— То «когда»! Эх, я бы секунды не думала, кинулась к нему в объятия. — У тебя же муж. — Вот поэтому и кинулась бы! Потому что муж… объелся груш. И теперь кушает их дай бог раз в две недели. А я… — повела плечами, усмехнулась, — девушка горячая, мне тех груш килограммами нужно, чтобы накушаться! Голодная я! Жизнь уходит. Не тридцатник мне уже… Может, это мой последний шанс фрукты-овощи отведать? А после аппетит пропадет. И что в остатке — пенсия, муженек с газетой и «уткой», борщи, сон на разных кроватях? Тоска смертная. Да я бы теперь, кабы кто погорячее нашелся, к нему как бабочка на свет… — А крылышки обжечь? — Да черт с ними, с крылышками, лишь бы закрутиться, забыть обо всем. Хоть на полгодика. А там… трава не расти. Эх, где мой избранник? Где мой принц… с ракеткой? А ты, подруга, подумай. А сама не хочешь, мне его отдай. Уж я раздумывать не стану, уж я так с ним поиграю — десяти сетов мало будет! — Ну, ты шальная! — А ты вареная. Колбаса! Тебе судьба в руки счастье толкает, а ты кочевряжешься! Смотри — пробросаешься. Останешься одна… с радикулитом. — Да, может, я ему не нужна? — Может — не может. А ты попробуй, ты шажок навстречу сделай. Ма-аленький. И сама увидишь. У меня глаз на такие дела наметан. И если я ошибаюсь, я мяч теннисный с хреном съем — не подавлюсь. Хочешь? — Нет, не хочу! — А и не придется мне мячи глотать. Помяни мое слово — не придется! Подруги встали и пошли. Играть в большой теннис. Эпизод первый. Восемь месяцев и двадцать дней до происшествия — Знакомьтесь. Это Александр. — Просто Александр. А как еще можно представляться, когда стоишь перед голым человеком. В бане. Когда только что выбрались из парилки, так что пар от тел во все стороны. — Игорь. Просто Игорь. — Очень приятно. Любите это дело? Я имею в виду пар, веничек, а потом голым в прорубь или снег? А я, грешным делом — люблю. Каждый день бы. Вы в прорубь пробовали? — Нет. Как-то не приходилось. — Ой, зря… Это же, это… Это такой контраст, такая бодрость духа! Я и у финнов парился и у турок, все это здорово, но… не то! Русская баня, она под нас скроена! А ее без снежка или проруби представить нельзя. Оттого баньки у нас ближе к рекам и озерам строили, лучше подле самой воды, чтобы тут же с мостков — бултых. — А если реки нет? — Кадки ставили ведер на двадцать и туда с головой. И хорошо, если по досочкам — иней, а по закраинкам ледок. — Неожиданно предложил: — Хотите попробовать? — Что? — Нырнуть? — Когда? — Да хоть прямо сейчас! Вот банька, там — речка, и температурка подходящая. Все как надо. Ага — что-то возле нолика. И водичка — чуть больше. — Сашка, оставь человека в покое, — зашумели, заступаясь за Игоря, общие приятели, которые уже сидели за деревянным, грубо сколоченным столом. — Что ты всех в прорубь! Без году неделя познакомились, а ты его сразу окунать. Пошли лучше пивка зальем. — Почему нет? Можно попробовать, — не очень уверенно сказал Игорь. — Интересно. — Интересно, когда в прорубь трое ныряют, два выныривают, — подмигнули мужики. — И то потом жены претензии предъявляют, потому как отогреть не могут. Давай лучше к нам и к пивку поближе! После баньки это — первое дело. А в лужах валяться после станем, когда водочкой догоним. Захохотали дружно. Александр выжидательно смотрел на Игоря. — Вы что, морж? — Нет, моржевание — это другое. Это, я считаю, не на пользу. Это как обухом по голове без подготовки и предупреждения. А баня — другое дело! Вначале надо организм прогреть до самых до печенок, так чтобы прикуривать от него можно было, и лишь потом окунаться. Да вы попробуйте, сами поймете… — Давайте. Зашли в парилку и сидели там точно чуть не до обморока. — Ну как? — Ух… Еле терплю. — Тогда еще пару минут, а после… Выскочили на улицу в клубах пара, как есть, голяком, даже вениками не прикрываясь. — Вперед, туда! — радостно закричал, запрыгал босиком по тропинке Александр. — Пока жар не ушел. Ссыпались вниз к реке, Александр впереди, Игорь позади. А вон и мостки. Прошлепали, простучали босыми подошвами по доскам. И… бултых! Александр «рыбкой», вперед головой ухнул в темную, холодную реку. Вынырнул, отдуваясь, разгребая, разбрызгивая во все стороны воду! Заорал: — Уф! Хорошо! Игорь нерешительно замер на срезе мостков. — Ну же! Давайте. Не раздумывайте, а то после не решитесь! Эх… Прыгнуть, как… в прорубь головой… Вода разошлась, сомкнулась. Дыхание на мгновение перехватило, по коже побежали быстрые, колкие мурашки. Вода показалась горячей, обожгла, как крутой кипяток. Но ничего. Не так уж и страшно! Вынырнул. Вздохнул. Закрутил головой. — Что, Игорь, оценил? — Да… И холода почти не чувствуется. Только кожу пощипывает. — Это потому, что организм еще жар хранит. А теперь вперед — на берег. В баньку париться, холод выгонять! Кто быстрее? — Поплыл саженками, загребая ледяную воду. — Догоняй!.. И как-то так, сразу, они перешли на «ты». Потому что трудно на «вы», когда — голыми в бане. И в реку с мостков. В бане все равны, все без «портфелей». Эпизод четырнадцатый. Шесть месяцев и двенадцать дней до происшествия Дорога стелилась под колеса, шурша и навевая. Раньше — приятные мысли об отдыхе, доме, отпуске. Теперь совсем о другом. Ну почему так получилось? Почему — я? Почему — мне? Именно мне. Жил же себе спокойно, ни о чем таком не думал, ничего не подозревал. Лучше бы и дальше — не знал. Но все переломилось в одночасье, как спичка… Кто-то гуднул, шарахнулся влево, обогнал, цепляя обочину, замигал возмущенно аварийкой. Что такое? Черт, надо аккуратнее — вывалился на встречку, не заметил, задумался. Так можно и в лоб прийти… А хоть бы и в лоб! Нет, так нельзя, надо взять себя в руки. Жизнь сорвалась в штопор, но она еще не кончена!.. Она продолжается. Боковая дорога. Был знак? Вроде, да. А какой? Не заметил, проскочил. У кого основная? Притормозить? Кто это там прёт? Дьявол! Он что, не видит? Или это он вылетел под знак со второстепенной дороги? Что теперь? По тормозам?! Нет, не успеть. Не пропустить! А если ускориться, проскочить? Газ в пол… Рванула машина. Мелькнули в боковое стекло фары. Ослепили. И тут же удар! Скрежет металла. Звон разбитого стекла. Куда-то потащило, крутнуло. Толкнуло грудью на баранку. Но не сильно. Не смертельно.