У остальных, в основном, ножи и топоры. Но тоже не боевые. Для разделки мяса, в основном. Одеты не очень по погоде. Тепло, но явно зябко — кто-то даже дрожал. Немного чумазые, двое — с явное хворью. Глаза усталые, щеки и глаза впалые. Внезапно Хаджар вспомнил один слух, который ему рассказал Ругах. О том, что в соседней деревне девочка пошла ночью гадать в лес на суженного, но… Наткнулась на “злого человека”, который взял её силой. Вот только не знал он, что девочка была больна какой-то женской болезнью. И, видимо, не очень женской. Аркемейя… Моральный компас у охотницы показывал верное направление, но вот методы, которые она выбирала… можно было ведь в баронство весть направить. Там за этих братьев даже награда назначена. Деревне бы не помешало. Может частокол новый поставили бы или “ратушу” подлатали. – И что вы хотите, добрые люди? Громила хмыкнул и медленно направился к Хаджару. Он принял спокойный тон собеседника и вежливые слова за слабость. — Настойка стоила тридцать медных. Так что вороти деньгу обратно. Глупости, конечно. Самое дорогое зелье, которое продавала Аркемейя, стоило десять. И то она его давала только односельчанам. Оно называлось “Жаркое Дыхание”. Помогало от воспаления легких. Самой распространенной хвори в такие сезоны. Стоило что-то около восьми медных. Тридцать же… Хаджар убрал руку за пазуху и вытащил суму. Он швырнул её под ноги здоровяку. -- Здесь сорок с мелочью. Берите и уходите. Сорок медных. Целое состояние для крестьянина. По зиме же, когда любой промысел дело очень тяжелое и хитрое – два состояния. Громила заулыбался и, подняв суму, убрал её уже себе за пазуху. Хаджар же спокойно направился к дому. Он уже думал о том, как крепко сейчас обнимет жену и вместе они сядут за стол, но дорогу ему перегородил. Все тот же громила. – Это деньга за зелье, – прогундосил он. – но есть еще и обида. Хаджар промолчал. Он знал, куда направиться разговор. – Прошу, – вздохнул он. – не надо… И громила вновь понял услышанное так, как хотел понять. Глупо… Бандит засмеялся. – Мой брат с женщиной три недели из-за этого зелья не лежал! И может уже никогда и не ляжет! Такое спускать нельзя! Так что, думаю, будет правильным, если вместо тебя, первыми в дом зайдем именно мы. А ты здесь пока посиди… до завтрашнего вечера посиди! И громила вновь засмеялся. Он был выше немаленького Хаджара почти на голову, но учитывая тулуп и шкуры, ему было сложно оценить комплекцию Хаджара. И вновь бандит сделал неправильный вывод. Он решил, что либо собеседник толстый, либо на нем слишком много одежды. – “Что ты будешь делать, когда к тебе придут с войной?” – прозвучал в голове вопрос, заданный больше полугода назад. – У меня в доме есть еще деньги, – произнес Хаджар. – позвольте мне зайти их отдать и разойдемся с миром. Теперь засмеялся уже не только громила, но и его братья. – Конечно позволим… завтра вечером! И спасибо, что сказал про деньги. Так мы не только с жинки твоей обиду спросим… поочереди, конечно, не звери же, но и деньгу возьмем. Хаджар только вздохнул. И, как назло, в этот момент Аркемейя, закутанные в шкура-одеяла, вышла на крыльцо. Разметались её черные волосы, зеленые глаза засверкали звездами, а белая кожа вспыхнула румянцем на морозе. – Демоны и боги… – выдохнул громила. – братишка мой не врал, когда говорил, что она первая баба на все деревни… И бандит сделал шаг вперед. Хаджар, поймав его за руку, развернулся и попросту швырнул бандита через голову. Так сильно, что тот кубарем прокатился по снегу несколько метров, после чего врезался в старую рабочую чурку. С неё, от удара, даже снег осыпался. Братья громилы тут же обнажили свое “оружие” и шагнули вперед, но поверженный гигант поднялся и, сплюнув кровью, бычьим взглядом, исподлобья, посмотрел на Хаджара. – Драться хочешь? Тля, – он сплюнул еще раз. – не на того напал. Так бы с жинкой твоей развлеклись, да и все дела. Обошлось без крови… но теперь… молитвы праотцам вспоминай. Громила достал свой меч и ринулся вперед. Бесхитростно. Безыдейно. Он просто побежал по прямой, выставив перед собой меч будто то был простой дрын. Хаджар плавно отошел в сторону, пропустил клинок за спину и нанес два удара. Один, быстрый, резки и несильный, по запястью. Громила сжимал его слишком крепко. Куда крепче, чем требовалось. Так что вскрикнул от боли и выронил свое оружие. А когда замахнулся, чтобы заключить Хаджара в мощные объятья, то было поздно. Пудовый, тяжелый кулак приземлился прямо ему под челюсть. Ноги бандита оторвало от земли и он, пролетев ласточкой, рухнул на снег. Корчась от боли, он закрывал ладонями кровоточащий рот, а вокруг лежало несколько осколков зубов. Хаджар повернулся к братьям. Те направлялись в его сторону. Медленно брали в кольцо. А затем остановились. Замерли, как ягнята перед волком. – Забирайте его, деньги и уходите, – Хаджар развернулся и направился к дому. Обняв жену, не оглядываясь, он вошел внутрь. – Почему ты отдал им деньги? – спросила Аркемейя. – У нас их достаточно, а их младшим братьям нужна помощь – они могут не пережить зимы, – Хаджар снял тулуп и повесил на вбитый гвоздь. – из-за их болезни они и вышли на большую дорогу. – А женщин насилуют тоже из-за болезни. – Пьяный молодой парень, который почувствовал силу и кровь… у него ведь, после твоего зелья,женщин больше не будет? – Не будет, – хищно улыбнулась Аркемейя. – Тогда ты наказала его в достаточной степени. А что дальше – пусть законники с ним разбираются. Завтра схожу до верстовых – передам, что видел их. Это их право и их дело. Не наше и не мое. Аркемейя прищурилась. – Поэтому ко мне не подпустил? – спросила она. – Чтобы не убила? Хаджар кивнул. Если бы он не успел перехватить громилу, то следующим шагом селянин отправил бы себя к праотцам. Слишком дорогая цена за то, что они отняли половину добычи у нескольких охотничьих групп. Да и смертью никто бы из шестерки не искупил свои грехи. – Ты зачем на крыльцо-то вышла? Так бы, может, и мирно все решили. – Не хотела, чтобы они тебя задерживали. – Так соскучилась? – Хаджар, с улыбкой, подался вперед, но Аркемейя отстранилась. Они смотрели друг другу в глаза. Молча. – Я знаю, что ты уже восстановился, – прошептала охотница. – Аркемейя я… – Посмотри на меня, Хаджар, – попросила она. – посмотри сквозь Реку Мира. И Хаджар посмотрел. Сперва на лицо, затем на плечи, на грудь, а под конец на живот. Дыхание Хаджара перехватило.