– Я был здесь всего пару раз, – стал оправдываться джазист. – Помню, окна квартиры выходили на Стейнвей-стрит… – Какое музыкальное название улицы! – с усмешкой прокомментировала Алиса. Они проконсультировались у старичка, торговавшего говяжьим шашлыком с лавровым листом прямо с жаровни. Следуя его подсказке, они зашагали по длинной, обсаженной деревьями улице с домами, похожими на лондонские, потом свернули на людную торговую артерию. Здесь собрался образцовый интернационал: греческие продуктовые лавки соседствовали с вегетарианскими, японцы предлагали суши, корейцы – свои острые кушанья; все сосуществовали в завидной гармонии. Настоящий гастрономический плавильный котел в пределах одного-двух кварталов! На Стейнвей-стрит их встретила уже иная обстановка: они словно перепрыгнули на противоположный берег Средиземного моря, в Северную Африку. – Вот уже несколько лет эти места зовутся «Маленьким Египтом» или «Маленьким Марокко», – объяснил Гэбриэл. Здесь без большого усилия воображения можно было представить, что ты перенесся в арабский мир, на традиционный рынок Каира или Марракеша. Улица пропахла вкусными запахами меда и тажинов, греческие таверны были вытеснены кальянными. Рядом с мечетью с золотым куполом располагалась халяльная мясная лавка, дальше торговали мусульманской литературой. Вокруг говорили на смеси английского и арабского. – По-моему, это здесь, – сказал Гэбриэл, останавливаясь перед домом из коричневого камня с опускающимися рамами окон, на первом этаже которого трудился парикмахер. Вход в дом не был защищен кодом. Лифта тоже не было. Они быстро поднялись по лестнице на четвертый этаж, где забрали ключи у миссис Чауч, владелицы дома, с которой созвонился Кенни. – Разве не шикарно? – бросил Гэбриэл, входя в лофт. Холостяцкое гнездышко Кенни под самой крышей оказалось просторным пустым дуплексом с железными балками вместо сплошных перегородок, намечавшими разделение на комнаты. Алиса осмотрела кирпичные стены, оценила высокие потолки и надраенный бетонный пол. Особенно ей понравилось окно от пола до потолка, из которого открывался завораживающий вид на Гудзон. Она целую минуту любовалась рекой, прежде чем бросить свой рюкзак на широкий стол из массива дуба, окруженный блестящей железной скамьей; рядом стояли два разномастных кресла. – Смертельно устала! – пожаловалась она, падая в кресло. – Знаете, что? Наберу-ка я вам ванну, – заявил Гэбриэл. – Не поняла… Нет, не стоит. У нас есть чем заняться, кроме… Но джазист, не слушая возражений, уже отправился на второй этаж. Алиса вздохнула и долго сидела неподвижно, утопая в подушках и не в силах шелохнуться от усталости. Ей требовалось время, чтобы оправиться от стресса и хотя бы чуть-чуть передохнуть после напряжения, последовавшего за пробуждением посреди парка, в которое сейчас почти невозможно было поверить. Почувствовав себя капельку лучше, она встала, нашла в кухонном шкафу чайник и налила в него воды. Пока чайник закипал, Алиса гуляла по гостиной, машинально читая на корешках книг на полках фамилии авторов: Гарри Круз, Хантер Томпсон, Треваньян… Низкий столик был завален журналами, стены увешаны абстрактными и минималистскими картинами. Полное света и воздуха жилище успокаивало еще и цветовой гаммой – бесконечными переливами светло-серых и бежевых тонов, удачным компромиссом между индустриальным стилем и скандинавской приверженностью древесным мотивам. Близость широкой реки, бесхитростный аскетичный декор, сочащийся словно бы отовсюду мягкий свет – все это вместе создавало атмосферу расслабляющей безопасности, кокон беззаботности. Алиса поискала глазами компьютер, музыкальный центр, стационарный телефон. Но нет, ничего этого здесь не было. Зато на крючке для ключей, украшенном фигуркой скачущей во весь опор лошади, поблескивали ключи от машины. Мустанг? – предположила она, беря ключи. Вернувшись в кухню, она нашла в одном из шкафчиков «генмайча» – японский зеленый чай с добавлением жареных зернышек риса – и заварила себе целую чашку. У напитка оказался своеобразный вкус: свежие нотки зеленого чая контрастировали с ароматом ореха и риса. Нет, пить это было невозможно. Она выплеснула чашку в раковину и заглянула в стеклянный винный буфет рядом с холодильником. Хозяин лофта оказался любителем хороших вин, коллекционером калифорнийского пино-нуар и отборных французских сортов. Благодаря отцу Алиса разбиралась в винах. В коллекции красовалась бутылка «Шато-Марго» 2000 года, «Шваль-Блан» 2006-го, «Монроз» 2005-го… Она уже нацелилась на «Сент-Эстеф», но отвлеклась на бургундское – «Ла-Таш» 1999 г. из виноградника «Романе-Конти», бесценный нектар, какого она еще не пробовала. Отбросив все рациональные соображения, по которым к этой бутылке не следовало бы прикасаться, она откупорила ее, налила полный бокал и принялась наслаждаться ароматом. Оттенок граната, мощный дух с нотками розы, ягод и шоколада… Какой там чай! Вот что мне сейчас нужно! Она отпила бургундского, смакуя по отдельности каждый нюанс фруктов и пряностей. Потрясающее ощущение на нёбе, тепло в желудке. Она осушила бокал и немедленно налила второй. – Прошу внимания, мадам: ванна готова, – громко доложил Гэбриэл с антресолей. – Вам налить? – Что?! Вы открыли бутылку? – всполошился он, наполовину сбегая, наполовину скатываясь по винтовой лестнице. При виде откупоренной бутылки из Кот-де-Нюи он рассвирепел. – Что у вас с головой, мадам Беспардонность? Знаете, сколько стоит это вино? – Бросьте, Кейн, мне ваши нотации до лампочки. – Хороша благодарность моему другу за гостеприимство! – не унимался он. – Уймитесь, вам говорят. Заплачу я за ваше чертово вино! – Чем? Думаете, вам хватит полицейской получки? – За глаза! Кстати, вы не в курсе, у вашего приятеля есть автомобиль? – Кенни – владелец старого драндулета. Кажется, он выиграл его в покер. – Как думаете, где он его держит? – Понятия не имею. Прилив вдохновения погнал Гэбриэла к одному из окон и заставил высунуться в засыпанный гравием двор. Там, вокруг центрального заасфальтированного островка, была припаркована дюжина машин. Он прищурился, чтобы различить их модели. – Похоже, эта. – Он указал на белый «Мустанг Шелби» с двумя синими полосами. – Ступайте проверьте. – Она бросила ему ключи. – Прекратите мне приказывать! – ощетинился он. – Я не ваш подчиненный. – Одна нога здесь, другая там, Кейн! Нам позарез нужна машина. – А вы поторапливайтесь в ванную, моя старушка, вам позарез нужно расслабиться! – Если вы еще раз назовете меня старуш… Договорить она не успела: Кейн выбежал, хлопнув дверью. * * * Ванная на втором этаже примыкала к спальне, напоминавшей гостиничный номер. Алиса присела на кровать, открыла свой рюкзак, достала купленный телефон и извлекла его из пластиковой упаковки. К аппарату прилагалось зарядное устройство, гарнитура «хэндс фри» и инструкция. Имелась также пластиковая карточка с серийным номером изделия. Она воткнула зарядку в сеть. На экране появилась иконка, из которой следовало, что у пользователя есть 10-минутный кредит. Алиса позвонила по номеру голосового помощника, потребовавшего ввести серийный номер. Затем пришлось ввести код зоны, в которой она намеревалась использовать телефон. Вспомнив слова Гэбриэла, она ввела 212, код Нью-Йорка. В следующую секунду пришла смс с телефонным номером. Осталось ввести номер оплаченной карты, чтобы в ее распоряжении оказалось три часа переговоров. Она позвонила Сеймуру на сотовый, но нарвалась на автоответчик. – Перезвони мне на этот номер, как только сможешь, Сеймур. Мне необходима помощь. Скорее, очень тебя прошу. * * * Теперь можно было воспользоваться ванной, отгороженной от спальни дымчатым стеклом. Ванная была оформлена в стиле ретро 1950-х годов: пол из черных и белых квадратиков, ванна на бронзовых подпорках, бабушкин умывальник, антикварные керамические вентили кранов, деревянные шкафчики с лепным орнаментом. Кейн сдержал обещание: под толстым слоем пены ее ждала дымящаяся ванна с лавандовым ароматом. Странный человек… Алиса разделась перед наклонным зеркалом в чугунной раме и погрузилась в воду. От горячей воды у нее быстрее побежала кровь, раскрылись все поры, мышцы расслабились, боль в суставах сразу утихла. Она задышала полной грудью, охваченная чудесным чувством, что ее колышет обжигающая целебная волна, и на несколько секунд полностью отдалась томному наслаждению. Потом зажала пальцами нос и окунулась с головой. Она успела захмелеть от вина, ее клонило в сон, она была близка к оцепенению. Голова наполнилась противоречивыми мыслями. Беспамятство было невыносимым. Она в очередной раз попыталась восстановить события прошлого вечера, но нет, в памяти зияла черная дыра. Сначала кусочки мозаики складывались без труда: бары, коктейли, подружки, паркинг на авеню Франклина Рузвельта. Возвращение к машине. Зеленовато-синее освещение подземного паркинга. Потом – муть в голове, подкашивающиеся ноги. Она как бы видит себя со стороны: вот она открывает дверцу маленького «Ауди», вот садится за руль… Рядом кто-то есть! Раньше у нее не получалось это вспомнить. Из темноты выплывает мужская физиономия. Она силится различить черты лица, но они тают в перламутровой мгле. Внезапно поток воспоминаний уносит ее дальше в прошлое. Источник потока – ее душевная боль. Я помню… Два года назад Воспоминания… Вернее, сила воображения.