Вулф пожал плечами: – Это нелепо. Они уже знают. И не только от мистера Гудвина, но и от мистера Клиффа. А о чем именно вы умолчали? – Мы… – Кэрри осеклась и взглянула на свою начальницу, но та поджала губы и промолчала, тогда Кэрри вновь обратилась к Вулфу: – Мы не знаем, насколько это важно. По газетным сообщениям судить трудно. Это мы и хотели узнать у Эми. Можно спросить у вас? – Попробуйте. – Эми… она ведь была там? – В здании компании Тингли вчера вечером? Да. – В котором часу она пришла? – В пять минут восьмого. – И что случилось? – Когда она вошла в кабинет, некто, прятавшийся за занавеской, ударил ее по голове тяжелым пресс-папье. Почти час она пробыла без сознания. Когда в восемь минут девятого приехал мистер Гудвин, она пыталась спуститься по лестнице, но снова лишилась чувств. Мистер Гудвин поспешил наверх, увидел, что мистер Тингли мертв, осмотрел место происшествия и привез мисс Дункан сюда. По ее словам, войдя в кабинет, дядю она не увидела. Предполагается, что он уже был мертв. Кэрри потрясла головой: – Ничего подобного! Брови Вулфа взметнулись вверх. – Он не был мертв? – Нет. И Эми его не убивала. – Вот как? Вы там были? – Нет, конечно. Но как она могла кого-нибудь убить, если была без сознания? Даже если бы очень захотела? – Возможно, вы правы. Но вы исходите из предпосылки, что она говорит правду. Полицейские не столь галантны. А что, если она лжет? Что, если ее ударили после того, как она убила своего дядю? Может быть, она его убила сразу, как пришла! – О нет! – торжествующе воскликнула Кэрри. – Это невозможно! Вот в чем дело! Мы точно знаем, что в восемь часов он был еще жив! Вулф уставился на нее, выпятив губы. Потом налил себе пива, выпил, вытер носовым платком губы, откинулся на спинку кресла и снова вперил в нее взгляд. – Очень интересно, – пробормотал он. – Откуда вам это известно? – Он разговаривал по телефону. – В восемь часов? – Да. – С вами? – Нет, – перебила мисс Йейтс. – Со мной. Я была дома. Мисс Мёрфи сидела рядом и все слышала. – Вы уверены, что с вами разговаривал именно мистер Тингли? – Еще бы! Я его всю жизнь знала. – О чем вы говорили? – О личном, – ответила Гвендолин. Вулф помотал головой: – Так дело не пойдет, мадам. Полиция быстро собьет с вас спесь. Речь идет об убийстве. У меня, разумеется, таких полномочий нет, но раз уж мы с вами так далеко зашли… – Это касается хинина. Одна из девушек сообщила мне, что видела, как мисс Мёрфи совершила подозрительный поступок. Вчера днем, незадолго до закрытия. Положила кусочек смеси в крохотную склянку и спрятала ее. Я попросила мисс Мёрфи объяснить, в чем дело, но она отказалась. Ответила, что ей нечего сказать… – Я не могла… – Позволь я закончу, Кэрри. После ее ухода домой я зашла к мистеру Тингли и собиралась рассказать ему о случившемся, но ему явно было не до меня. Я никогда в жизни не видела его столь расстроенным. Только что у него побывал Филип, его приемный сын, так что, скорее всего, это связано именно с ним, но мистер Тингли ничего не сказал. Я ушла с работы в четверть седьмого и направилась домой на Двадцать третью улицу. Я всегда хожу пешком. До моего дома всего семь минут ходьбы. Я сняла шляпу, пальто и галоши, поставила зонтик сохнуть в ванну, поела сардинки с сыром… – Она замолчала и хмыкнула. – Это все из-за того, что меня всю ночь допрашивали в полиции. Я уже повторяю по заученному. Какое вам дело до того, что я ела? Примерно в половине восьмого пришла мисс Мёрфи. По ее словам, она все обдумала и решила, что должна передо мной повиниться. От того, что она мне рассказала, я буквально взвилась на дыбы. В жизни не была так рассержена! Мистер Тингли подозревал, что хинин подкладываю я! Я! – Это не совсем так, мисс Йейтс, – попыталась возразить Кэрри. – Он только… – Ерунда! – отмахнулась Гвен. – Он ведь заставил тебя шпионить за мной, не так ли? – Но он… – А я говорю, что ты за мной шпионила! – Мисс Йейтс посмотрела на Вулфа. – С тех пор как у нас начались неприятности, мы следили за всеми работниками, не выпуская из виду никого – ни смесителей, ни разливщиков, – и отправляли мистеру Тингли все образцы, включая и то, что делала Кэрри. А она, за моей спиной, шпионила за мной! – Я выполняла приказ! – запальчиво возразила Кэрри. – Что я могла сделать? – Ты – ничего. А он мог. Был бы он жив, я бы ни за что его не простила, но теперь… теперь я попытаюсь. Всю свою жизнь я отдала этой фабрике. Работала не покладая рук, и он это отлично знал. Знал, как я горжусь каждой баночкой, выходящей из этих стен, и все-таки приставил ко мне шпионку… – Итак, – прервал Вулф, – вы позвонили мистеру Тингли, чтобы задать ему нахлобучку. – (Гвен кивнула.) – Почему вы считаете, что это было в восемь? – Потому что я посмотрела на часы. Сначала я позвонила ему домой, но, не застав там, перезвонила на работу. – Он подтвердил то, что сказала мисс Мёрфи? – Да. Он во всем признался. Но даже не извинился. Сказал, что отвечает за наше дело и никто, даже я, не может быть исключен из числа подозреваемых. Заявил мне такое прямо в лицо! – Не совсем так… – Главное, что он так сказал! – Мисс Йейтс шмыгнула носом. – Я повесила трубку. Меня так и подмывало поехать туда и высказать все, что я о нем думаю, но я решила, что лучше подожду до утра. Потом я жутко устала – это был страшный месяц. Кэрри еще сидела у меня, и я решила приготовить чай. Ее я винить не могла, ведь она и в самом деле подчинялась приказу. Мы так и сидели и изливали друг другу душу до десяти часов, когда пришел полицейский. – И сказал про убийство? – Да. – Но вы умолчали о своем телефонном звонке? – Да, – ответила мисс Йейтс. – Я не хотела, чтобы они узнали про хинин. – Но теперь нам придется обо всем рассказать. – Кэрри примостилась на краю кресла, судорожно сцепив пальцы. – Раз они арестовали Эми. У нас ведь теперь нет другого выхода. Вулф поморщился. – Если и придется, то по иной причине, – ворчливо произнес он. – Тем более что это принесет мисс Дункан больше вреда, чем пользы. Впрочем, в полиции и так уверены, что она лжет. Поступайте, как сочтете нужным. Лично я ничего говорить им не собираюсь. Завязалось обсуждение. Вулф выпил еще пива. Я с трудом подавил зевок, думая о несправедливости бытия. Кто бы мог подумать, что подысканная мной замена Гатри Джадду обернется нам боком. Ведь если Тингли был жив в восемь вечера, значит Джадд никак не мог убить его между 19:30 и 19:35, да и незнакомец в плаще, навещавший его между 19:40 и 19:47, явно был ни при чем. Разумеется, любой из них мог вернуться и после восьми, но это было маловероятно – в 20:08 уже приехал я. Да и Клифф увидел бы их… Если он не вешал нам лапшу на уши. Он, или Эми, или две эти лакомки от Тингли… Когда они наконец засобирались, оставив нас в полном неведении относительно своих намерений, я предложил подкинуть их на Двадцать третью улицу и получил согласие. Точнее говоря, согласилась Гвендолин. Кэрри сказала, что ей удобнее ехать на метро, и я высадил ее у станции подземки на Тридцать четвертой улице. Вернувшись, я застал дома новых гостей. В кабинете сидели Леонард Клифф и Эми Дункан. Клиф выглядел совершенно убитым и растерянным. На Эми вообще было страшно смотреть. Мешки под глазами, лицо отекло. От ямочек на щеках, столь поразивших мое воображение, не осталось и следа. Вулф мрачно зыркнул на меня. Я сел за стол и бодро произнес: – Слава богу! Все ведь могло быть куда хуже, верно? Им ведь ничего не стоило предъявить вам обвинение и упрятать в каталажку! – Мисс Дункан выпустили под залог, – проворчал Вулф. – Похоже, заварилась каша. Мистер Кремер утверждает, что на рукоятке ножа обнаружены отпечатки ее пальцев. – Быть не может! – Я вскинул брови. – Неужели? А как насчет этой железяки? Пресс-папье. – Нет. Она вытерта. – Ха! Так я и думал. Нож вытереть она забыла, а вот эту штуковину, сначала треснув ею себя по голове, тщательно вытерла… – Хватит, Арчи! Если ты снова фиглярничаешь… – Я вовсе не фиглярничаю. Я просто согласен с вашим утверждением, будто заварилась каша. – Я мужественно выдержал его испепеляющий взгляд. – Вы не хуже меня все понимаете! Вы ведете дело спустя рукава! Ребенок допросил бы лучше этих женщин, чем вы! У меня есть ноги, и я использую их на все сто. У вас есть мозг, и где он? Почему вы не хотите им пошевелить? Вы злы на Тингли за то, что он позволил убить себя, прежде чем вы успели погрозить ему пальцем и сказать, чтобы он не добавлял хинин в свой печеночный паштет. Вы злы на Кремера за то, что он оскорбил ваше достоинство. На меня вы злы за то, что я не привел Джадда. А теперь вы злитесь на мисс Дункан, которая, потеряв сознание, позволила кому-то нанести отпечатки ее пальцев на рукоятку ножа. – Я повернулся к Эми. – Впредь вы не должны допускать, чтобы такое случалось. Это раздражает мистера Вулфа. Вулф закрыл глаза. Воцарилось долгое молчание. Кончик его указательного пальца вычерчивал маленькие круги на подлокотнике кресла. Наконец он приподнял веки, и я с облегчением заметил, что взгляд его устремлен не на меня, а на Эми. Откинувшись на спинку кресла, Вулф сцепил пальцы на своем необъятном животе. – Мисс Дункан, – сказал он, – похоже, нам все-таки придется вернуться к этому делу. Вы готовы ответить на мои вопросы? – О да, – заявила она. – На все, что… Словом, я готова. Я уже в порядке.