Он сел, обхватил руками ее грузное тело. Отблески свечей влажно мерцали в ее черных волосах. Она прижала к себе его голову. — Прошу, когда это закончится, пусть все будет как прежде. Он не понимал, как до такого дошло. — Ты замерзла, — сказал он, — ты вся дрожишь. Он уложил ее в кровать, подоткнул одеяло. Затем пошел в гостиную подбросить дров в потухший камин. Сейчас ему было здесь не место — спальня принадлежала доктору, повитухе, Анжелике и мадам Жели, соседке сверху. Стоя на пороге, он еще раз поговорил с Габриэль. Луиза Жели сидела на кровати, заплетая его жене тугую косу. Он тихо спросил ее мать: разве девочке пристало тут находиться? Но Луиза услышала и взглянула прямо на него. — Пристало, мсье Дантон, — ответила она. — А даже если нет, мы все должны через это пройти, к тому же мне уже четырнадцать. — Когда тебе исполнится сорок, — сказала ее мать, — тогда и будешь огрызаться. А сейчас ступай в кровать. Он наклонился над Габриэль, поцеловал, сжал ее руку, затем посторонился, пропуская Луизу, но та, проходя мимо, слегка коснулась его и снова взглянула ему в лицо. Рассвет выдался поздний, холодный, и, вступая в этот мир, его сын жалобно плакал. Окна заиндевели, и ледяные ветра битвы прочесывали пустые улицы. Девятого марта умер император Леопольд. День-два, пока взгляды нового императора не стали достоянием общественности, мир еще казался возможным. — Ценные бумаги растут, — сказал Фабр. — Вы играете на бирже? — Балуюсь, когда при деньгах. — Бога ради, — сказала королева. — В карете дочери Неккера? Укрыться в лагере Лафайета? Смешно. — Мадам, — сказал король, — говорят, это наш последний шанс. Министры советуют… — Ваши министры безумны. — Дальше будет хуже. Пока мы имеем дело с благородными людьми. — Хуже быть не может, — заявила королева, искренне в этом уверенная. Король печально смотрел на нее. — Если падет это правительство… Правительство пало. Двадцать первое марта. — Итак, Дюмурье, — сказал король, — вы уверены, что сумеете сплотить правительство? Навязчивая мысль не давала ему покоя — этот человек два года сидел в Бастилии. Шарль Дюмурье поклонился. — Не стоит, — поспешно сказал король. — Я знаю, вы якобинец, я все знаю. (Но где взять другого, мадам, где?) — Сир, я солдат, — сказал Дюмурье. — Мне пятьдесят три, и я всегда честно служил вашему величеству. Я самый преданный ваш подданный, и я… — Да-да, — согласился король. — …и я возглавлю Министерство иностранных дел. К тому же я неплохо знаю Европу. Я служил агентом вашего величества… — Я не сомневаюсь в ваших способностях, генерал. Дюмурье позволил себе легкий вздох. Были времена, когда король выслушивал своих министров. Со временем Людовик проявлял все меньше аппетита к делам государства, не желая слушать неприятных подробностей. Это был день необязательных заявлений и необдуманных решений. Если королю с королевой суждено спастись, чем меньше они будут знать, тем лучше. К тому же они могут отвергнуть его помощь, как отвергли протянутую руку Лафайета. — Министром финансов — Клавьер, — сказал он. — Закадычный дружок Мирабо. — На лице короля ничего не выражалось. Дюмурье терялся в догадках, хорошо это или плохо? — А министром внутренних дел? — Сложный вопрос. Все достойные люди заседают в Национальном собрании, а депутаты не могут быть министрами. Дайте мне день на раздумья. Король кивнул. Дюмурье поклонился. — Генерал… — Нецарственный голос раздался за его спиной. Щеголеватый коротышка развернулся на каблуках. — Вы же не против меня, вы же не?.. — Против вашего величества? Потому что я якобинец? — Генерал пытался заглянуть королю в глаза, но тот смотрел куда-то влево от его головы. — Фракции возвышаются и теряют влияние, преданность остается. — Да-да, — рассеянно сказал король. — Я не назвал бы якобинцев фракцией, скорее властью… раньше у нас была церковь, теперь якобинский клуб. Этот человек, Робеспьер, откуда он взялся? — Насколько я знаю, из Арраса. — Да, но… откуда он взялся… в некоем глубинном смысле? — Людовик грузным телом неловко заерзал в кресле. Из них двоих он выглядел гораздо старше. — Вот вы, вас я понимаю. Вы, как принято выражаться, авантюрист. Мсье Бриссо чудак — он, не задумываясь, разделяет все убеждения нашего века. Я могу понять даже мсье Дантона — он один из самых жестоких демагогов, каких знавала история. Но мсье Робеспьер… Если бы я знал, чего хочет этот человек. Я дал бы ему это, и тогда все закончилось бы. — Он тяжело осел в кресле. — Есть в этом какая-то загадка, не правда ли? Генерал Дюмурье снова поклонился. Людовик не заметил, как он вышел. В коридоре Бриссо ждал своего ставленника. — Теперь у вас есть правительство, — сказал ему генерал. — Вы чем-то расстроены, — резко заметил Бриссо. — Что-то пошло не так? — Нет, за исключением эпитетов, которыми наградил меня его величество. — Он оскорбил вас? На его месте я не стал бы этого делать. — Я не говорил, что оскорбил. Мгновение они смотрели друг на друга. Между ними не было ни малейшего доверия. Затем Дюмурье в шутку толкнул Бриссо в плечо: — Якобинское министерство, мой дорогой друг. Еще недавно о подобном нельзя было мечтать. — А что с войной? — Я не стал на него давить. Но полагаю, могу гарантировать, что война начнется в течение месяца. — Война необходима. Мир стал бы для нас величайшим из возможных несчастий. Вы согласны? Дюмурье повертел трость между пальцами. — Как я могу быть против? Я солдат и должен думать о карьере. Война — это новые возможности. — А давайте попробуем, — сказал Верньо. — Напугаем двор до смерти. Мне не терпится. — Робеспьер, — позвал Бриссо. Робеспьер остановился. — Верньо, — сказал он. — Петион. Бриссо. — Называя их по именам, он выглядел довольным. — У нас есть предложение. — Знаю я ваше предложение. Вы предлагаете снова сделать из нас рабов. Петион умиротворяющим жестом поднял руку. За время их с Робеспьером знакомства Петион раздался вширь; на лице сиял глянец успеха. — Полагаю, не стоит выносить этот вопрос на всеобщее обсуждение, — заметил Верньо. — Мы могли бы договориться приватно. — Я не собираюсь ничего обсуждать приватно. — Послушайте, Робеспьер, — сказал Бриссо, — нам хотелось бы, чтобы вы поддержали нас в вопросе войны. Недопустимое промедление в международных…