Хаджар шел сквозь снежную пелену. Времени на счетчике нейросети оставалось еще достаточно. Дух действительно каким-то непостижимым образом смог заморозить, казалось бы, неприступную реку времени. В такой буран нормальный человек уже давно бы заблудился или и вовсе превратился в сугроб. Хаджар же ориентировался по мерцающей красной стрелке. Именно таким образом работал “компас” нейросети. Каким образом у нее получалось вычислять направление в такую погоду, Хаджар не знал. Сам он не мог разобрать пальцы на вытянутой вперед руке. Настолько сильным был ветер и настолько плотным оказался снежный полог. Но в какой-то момент погода резко успокоилась. С очередным шагом Хаджар буквально вывалился из бурана. Тот все еще продолжал яриться где-то за спиной, а сам Хаджар стоял посреди спокойного и величественного ущелья. Перед ним возвышались три каменных столба с синими рунами на них. Они обозначали вход в шестой павильон, а буран удерживали волшебные заклинания и щиты. Там, за столбами, стояла среди высокой травы Сера. Она смотрела на закутанную в белые одежды фигуру. Хаджар отряхнул снег с плеч и содрал ледяную корку с лица. Было больно, но он не вскрикнул и не застонал. Лишь как можно шире улыбнулся Сере. Та, закрыв ладонями рот, упала на колени и затряслась в беззвучных рыданиях. Это слезы были одновременно и от радости, и от облегчения. – Все в порядке, Сера. – Хаджар стянул белый плащ и, отбросив его в сторону, поднял леди на ноги. – Пойдем. У нас мало времени. Вместе они прошли через весь лагерь. Воины, несмотря на поступок Хаджара, все так же и, пожалуй, даже с большим уважением приветствовали его. Они били кулаками в груди и вытягивались по струнке, а в их взглядах читались гордость и уважение. – Генерал Хаджар, – звучало со всех сторон. – Генерал! Пройдя через подготовленный для тренировок плац и миновав десяток расставленных для раненых палаток, они вошли в богатое двухэтажное здание. С прошлого посещения “медики” Хаджаром здесь убавилось количество стонущих и кричащих от боли солдат. И, судя по не самым счастливым лицам ученых и лекарей, большинство из них им не удалось спасти. Об этом говорили груды желтых и красных бинтов и запах гари. Постельное белье за умершими здесь было принято сжигать. Не столько ритуальный обряд, сколько санитарный. Гной и кровь было практически невозможно отстирать. Особенно в подобных условиях. – Вам удалось, мой генерал? – спросил подоспевший ученый “медвежьего” отряда. Почему-то Хаджар только сейчас понял, что до сих пор не знал, как его звали. Всегда обращался либо напрямую, либо звал ученым. Теперь же отчего-то ему захотелось узнать имя этого человека. Возможно, потому что один его вид внушал уважение. Черные мешки под глазами, трясущиеся руки, посеревшая кожа. Эти шесть дней лекарь ни разу не смыкал глаз и не садился отдохнуть. Пичкая свой организм самыми разными снадобьями, он оставался на ногах, чтобы спасти или хотя бы попытаться спасти как можно больше людей. – Да, – кивнул Хаджар. Он аккуратно достал черный бутон каменного цветка. Ученый, стараясь даже не дышать, так же бережно его принял. – Мне понадобится десять минут. – И с этими словами он ушел в маленькую подсобку, служившую ему одновременно лабораторией и кабинетом. Хаджар подозревал, что старейшина, ранее занимавший это помещение, использовал ее как кладовку. Ученого же пришлось уговаривать “поселиться” в этом углу. Каждый квадратный сантиметр площади лекарь хотел использовать для раненых. Сера, схватив Хаджара за запястье, направилась к ширме, за которой лежал ее возлюбленный. Генерал подозревал, что одной ей было чрезвычайно трудно находиться у кровати обычно веселого и жизнерадостного Неро. Проклятье, до этого момента сложно было представить, что его друг может показать слабость. Даже перед лицом смерти он шутил и балагурил…. Хаджар отодвинул в сторону ширму. На постели лежал его друг. Покрытый струпьями, корчащийся от боли и шепчущий что-то в бреду. Его запястья привязали широкими кожаными ремнями, чтобы он не расчесал язвы и волдыри и не занес в них заразу. Но, даже несмотря на ремни, он все равно тянулся к гнойникам на теле. Те набухали весенними почками на молодом дереве. Крупные, жирные, пропитанные пахучей вязкой жижей. По венам и сосудам растекалась черная субстанция. Она уже почти оплела все его тело, и лишь выжженный прутом иероглиф на груди не позволял ей приблизиться к сердцу. Но магия не могла сдерживать яд вечно, и уже виднелись те маленькие жгутики, что прошли сквозь защиту, выставленную Серой. Хаджар даже не хотел знать, каких мук стоило пустынной ведьме взять в руки раскаленный прут и приложить его к телу любимого. Еще больше Хаджар не хотел знать, как в тот момент кричал его друг. – Цветок поможет? – хриплым от плача голосом спросила Сера. Хаджар не винил ее за слабость. Ведь несмотря на всю свою пылкость и силу, Сера никогда не была воительницей. Отважной и безрассудной, способной на авантюры ученой, но не воином. – Должен, – спокойным тоном ответил Хаджар. Он не хотел еще больше пугать девушку, но мысленно поклялся, что если цветок не поможет, то он землю грызть будет, но отправит на тот свет одного имперского адепта. Спустя некоторое время за ширму зашел и лекарь. В руках он держал плошку с вязкой, дурно пахнущей смесью черного цвета. Положив ее на тумбочку, он обнажил изогнутый нож. – Отойдите, – приказным голосом произнес он. Хаджар и Сера послушно отодвинулись от кровати. Генерал обнял подругу за плечи, а та до белых костяшек сцепила пальцы в замок. Ее тело била мелкая дрожь, а Хаджар все пытался унять неумолимый бег собственного сердца. Лекарь зажег масляную горелку и раскалил над ней нож, что-то шепча, опустил лезвие в плошку. Раздалось шипение кипящей жидкости, и повалил густой, едкий дым. Ножом, покрытым текучей, горячей жижей, он надрезал самый крупный из наростов на груди Неро. Именно туда пришелся удар алебарды Мастера Черных Врат. Стоило только лезвию вскрыть кожу и политься на груди черно-серому гною, как тело Неро изогнулось дугой, а из его глотки вырвался нечеловеческий вопль. – Что происходит?! – выкрикнула Сера. Она рванула было к любимому, но Хаджар крепко держал ее за плечи. Лекарь, продолжая что-то шептать, погружал лезвие все глубже и глубже. Затем одним резким движением он повернул его и буквально вырвал из груди Неро некое… существо. Маленький вершащий комок из черной шести. Облитый кровью и гноем, он упал на пол и бросился на ближайшего к нему человека – Серу. Но не успела девушка ничего понять, как сверкнул меч и с визгом существо превратилось в черную лужицу. – Не трогайте ее! – гаркнул лекарь. Он взял плошку и вылил содержимое на лужицу. Раздался хлопок, и та впиталась в пол, оставляя на нем трещины и черные разводы. Все трое облегченно вздохнули. – Что происходит? – прозвучал тихий, слабый голос. Неро, пару раз моргнув глазами, смотрел на то, как почернели его вены. Впрочем, спустя мгновение они начали постепенно принимать здоровый, синий оттенок. – Идиот, – всхлипнула Сера, – дебил. Варвар. Неотесанный мужлан. Она бросилась ему на шею, и раненый, застонав от боли, обнял ее и зарылся лицом в густые черные волосы. Хаджар с лекарем, переглянувшись, сделали несколько шагов назад и задвинули ширму. У генерала еще найдется время поговорить с другом. Сейчас он не хотел мешать воссоединению влюбленных. Ученый же, утерев пот со лба, собирался как можно глубже зарыть замаранный нож и плошку. Не хватало, чтобы эта зараза распространилась и перебила весь лагерь. Кивнув друг другу, они ушли по своим делам. Хаджар, выйдя на свежий воздух, облегченно вздохнул и уселся на камень. Он пытался унять дрожь в руках и снять улыбку с лица. Не получалось ни то, ни другое. Впервые в жизни его сила действительно ему пригодилась. Он наконец смог с ее помощью кого-то спасти. И это было для него самым важным. – Судя по вашему выражению, генерал, наше маленькое предприятие увенчалось успехом. Хаджар поднял взгляд. Перед ним, сомкнув руки за спиной, стоял старик библиотекарь. И его ухмылка не предвещала генералу ничего хорошего. Глава 126 Имперец выглядел наевшимся сметаны котом. Довольный, светящийся от радости и со слегка масленым взглядом. Хаджар подозревал, что Дарнас наверняка полностью делегировал ответственность за успех операции на плечи библиотекаря. И с равным же успехом – за провал. Мерзкое, поганое ощущение, когда тебя используют. Империя решила развязать войну между двумя государствами лишь ради того, чтобы получить шанс отыскать вход в усыпальницу. Один лишь маленький, туманный шанс – этого хватило, чтобы с легкой руки подписать смертный приговор миллионам людей. – Я нашел усыпальницу. – Тогда я жду наследие, – библиотекарь протянул руку, – и предупреждаю, генерал, не надо делать глупостей. Хаджар лишь только улыбнулся. Сами боги не могли знать, какое наслаждение он испытывал в данный момент. – Увы, – развел он руками, – все, что я могу вам отдать – это карту. И генерал протянул свиток, на который, помимо красного круга, был нанесен такой же красный крестик. Им Хаджар обозначил вход в гробницу. – Что это значит, генерал? – Тон адепта посуровел, а вся дутая радость тут же исчезла с его лица. – То, что никакого наследия у меня нет. Хаджар некоторое время размышлял над двусмысленностью сказанной фразы. Библиотекарь же, невзирая на то, что они были не одни и вокруг своими делами занимались солдаты, выпустил на волю энергию. Его аура истинного адепта была настолько мощной, что некоторые воины схватились за грудь и рухнули на колени. Те, кто посильнее, просто замерли на месте. Хаджара прежде она бы пусть и не свалила на землю, но заставила как минимум схватиться за оружие. Теперь же он все так же спокойно сидел на камне и забивал трубку табаком. Сила адепта давила ему на плечи, но не более чем те самые шесть бревен, с которыми он бегал каждое утро.