Хаджар едва чаем не поперхнулся. – Аркемейя из Курхадана хочет сбежать с поля боя? – С боя – никогда, но… – Аркемейя, судя по звукам, тоже опустилась за стол. – оно того не стоит, Хаджар. – Что значит – не стоит? – Ну вот скажи – зачем ты хочешь лечь здесь костьми? Чтобы не пустить в мир смертных демонов? Не думаю, что у Князя все деньги поставлены только на эту кость. Думаю подобных аванпостов по всем регионам – десятки, если не сотни. – И? – Ты ничем не обязан жителям Белого Дракона. Более того – ты сделал для них куда больше, чем они заслуживают. Хаджар отпил из пиалы и поставил её обратно на стол. Она дрожала в его уставших, немощных пальцев. Тьма… она напоминала ту, в которой он обитал целый год в подземелье тюрьмы, некогда бывшей домом его и его семьи. Он провел пальцами по трости. – А в чем тогда смысл сражаться, Аркемейя? – Ты у меня спрашиваешь, Генерал? Лично я сражаюсь, чтобы стать сильнее. И, опережая твой вопрос, сильнее я хочу стать, чтобы никто не смел мне указывать что делать. Я сражаюсь за свою свободу. А для чего сражаешься ты? Зачем рискуешь здесь своей жизнью? Хаджар не ответил. Вместо этого он спросил: – Разве ты не искала сестру? Скрип зубов-клыков был весьма и весьма красноречив. – Я не смогла её найти, так что возможно… – Возможно я знаю, где она, – Хаджар вновь, опираясь на трость, тяжело поднялся и направился к дверям. Его, как бы странно это не звучало, впереди, в непроглядной тьме, ждали голодные демоны. И он собирался их накормить. Потому что это было самое малое, что он мог сделать для них… Глава 1167 — Да будет Вечность к вам благосклонна, достопочтенный Хадгир, – очередной визитер низко поклонился Хаджару. Он это понял так же, как и всегда за последние несколько дней – по звукам. По тому, как воздух двигался в помещении. Порой даже — по запахам. Иногда они становились слабее, иногда – сильнее, хотя человек не менял своего местоположения. Человек… Если бы рядом был бы Эйнен, он наверняка поделился бы своим глубоким философским наблюдением, но его не было. Так что Хаджару приходилось довольствоваться простым фактом – с закрытыми глазами он не особо отличал демонов от людей. Они говорили так же, пахли ничуть не хуже, а иногда и лучше, и, в общем и целом, отличий между ними он не находил. Так почему же одни — демона, а другие — люди? Действительно – не хватало Эйнена. — Вечность, вам плохо, Хадгир? — мощные руки… лапы… что-то подхватило Хаджара, когда он едва не упал, покачнувшись рядом со стеллажом с мелким провиантом и безделушками. Когда приходили совсем “плохие”, он отдавал им продукты. Если кто-то еще был в силах самостоятельно передвигаться по городу, то получал безделушки – их он мог обменять на еду или продать. — Все в порядке… просто надо немного отдохнуть… отдохну и все будет в порядке. Демоны отличались от людей. Без своей пищи они, вне зависимости от ступени развития, могли прожить в лучше случае – день. А пища у них портилась в считанные дни. Человеческая же кровь служила скорее источником силы, чем питания. Так что провиант оказался эдакой Ахиллесовой пятой целой расы. — Вечность, достопочтенный Хадгир, — ему помогли усесться обратно за стол. – вы уже раздали почти все то, чем мы вам платили за лечение. Хаджар легонько улыбнулся. На самом деле, полученное за лечение они с Аркемейя раздали еще на первой неделе. А сейчас, когда голод терзал Город Демонов уже вторую декаду, они использовали запасы охотницы. Учитывая особенности крови Аркемейи, ей приходилось использовать еду демонов. Не так часто, как последним, но, все же. Так что она имела весьма внушительный запас, чтобы не быть зависимой от подпольных рынков крупных городов в регионах. — Ну а куда мне все это. С собой в Вечность не заберешь. Визитер на какое-то время замолчал. Скрипели половицы, ветер обдувал правую щеку, а запах сталь чуть менее резкий. Видимо визитер разглядывал стеллажи. — Если бы так думали и знатные, достопочтенный Хадгир… но им плевать на нас – простых бедняков. И если бы не вы… мы бы давно уже все отправились в Вечность. Если не от Старой Хвори, то от голода. – Справились бы и без меня. Обязательно справились бы. – Эх… найти бы тех, кто напал на продовольственный караван! – хрустнули кости… ну или что там было у этого демона вместо них. – Знаете, достопочтенный Хадгир, я ведь сбежал сюда из мира Князя, – визитер замолчал. Видимо машинально заозирался по сторонам. – меня хотели забрать на обучение стражником в замок мелкого барона. А я не хотел. Не хотел сражаться, Хадгир. – И чем ты хотел заниматься? – А вы не пом… ох, прошу прощения. Ваши глаза… Вы бы хоть немного оставляли и себе, Хадгир. Если будет так себя нещадно, то… боюсь, вы можете не встретить вознесения нашего Лорда. – На все воля Вечности. – На все воля, – повторил демон их расовую присказку. – это ведь я принес вам за лечение моего сына полотно с картиной танцовщицы. Хаджар вспомнил. Наверное, по меркам местного контингента, это было высокое искусство, но Хаджар никогда не понимал модернизма. Особенно когда его смешивали с кубизмом. В общем, понять, что демон написал именно танцовщицу было попросту невозможно. И это в зрячем состоянии. – Правда вы отдали его не так давно моему соседу, – засмеялся, чуть грустно, демон. – Прошу прощения, я обошелся с твоим подарком без должной чести и… – Что вы, что вы! – слишком сильные “удары” ветра – демон активно замахал руками… лапами… крыльями, ну или что там у него. – он смог обменять её на мешок кровавого риса. Если бы не вы, то вся его семья… так что, Вечность свидетельница, хорошо, что вы с нами Хадгир и… – К тебе визитер, муж. Еще до того, как Аркемейя высунулась из-за партьеры, Хаджар различил её легкий, скользящий шаг. Надо же – раньше он не так акцентировал внимания на том, какая легкая, плывущая походка была у охотницы. – Достопочтенный Куданг! – резко, с неприятным шорохом, поклонился демон. А вот что напрягало, так это полная невозможность определить Хаджаром, что к нему явился никто иной, как камердинер Лорда. Хотя, учитывая, чем на самом деле являлся этот Город, то камердинер, при его-то уровне владения мечом, был, скорее всего, офицером очень высокого ранга. – Достопочтенный, не имею чести знать вашего имени, – голос у камердинера был приятным. Теплым. Увещевательным. С таким не захочешь спорить. Просто потому, что будешь считать это недостойным. – не могли бы вы оставить нас с Хадгиром наедине. – Конечно, разумеется! – демон, раскланиваясь, спиной вышел из комнаты, после чего, приговаривая. – какая честь, какая честь… об этом обязательно должны узнать… – покинул здание. Хаджар ощущал запах волос Аркемейи. Очень приятный. Так что он знал, что не остался не один на один с камердинером. Странно, но это знание придавало спокойствия и даже уверенности и… – Что вы делаете! – крик охотницы, весьма натуральный и неподдельный, оторвал Хаджара от созерцания своих собственных мыслей. – Просто хотел убедиться, – все тем же тоном пролепетал Куданг. Нарочитый металлический лязг убираемого в ножны кинжалы должен был намекнуть Хаджару, что именно только что произошло, вот только… Тот факт, что камердинер выхватил из рукава спрятанный там кинжал, а затем приставил его к горлу старика, не был для последнего секретом. Хаджар почувствовал мистерии кинжала, которые излучало одно лишь намерение Куданга, еще до того, как тот опустил ладонь в широкий рукав. Это было параллельно мыслям Хаджара о спокойствие из-за присутствия Аркемейи. Тот же факт, что Хаджа никак не отреагировал на явную опасность и нескрытую угрозу, объяснялся вовсе не его железной выдержкой, а весьма простой и прозаичной вещью. В его нынешнем состоянии тело просто не успевало за разумом. Умом Хаджар понимал, что его только что едва не лишили жизни, но старая плоть оставалась неподвижно. Вот такой вот своеобразный плюс бытия стариком. – Прошу прощения, достопочтенный Хадгир, за мое поведение, – Куданг склонил голову. – но, учитывая вашу глубину понимания мистерий меча и то, что за последние две недели Город столкнулся с двумя эпизодами использования меча на невероятном уровне, я должен был убедиться, что вы не солгали, когда сказали, что более не способны обнажать клинка. – Я понимаю, достопочтенный Куданг. Простите, что не кланяюсь – боюсь последние дни были слишком тяжелы, могу и не разогнуться. Одобрительный смешок от демона прозвучал слишком резко.