Если они оказались в ловушке, путь на свободу из которой зависит от прохождения каких-то там испытания, то… значит так тому и быть. Он просто не мог доверить жизнь Тенед, по понятным причинам, в руки кого бы то ни было другого. — Таш… — принцесса, поняв, что в ближайшее время ситуация не обернется кровавой баней, подбежала к подруге и обняла ту. Достаточно крепко, чтобы удержать воительницу от падения. По одежде Таш заструились ручейки крови. Какие бы раны она не получила в Изумрудном Лесу, они еще не зажили до конца. А уж превращение в дракона и обратно, вкупе с падением в черную бездну и местной магией процесс исцеления никак не ускоряли. Скорее даже наоборот. Хаджар, в свою очередь, подошел к Шенси. — Приглядывай за принцессой, — произнес он, доставая из кармашка на поясе маленький бинт. Привычка смертного солдата, которая как нельзя кстати пришла на выручку. — За какой из? — уточнил Абрахам. Хаджар ненадолго задумался, после чего ответил: — За обеими. Он повернулся и, вопреки ожиданиям многих, протянул бинты Таш. — А… сам? — протянула, сквозь боль и кровь, раненная воительница. Хаджар только пожал плечами. — Тебе нужнее, — честно ответил он. По-большому счету, он не испытывал никаких враждебных эмоций или чувств по отношению к Таш’Маган. Та поступала так, как должна была поступать. И делала то, что должно. Точно так же, как Хаджар. Если бы ситуация была иная, они бы попытались убить друг друга, но сейчас, когда им угрожала неизвестная опасность, следовало объединить усилия. Ведь цель у них общая — выбраться отсюда самим и, в обязательно порядке, вытащить принцессу Тенед. Может быть, Хаджар начинал понимать, как тот же самый Хельмер мог рассказывать про свою дружбу с волшебником Пеплом, учитывая их конфликт затянувшийся на многие эпохи… Отношения между адептами — сложная штука. С этими нехитрыми мыслями, Хаджар оставил группу гномов, драконов и людей за спиной и подошел к вратам, у которых уже стояли принцесса Эдлет и старик Эден. — Хаджар Дархан, — первой начала принцесса. — я не забуду того, что ты сделал для нашего народа! Твоя статуя будет встречать гостей рубиновой горы еще сотни веков! Ты тот, кто помог нам освободиться из-под гнета узурпатора и… — И, при всем уважении, принцесса, — перебил Хаджар. — оставьте эти дворцовые речи для тех, кому они хоть немного греют душу. Принцесса осеклась. В её взгляде на миг вспыхнула царственная ярость, но вскоре утихла. — Ты прав, человек, — последнее, она, все же, произнесла с нажимом, показывая, что тоже знает про историю о Безумном Генерале. — Все почести и награды будут розданы после того, как мы отсюда выберемся. Добавить бы еще “если мы отсюда выберемся”, но зачем портить праздник… который и так немного подмочен кровавой резней в центре главной площади. — Что меня ждет, старик? — спросил Хаджар не сводя взгляда с каменных створок. Каждая высотой не меньше сотни метров. Чтобы различить их верхний уровень, приходилось задирать голову так, что хрустели шейные позвонки. — Проклятье… и зачем так монументально. — В былые времена Героями Рубина были драконы, — ответил на риторический вопрос Эден. — и, когда-то, было так, что они не могли принимать свои человеческие формы. Хаджар вспомнил Таш в своем истинном обличии. В принципе — все сразу вставало на свои места. — Отвечая на твой первый вопрос, Хаджар, никто не знает. Испытания каждый раз отличаются и зависят только… — От количества, — Хаджар в пол-оборота глянул на всю ту толпу, что заполонила зал. — а чем грозит провал? — Опять же — никто не знает, — Эден провел ладонью по камню статуи. Будто пытался что-то почувствовать или услышать, но лишь угрюмо покачал головой. Он, как и все остальные, мало чем отличался от смертного в данный момент. — За все время существования праздника и ритуала, еще никогда прежде не случалось провалов. — И еще никогда прежде такого количества не спускалось в храм Горы-Матери, — добавила принцесса Эдлет. — А, так значит это — храм, — кивнул Хаджар, будто его больше ничего из сказанного не заботило. — ну ладно, тогда чего откладывать. Он подошел к створкам и приложил к ним ладонь, в надежде, что местная магия откроет их за него, но этого не произошло. Для всех окружающих, он попросту исчез, в то время как сам… Глава 1341 Хаджар находился не во тьме. Скорее, в покое. В покое, в котором не было ни цветов, ни звуков. Это не была тьма, потому что здесь не существовало понятия цвета. Здесь вообще — ничего не существовало. Кроме покоя. И времени. Наверное, так себя чувствует камень. Пребывает в вечном покое, созерцая само время, будучи его единственным, молчаливым спутником, что никогда не предаст и не осудит. Он просто созерцает. Записывает что, было и все, что есть. В чем-то это состояние похоже на… — Древа Жизни, генерал, — прозвучал голос в голове Хаджара. — мы, горы, что были камнями, когда этот мир еще не знал себя, были почвой, на которой выросли Древа Жизни. Они вобрали в себя наше время и нашу мудрость, но они стали слишком… живыми и ушли в будущее. Во все будущее. Во все его возможные и невозможные ветви. Как кроны… У дерева. Хаджар не мог говорить. Здесь не существовало звуков, чтобы сложить из них слова. Только покой и время. Время, которое, почему-то, заканчивалось… — И ты снова прав, генерал, — опять все тот же самый голос. Или не голос… может мысли? Или чувства. Что-то другое. Что-то… иное. — народ что живет под горой — это наши корни. Наше прошлое. А народ, что живет над горой — наше настоящее. Наша надежда на будущее. Ты видел, как мало осталось наших корней. Но знаешь ли ты, как много драконов в Безымянном Мире кроме тех, что обитают в своей “стране”. Хаджар об этом никогда не думал, но… сейчас, почему-то, ему становилось ясно, что все истории о Хозяевах Небес, которые он слышал, были так или иначе связаны с Рубиновым Дворцом. — Первым из Великих Цветных Драконов пал Ху-Чин. От рук собственного ученика… так гласит легенда. На самом же деле он сам отнял свою жизнь руками того, в кого попытался вложить свою надежду на завтрашний день. Слишком весомы для него были слова Небесного Мудреца. И слишком он устал от своего пути. Хаджар что-то слышал об этом. О том, что плащ Пепла был соткан им самим из воспоминаний ветра, который Ху-Чин пленил в своей жемчужине. — Теперь же, кроме Рубинового Дворца, нет более ни одной стаи Хозяев Небес… Наше время уходит, генерал. Время старых легенд и преданий. Миры увядают. То, что было дано, возвращается обратно… все заемное однажды придется отдать. Почему-то Хаджар вспомнил слова своего предка и учителя. Слова Травеса о том, что нельзя стремится к заемной, чужой силе. Лишь к собственной. Только она поможет пройти тот путь, что должно. Почему-то с каждым днем, Хаджар находил в этих словах все больше и больше смысла. — Но все живое, генерал, стремиться к одному — жить. Таков уклад этого мира… таков наш путь. Путь самой земли. Хаджар не понимал, что хотела ему сказать Гора-Мать. Теперь у него не оставалось никаких сомнений, что именно с ней он и ведет этот странный диалог. — Придет время и ты поймешь, генерал… когда будет уже слишком поздно. Когда тот, кто не был рожден, станет твоей погибелью, ты поймешь те слова, что мы могли сказать тебе, но будет уже слишком поздно… все заемное, должно быть отдано. Все придет туда, откуда вышло. Все, что обозримо — то не вечно. Но пока… пока еще целы цепи, пока не пришло время Мастера, пока не пала Гора Скорби, мы должны жить. Должны пытаться не уйти… остаться… чтобы истории о нас помнили те, кто будут нести в себе время. Кто есть жизнь. Воинство, бьющееся со смертью… так что слушай меня, Генерал. Три испытания пройдешь ты. Испытание разума. Испытание сердца и испытание души. Хаджар не успел даже подумать, как исчезли покой и пропало ощущение времени. Он сидел на троне. * * * Хаджар никогда не мечтал о том, чтобы его голову сжимала корона. Он никогда не вожделел ни трона, ни дворцов или каменных палат. Все, что ему было нужно от жизни — верный меч и пара крепких сапог, чтобы выдержали те мили, что складывались под его ногами. Но вот — Хаджар Дархан, сидел на троне.