– Он умница, головка внизу, спинка слева. Идеальное расположение! Он начинает понемногу спускаться. Она крепит у меня на животе два датчика и фиксирует сердечный ритм младенца, маточные спазмы. Я слышу, как бьется сердечко моего сына! Это трогательно до слез, но при этом невыносимо тревожно. Тем временем Роз-Мей принимается объяснять, как мне поступать, когда – через 4–5 недель – начнутся схватки. – Если они будут повторяться каждые десять минут, примите спасфон и подождите полчаса. Если боль пройдет, значит, тревога пока еще ложная. А если не пройдет и… В кармане висящей недалеко куртки вибрирует телефон. Я прерываю объяснения акушерки, сажусь и тянусь за телефоном. – Это Жан-Марк Андре. На мой автоответчик поступил… – Спасибо, что перезвонили. Я – капитан Шефер, член следственной группы, занимающейся убийством вашей бывшей жены. Попробуйте вспомнить, она не теряла чего-нибудь в дни, предшествовавшие гибели? – Что она могла бы потерять? – Даже не знаю… Что-нибудь из одежды? Украшение? Кошелек? – Это как-то связано с убийством? – Необязательно. Просто необходимо отработать все версии. Вам ничего такого не приходит в голову? Он раздумывает. – Представьте, приходит! – слышу я. Его голос прерывается, чувствую, его душат эмоции. Справившись с собой, он продолжает: – Как раз это послужило одной из причин нашей последней ссоры, когда она оставляла мне сына. Я упрекнул ее в том, что она куда-то подевала плюшевого мишку Гаспара, без него сынишка не может уснуть. Виржини утверждала, что потеряла игрушку в парке Монсо, что-то говорила про бюро находок, но… Бюро потерянных вещей… У меня резко ускоряется сердцебиение, происходит выброс адреналина. – Погодите, месье Андре, я правильно вас поняла, что Виржини обращалась в эту службу? Или только собиралась? – Она сказала, что уже ходила туда и заполнила бланк, чтобы с ней связались, если мишка найдется. Я не верю своим ушам. – Большое спасибо, я позвоню вам, если будут подвижки. Я срываю с себя электроды, вскакиваю, торопливо одеваюсь. – Прошу меня извинить, Роз-Мей, мне нужно бежать. – Никакой беготни, мадам Шефер! В вашем состоянии это не… Но я уже выскочила за дверь. В лифте я вызываю по телефону такси. Я жду его в вестибюле, вся дрожа. Это мое расследование. Дает знать о себе мое честолюбие. Десятки опытных полицейских разобрали последние дни потерпевших по минутам и все равно, кажется, проворонили кое-что важное. И тут в дело вступаю я… * * * 15-й округ, улица Морийон, дом 36, напротив парка Жоржа Брассенса. Такси высаживает меня перед бюро находок, красивым зданием 1920-х годов: красный кирпич, белая каменная окантовка. Учреждение подчиняется префектуре полиции Парижа, тем не менее полицейские в ней не служат, лично я никогда туда носа не совала. Я предъявляю удостоверение и прошусь к начальству. В ожидании приема я озираюсь. Здесь трудится десяток сотрудниц, одни безразлично принимают у посетителей найденные на улице предметы, другие обслуживают счастливчиков, чьи сокровища найдены, третьи принимают заявления у несчастных растерях. – Очень приятно. Я Стефан Дальмассо. Я поднимаю голову. Пышные усы, обвисшие щеки, круглые очочки в веселенькой оправе. Главный в конторе на улице Морийон говорит с сильным марсельским акцентом и вызывает симпатию. – Алиса Шефер, уголовная полиция. – Очень рад. Чем обязан? – интересуется он, косясь на мой живот. – Еще месяца полтора, может, чуть меньше, – подсказываю я. – Поздравляю, вы вынашиваете нового человека. – С этими словами он манит меня за собой в кабинет. Там просторно, скорее, это смахивает на музей, где выставлены самые несовместимые экспонаты: значок Почетного легиона, ножной протез, человеческий череп, кусок искореженного металла, подобранный на развалинах Всемирного торгового центра, урна с прахом кошки, меч якудзы и даже… подвенечное платье. – Платье сдал несколько лет назад таксист, – подсказывает усач. – Он вез пару, только что унизавшую друг дружку кольцами. Новобрачные поругались прямо в машине. – У вас тут настоящая пещера Али-Бабы! – Чаще всего нам сдают бумажники, очки, ключи, телефоны и зонты. – Впечатляет, – поддакиваю я, глядя на часы. – У меня уйма анекдотов, но я догадываюсь, что вам некогда. – Он усаживает меня в кресло. – Чем мы провинились? Уголовная полиция как-никак… – Я расследую серию убийств. Мне нужно знать, не посещала ли вас недавно некая Виржини Андре. – С какой целью? – В связи с потерянным в парке Монсо плюшевым мишкой ее сына. Дальмассо подъезжает в кресле на колесиках к письменному столу, включает компьютер. – Виржини Андре, говорите? – спрашивает он, ероша свои усы. Я утвердительно киваю. Он запускает в своей программе поиск. – Очень жаль, за последний месяц у нас не зафиксировано запросов с этой фамилией. – Возможно, она заявила о пропаже онлайн или по телефону. – Тогда фамилия нашлась бы. Все обращения в обязательном порядке остаются в базе данных. Наши сотрудники ведут непосредственный компьютерный учет. – Странно, ее муж утверждает, что она к вам обращалась. Не проверите еще три фамилии? Я столбиком записываю фамилии с именами в пружинном блокноте на его столе. Дальмассо легко разбирает мой почерк и вводит в программу три запроса: «Клара Матюрен», «Натали Русель», «Мод Морель». – Тоже ничего. Я страшно разочарована. Требуется несколько секунд, чтобы осознать свою ошибку. – Прискорбно. Что ж, благодарю за содействие. Я уже встаю, чтобы уйти, как вдруг вынуждена схватиться за живот: там начались сейсмические толчки. Это не ребенок, а белка в колесе! Так пихается, словно сейчас попросится на выход. Или это уже схватки?.. – Вам нехорошо? – беспокоится Дальмассо. – Хотите, вызову такси? – Все в порядке, – отвечаю я, но на всякий случай остаюсь сидеть. – Клодетт! – обращается он к секретарше. – Вызовите мадемуазель Шефер машину. Маленькая женщина с невероятной розовой прической и с озабоченной миной на лице вбегает через пару минут в кабинет с дымящейся чашкой. – Такси сейчас приедет! – заверяет она. – Хотите сладкого чаю? Я с благодарностью беру у нее чашку. Постепенно тревожные ощущения проходят. Маленькая женщина почему-то странно на меня смотрит. Так же беспричинно у меня вдруг рождается вопрос. – Забыла вас спросить, месье Дальмассо: у кого-нибудь из ваших подчиненных есть трехколесный скутер? – Я не в курсе. Это, скорее, мужская забава, а у меня здесь, как вы могли заметить, трудятся в основном женщины.