Тоже улегшись на скамейку, он закрыл глаза и как бы случайно навалился на соседку. Тяжесть мужского тела нарушила Алисин сон. Было восемь часов утра. Приключение начиналось. 26 Зеркала Нельзя вешать на стену зеркала, как нельзя ронять чековые книжки и письма с признанием неблаговидных дел. Вирджиния Вулф «Женщина в зеркале» Я открываю глаза. Комната мне знакома: белая, голая, вневременная. Пол из сланцевой плитки, ровные стены, шкаф, крашеное деревянное бюро. Внутренние жалюзи с широкими пластинами, рассеивающие режущий свет. Все здесь удобно, скорее, как в отеле, чем как в больничной палате. Я прекрасно знаю, где нахожусь: в палате 06 больницы «Себаго Коттедж» близ города Портленд, штат Мэн. Почему я здесь, тоже знаю. Я приподнимаюсь на подушке. Ощущение, что я на ничейной земле, на какой-то давно потухшей, но продолжающей тускло светиться звезде. Но понемногу ко мне полностью возвращается сознание. Чувствую себя отдохнувшей, с души снят камень, как после длительного кошмарного погружения в чертоги Ночи, Сновидений и Забытья, битвы с Цербером, торжества над Фуриями и победного всплытия. Я встаю, делаю босиком несколько шагов, открываю широкое окно и замираю. Врывающийся в палату ледяной воздух возвращает мне силы. Моему взору открывается захватывающая панорама. Кобальтовые воды озера Себаго, окруженного поросшими елями, раскинулись на много километров во все стороны. Воистину, это лазурное зеркало, отражающее ресницы хвои. Напротив высится скала в форме замка, от берега тянется вдаль бревенчатый пирс. – Доброе утро, мисс Шефер. Я удивленно оборачиваюсь. В углу сидит медсестра азиатской внешности. Она молча наблюдает за мной уже несколько минут. – Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете. Доктор Кейн ждет нас на берегу озера. – Доктор Кейн?.. – Он попросил сказать вам об этом, когда вы проснетесь. Она подходит к окну и на что-то показывает. Я щурюсь и вижу Гэбриэла, возящегося под капотом «Шелби». Он издали машет мне рукой, как будто зовет к нему присоединиться. Я забираю из шкафа чемодан, с которым приехала, натягиваю расшитые джинсы и куртку на меху, надеваю толстые ботинки и выхожу в стеклянную дверь. * * * Я загипнотизирована темно-синей поверхностью озера. В голове у меня все прояснилось. Воспоминания выстроились в хронологическом порядке, заняли свои места в папках и на полках памяти. Сначала тревожный диагноз, который поставил мне Клузо, потом прозвучавшее из уст Сеймура название клиники – «Себаго Коттедж Хоспитал», его старания поместить меня туда, мой отлет в Штаты, первые дни в клинике, установка церебрального стимулятора, дальше – паническая атака, безоговорочное отрицание своей болезни, бегство из клиники, драка с охранником, поездка в Нью-Йорк и скамейка в Центральном парке… И продолжение: невероятная встреча со странным типом Гэбриэлом Кейном, моим спутником на протяжении всего этого безумного дня. Гонка, во время которой вылезли наружу самые глубинные мои страхи: призрак Эрика Вона, потеря ребенка, ужас от утраты Поля, сомнения в преданности отца и Сеймура. И постоянный отказ признавать свое состояние, вплоть до уверенности, что я проснулась утром 8 октября, хотя на самом деле минуло на целую неделю больше. – Доброе утро, Алиса, надеюсь, вы выспались, – бросает мне Кейн, захлопывая капот. На нем штаны грузчика с множеством карманов, широкий ремень, кардиган толстой вязки. Он небрит, растрепан, запавшие глаза блестят, на лице следы смазки, похожие на индейскую боевую раскраску, делающие его похожим больше на автомеханика, чем на медика. Я молчу, поэтому он пытается завязать разговор. – Вы уж не серчайте за инъекцию снотворного вам в шею. Это был единственный способ отправить вас в объятия Морфея. Он вынимает из-за уха сигарету и закуривает от древней туристской зажигалки. Я уже знаю, что это не Вон. Но кто он на самом деле? Словно прочтя мои мысли, он протягивает мне липкую от смазки и машинного масла руку. – Гэбриэл Кейн, психиатр, – чинно представляется он. Я отказываюсь с ним здороваться. – Джазист, фокусник, специальный агент ФБР, психиатр… Вы – царь обманщиков! Он то ли улыбается, то ли морщится. – Понимаю, Алиса, вы на меня сердиты. Простите, что злоупотребил вашим доверием. В этот раз я вас не обманываю, честное слово. Во мне, как водится, берет верх полицейский, и я бомбардирую его вопросами. Так я узнаю, что найти меня в Нью-Йорке и привезти сюда его попросил директор клиники Томас Криг. – Но зачем было притворяться джазовым пианистом? Почему Дублин? Зачем наручники, квиток на портфель, надпись на руке? Не многовато ли? Он выдыхает дым. – Все это – части наспех сочиненного сценария. – Сценария? – Постановки, психоаналитической ролевой игры, если хотите. Видя мой недоверчивый взгляд, Гэбриэл понимает, что придется рассказать мне все. – Нужно было, чтобы вы перестали отрицать свою болезнь. Чтобы посмотрели в лицо своим химерам и избавились от них. Таково мое ремесло: восстанавливать людей, пытаться наводить порядок в их сознании. – Прямо так взяли и сочинили «сценарий»? – Я попытался проникнуть в вашу логику, в ваш способ мышления. Это самый эффективный способ установления контакта. По ходу дела я импровизировал, ориентируясь на ваши рассказы и на те решения, которые вы принимали. Я качаю головой. – Нет, так не пойдет. Это невозможно! Он пристально смотрит на меня. – Почему же? Я ускоренно проматываю в голове минувший день. Останавливаю некоторые кадры, вызывающие вопросы. – Цифры, нацарапанные у вас на руке? – Сам вырезал складным ножом. Мне трудно поверить в то, что я слышу. – Камера хранения в отеле «Гринвич»? – Я ночевал там после конгресса. – Чемоданчик с электричеством? – Он мой. Сирена и электрический разряд срабатывают автоматически при удалении более чем на двадцать пять метров от дистанционного пульта. – GPS в моей подошве? – С такими датчиками ходят все пациенты клиники. Так принято в американских клиниках, занимающихся людьми с нарушениями памяти. – У вас тоже был «жучок»! Я четко помню, как Гэбриэл выбросил свой ботинок в мусорный бак перед магазином одежды. – Я сказал вам, что нашел «жучок», сами вы его не видели. Вы поверили мне на слово. Он обходит автомобиль, открывает багажник и достает домкрат, чтобы заменить спущенное колесо. Я потрясена тем, как ловко меня одурачили. – А как же вся эта история с Воном?