение к афганской войне. Но чем больше накапливались информации, тем острее приходило осознание, что я столкнулся не просто с войной, а с тем самым пакостными явлениями, что она тянет за собой. Огромные деньги и самый настоящий криминал, причём в нём замешаны очень высокопоставленные чины! Моим кредо стало: ЛЮБАЯ ИНФОРМАЦИЯ, ОТКРЫВАЮЩАЯ МНЕ ПУТЬ К ИСТИНЕ, ВО БЛАГО! Конечно же я прекрасно понимал, что ПРАВДА, открывающаяся передо мною, грозит лично мне опасностью. Но я давно своё отбоялся, а потому твёрдо решил: мой долг как писателя и как человека встречаться и разговаривать с представителями любых слоев общества, даже с самыми отпетыми уголовниками, если это поможет в поисках ИСТИНЫ!.. Сбор материала был одним из самых трудных этапов работы над первой книгой о моём Герое. С кем только не приходилось встречаться: с калеками-«афганцами» и «Авторитетами» криминального мира, с высокопоставленными армейскими чинами и с бомжами, с правительственными чиновниками и с «Ворами в законе», с богатыми «новыми русскими» и с нищими бродягами! Моя работа напоминала работу над мозаичным полотном: кусочек к кусочку, кусочек к кусочку, пока наконец-то не вырисовывается понятная и узнаваемая часть полотна. Вскоре привык к тому, что довольно часто меня встречали с откровенной неприязнью, а то и враждебно, однако до того момента, пока не убеждались, что я не гоняюсь за сенсациями и ни в коем случае не хочу принести кому-либо вред. Тогда-то собеседники начинали, оттаивая, постепенно раскрываться и разговаривать откровенно. И, поверьте, ни один из тех, кто доверился мне, не может упрекнуть меня в том, что я кого-то подвёл или воспользовался во вред чьей-то открытостью. Более того, довольно часто, встречаясь потом со своими «героями», слышал от них слова благодарности за то, что, правдиво осветив событийную сторону их истории, обошёл стороной личные проблемы людей. Постепенно, шаг за шагом, складывался образ моего Героя. Как ни странно, но довольно долго пришлось поразмышлять над его именем, отчеством и фамилией, пока наконец не пришло понимание того, что и первое, и второе, и третье должны быть с исконно русскими корнями. Так и возник этот образ русского парня: Савелий Кузьмич Говорков, с ранних лет оставшийся сиротой… С прозвищами было несколько проще: они возникали из ситуаций, в которые он попадал. В Афганистане он стал Рэксом: именно так называли себя «за Речкой» воздушные десантники. «Зверем» и «Бешеным» назвали его «за колючей проволокой». Последнее прозвище закрепилось за ним и на воле — так его стали называть не только враги, но и друзья. «Тридцатым» он стал, обманом оказавшись на мафиозной базе боевиков, руководители которой готовились совершить военный переворот в стране, и нити этого заговора тянулись до самого Кремля… Ненавидя его всеми фибрами души, любыми способами пытаясь расправиться с ним и уничтожить, враги уважали его как личность, как достойного противника. А я сам настолько полюбил своего Героя, что мне самому стало необходимо хоть чем-то быть похожим на него. И довольно часто ловлю себя на мысли, что в том или другом случае Бешеный поступил бы точно так же, как бы поступил и я сам. И когда спрашивают, не писал ли я портрет Савелия с самого себя, отвечаю, что в нём конечно же есть черты характера, присущие мне, но больше всего в нём того мужчины, каким бы хотелось быть мне самому… Наступил 1983 год… Один из самых трагических в моей жизни… Подумалось: можно ли проклинать время? Ни в коем случае! Разве время виновато в тех или иных бедах Человечества? Всегда виноваты ЛЮДИ! Проклинаю ли я тех, кто виноват в моих бедах? И да, и нет! Почему такая двойственность? Думается, что вы, прочитав эту книгу до конца, наверняка поймёте ПОЧЕМУ… Глава 11 Русский вор Я поднимаю свой бокал За всех, познавших вкус неволи, За всех, кто в зонах испытал Всю тяжесть арестантской доли, За всех, кто замерзал в тайге, Полураздетый и голодный, За всех, кто уходил в побег, Чтоб только умереть свободным! Кто выжил — злу наперекор — И кто живёт, не унывая, Кто пережил чужой позор — За тех бокал свой поднимаю!.. Человек предполагает, а Бог располагает. Эта древняя мудрость снова внесла коррективы в мою жизнь и заставила отложить работу над книгой. В середине ноября 2001 года ко мне в гости приехал человек, с которым меня познакомил с полгода назад мой кровный брат Андрей Ростовский. Во время нашей первой встречи Владимир, по прозвищу Пухлый, или Владимир Ставропольский, приехал с Кавказа вместе со своей обаятельной супругой Мариной. Оба были элегантно и с большим вкусом одеты. Володя, несмотря на кряжистую фигуру, выглядел даже стройным, а серебристая седина украшала короткую причёску, придавая всему облику значимость и благородство. Владимир был подчёркнуто вежлив, его речь сразу завораживала доброжелательностью, отличалась богатством лексики. Мне и в голову не могло прийти, что этот человек провёл «за колючей проволокой» почти четверть века! Единственное, что вызывало некоторое недоумение, — его совершенно потрясающая детскость. Казалось, этот человек как можно быстрее старается вобрать в себя весь окружающий мир своими удивлённо раскрытыми глазами, а самым простым, по меркам обычного человека, вещам или событиям слишком бурно радуется, действительно как ребёнок-подросток, который приехал из самой глуши… Мы с ним много говорили на разные темы, нам было интересно общаться. Владимир хорошо знает литературу, историю, увлекается космическими проблемами. Узнав, что я тоже окунался «за колючую проволоку», Володя довольно часто вспоминал своё прошлое, и постепенно передо мною открылись многие страницы его жизни. Связавшись с далеко не идеальными дружками и имея в себе дерзкий, независимый характер, Володя трижды привлекался к судебной ответственности ещё по малолетству. Мне и раньше многое рассказывали про дикие нравы и не всегда справедливые устои детских колоний, но то, о чём мне поведал Владимир, вынудило задать себе вопрос: «Как этот человек, пройдя такие дикие испытания, сумел сохранить в себе человеческие качества?» Но ещё более сильное впечатление произвели на меня рассказы об испытаниях Владимира в колонии города Соликамска, эта колония входила в состав УсольЛАГа. УсольЛАГ аж с начала восьмидесятых годов считался «красной» зоной, где власть твёрдо удерживалась администрацией. А с 1982 года в специализированном централе Соликамска любыми средствами старались развенчивать «Воров в законе» то есть, говоря другим, более жёстким и правильным языком, «ломать их»!.. Именно здесь, изолировав «принцев» преступного мира» от остальных осуждённых, их заставляли вспомнить о лагерной дисциплине и о норме выработки. Неспроста администрацию этого централа зэки прозвали настоящим Абвером, а «Старшего Кума» — Канарисом. А про саму колонию сочинили такие стихи: Татары триста лет нас гнули, Но не могли никак согнуть, А на «Лебёдке» так согнули, Что триста лет не разогнуть!.. Чтобы сломать «Воров в законе» или «Авторитетов», оперативники опускались даже до фальсификации фотографий и подделки почерков. К примеру, возьмут фотографию известного и весьма уважаемого в криминальном мире «Вора в законе» и подмонтируют ему в руки метлу, после чего публикуют этот фотомонтаж в местной «сучке» — многотиражной ментовской газете. А для убедительности рядом со снимком печатают обращение якобы самого «Вора в законе», написанное его почерком (а подобных специалистов «за колючей проволокой» у них хватало), где говорилось о том, что этот Вор отказывается от воровской жизни, воровских традиций и встаёт на путь исправления. Представляете, каково услышать про себя такое «Вору в законе»?.. Ведь по неписаным законам «Вор в законе» — это пожизненный как бы титул, и лишиться его он может только в двух случаях: либо умерев, либо за ошибки, несовместимые с самим положением «Вора в законе», либо стать «прошляком», отказавшись по каким-то «особым» причинам от своего воровского звания на «воровской сходке»… Эта газета рассылается по всем зонам, и зачастую жизнь такого Вора становится навеки загубленной. Ему остаётся только два пути: либо броситься на фальсификаторов и биться с ними до тех пор, пока самого не замочат, либо начинать работать на них… Нарядчиком зоны в Соликамске, исполнявшим ещё и обязанности Коменданта пересылки, был некий зэк по фамилии Холод. Про таких «конченых сук» на зоне говорят: «Негодяй отъявленный и гад конченый». Канарис, то есть «Старший Кум» колонии, жил на одной лестничной площадке с матерью этого самого Холода и довольно часто нырял в её постель. И поэтому и потому, что Холод постоянно делился с ним награбленным у новых этапов, Канарис всячески покрывал его и не давал никому в обиду, всякий раз отмазывая от наказания за совершаемые им преступления. Дело в том, что Холод не только грабил вновь прибывающие этапы, он был настоящим садистом и довольно часто до смерти избивал молодых ребят, при этом нередко сам насилуя их. Самым любимым издевательством над новыми этапниками было заставлять их таскать носилки. С влажными опилками на самый верх горы, образовавшейся из тех же опилок. Эта гора возвышалась над самыми высокими строениями Соликамска. А упавших при восхождении зэков избивали до полусмерти… После отбытия своего очередного срока Холод ненадолго выходил на волю, но вскоре снова возвращался «за колючую проволоку». И каждый раз с подачи его матери, своей любовницы, Канарис разыскивал «сынка» по другим колониям, переводил в свою и назначал на старое место, чтобы тот помогал проводить ломку «Авторитетов», набивая при этом собственные карманы… Именно на «Лебедке» сломали Кравцова, известного в то время «Вора в законе» по прозвищу Кравец; его «Крестным» при получении «шапки» «Вора в законе» был легендарный Вор Вася-Бриллиант. А с Васей-Бриллиантом мне самому приходилось встречаться в Бутырской тюрьме, и я считаю его настоящей легендой криминального мира и отношусь к нему с большим уважением, но об этом история ещё впереди… В централе Соликамска сломали и Ваню-Деревню, который стал потом хуже ментов, его даже они боялись. Сломался и бакинский «Авторитет» по кличке Армян. Он стал настоящим отморозком, грабившим и насиловавшим молодых зэков. Он столько натворил в колонии, что при выходе на свободу собственный отец зарезал его, а мать прокляла… «Красный» ад Соликамска удалось пройти в буквальном смысле единицам. Среди них был Гена-Жид из Ессентуков. Но с ним-то всё ясно: он был отличным игроком, профессионально играл в карты, шахматы, нарды. Его никто и никогда не мог обыграть. Естественно, его опасались, а он, зарабатывая бешеные деньги, очень многим помогал. В этих краях отбывал срок и Владимир-Мороз — легенда Ставропольского края. В настоящее время Владимир-Мороз не отказывает в помощи всем обездоленным и помогает детским домам. Когда Володя Ставропольский находился «за колючей проволокой», его тёзка был одним из немногих, кто помог Марине и Катеньке в их трудной доле. Он до сих пор остаётся лучшим другом семьи Володи Ставропольского. Не удалось сломать Женю Ташкентского, Колю Молдавана, Васю Казанского, Арама Потояна, но в 1996 году всех их плюс брата Арама — Владимира Потояна расстреляли по беспределу осетины, к которым они на заранее обговорённых условиях приехали забрать крупную сумму денег. Заманив этих Воров в укромное место, осетины расстреляли их прямо в машине, затем вывезли за город, облили бензином, подожгли и пустили с горы, чтобы уничтожить следы. Однако машина врезалась в дерево, и огонь погас — так стало известно об этом беспредельном преступлении осетин… В Ессентуки на похороны съехались более ста пятидесяти Воров со всего бывшего Советского Союза. Организацией похорон занимались «братья Карамазовы», «Смотрящие» за Ессентуками. И на похоронах приняли решение наказать беспредельщиков. Вскоре каждый из них действительно понёс наказание — все участники расправы над Ворами умерли мучительной смертью…