– Выдержали?! – рявкнул Гэлион. – Может, инженерам было не очень заметно, но большинство настоящих воинов либо лежат на лекарских койках, либо уже ждут дыма погребальных костров, чтобы он мог отнести их к домам праотцев! Тур сощурился и сжал указку до белых костяшек. – Ты намекаешь на то, что мои люди не принимали участия в битве? – Нет. Не намекаю. Я говорю тебе это прямо. Пока мы сражались, вы прятались по пещерам! – Да как ты смеешь! Необразованный крест… Хаджару не пришлось хлопать рукой по столу или поднимать голос. Он просто дал волю своей энергии, пропитанной драконьей яростью. Этого хватило, чтобы дрогнуло пламя на факелах, чтобы стали гуще тени, а многочисленное оружие, разложенное по сундукам, сверкнуло голодной сталью. Начавшие бесполезный спор офицеры тут же вытянулись, отсалютовали и уселись на места. Они все так же взглядами метали друг в друга копья, но уже молча. – Как ни странно это для меня, но я соглашусь с Гэлионом. Сказать, что народ в шатре был поражен высказыванием Лиан – не сказать ничего. Начальница лучников соглашалась с главным кавалеристом так же часто, как луна поднималась в зенит вместе с солнцем, вишня расцветала зимой, а время поворачивалось вспять. Они были как кипящее масло и вода. Как огонь и спирт. – При всем уважении, Тур, – Лиан развернулась к опешившему инженеру, – ты не видел того, что видели мы. И во время сражения с шестым павильоном тебя тоже не было рядом. Ты просто не понимаешь, что предлагаешь. Мы не сможем усидеть за укреплениями. Черные Врата нас просто сметут. Тур вздохнул. Хотел было что-то сказать. Возможно, обидное и ядовитое, но в итоге просто махнул рукой и повернулся обратно к карте. Он был профессионалом своего дела, а значит, знал, когда нужно было признать собственную неправоту. Другой человек не смог бы задержаться в военном совете Хаджара. Тот на дух не переносил напыщенных и твердолобых солдафонов. – Сколько у нас раненых? – Около трехсот тысяч, мой генерал, – тут же отчитался лекарь. – Сколько из них смогут взять в руки оружие через полторы недели? В шатре повисла тишина. Все неотрывно смотрели на генерала. Во взгляде ясных синих глаз они не находили ни капли сомнения или страха. – Может, семьдесят, восемьдесят тысяч. Лекарь выглядел так, будто ему предложили продать душу демонам или родную мать в дешевый бордель. Но и он понимал, что Лунная армия не сможет пережить наступление секты. В отличие от инженеров, лекари часто находились на передовой. Под вражескими атаками они уносили раненых с поля боя. Пока люди были заняты тем, чтобы отнимать жизни друг у друга, они пытались их спасти. Мало к кому Хаджар питал столько же безоговорочного уважения, как к полевым лекарям. – А если мы используем ядра зверей? Их у нас теперь больше, чем у Балиума и Лидуса вместе взятых. Тишина сменилась едва ли не испуганными шепотками. Да, бесспорно, после звериного нашествия они собрали богатую жатву. Но каждый практикующий знал, насколько опасно и болезненно использовать ядра зверей. Не подвергнутые специальной алхимической обработке, они сохраняли всю ярость и гнев, коими обладал зверь при жизни. – Сто тысяч, – после некоторых раздумий ответил главный лекарь. – Это максимум, мой генерал. Из трехсот тысяч раненых около пятидесяти тысяч не доживут до завтрашнего рассвета. Еще столько же уже никогда не смогут взять в руки оружие. Остальным, даже с помощью ядер, понадобится не меньше месяца на восстановление. – У нас нет месяца, – протянул Хаджар. Генерал поднялся и встал рядом с Неро. Вдвоем они смотрели на обозначение главного павильона секты Черных Врат. Врага, которого они должны были одолеть, чтобы вернуться обратно на родину. – Только прикажите, генерал, – голос Лергона звучал так же, как и молот, бьющий о сталь, – и мои люди поднимутся из могил, чтобы встать под ваши знамена в этой битве. Хаджар не сомневался в преданности офицера балиумцев – Лергона. Во всяком случае, до тех пор пока они сражались против общего противника. – Неделя, – наконец произнес Хаджар. Нейросеть закончила свои вычисления прогнозом в тридцать пять процентов. – Через неделю мы отправимся к их Змеиным Вратам. Некоторое время в шатре было тихо, а потом совет затянулся еще на несколько часов. Офицеры обсуждали детали плана, предлагали все новые и новые идеи, искали возможности, как уцелеть и победить в предстоящей битве. За всем этим они пытались забыть о том, что там, в главном дворце секты, их ждал патриарх – Небесный солдат. Глава 160 – Это безумие, Хадж. Неро курил крепкий табак и смотрел на ряды погребальных костров. Сотни, тысячи, они уносили пепел погибших воинов к небу. Там их души подхватывал ветер, провожающий погибших к дому праотцев. Встретят ли те своих далеких потомков вином или розгами? Это зависело только от того, какую жизнь прожил человек. Был ли он честен и отважен. Был ли крепок духом. Жил ли свободно. Умер ли достойно. Хаджар, задавая себе эти вопросы, не мог уверенно ответить, как бы встретили его самого. – Что именно? – спросил Хаджар, затягиваясь собственным табаком. Это помогло ему почти так же, как Азрея. Та с момента окончания битвы так и не просыпалась. И лишь по тому, что из специального сундучка регулярного пропадало мясо, Хаджар понимал, что котенок иногда приходит в себя. – Все это. – Неро указал одновременно и на костры, и на лагерь. Солдаты пели похоронные песни. Кто-то играл на ронг’жа, другие били в барабаны. Хаджар уже не помнил, когда в последний раз брал музыкальный инструмент в руки. В последнее время он держал в них либо меч, либо судьбы миллионов людей. Вторая ноша, на удивление, с каждым днем становилась все легче и легче. – Сколько времени пройдет после нашей победы, как Лидус отправит войска на Балиум? Хаджар посмотрел на Неро. Во взгляде товарища он видел лишь отсветы похоронных костров. – Не знаю, – признался генерал. – Может, год, может, два. – Безумие, – с придыханием повторил Неро. – Сегодня мы сражаемся плечом к плечу с Лергоном и его людьми, а вскоре… Хаджар посмотрел вниз. С утеса, на котором они стояли, открывался отличный вид на весь шестой павильон. Тот с высоты выглядел как отражение ночного неба. Вот только звезды на черном полотне излучали не серебряный свет, а красный и оранжевый. И пепел вился столбами, и слышалась музыка, проводящая души в последний путь. Это небо, в отличие от того, что было над головой, жило пусть и тяжелой, но жизнью. Совсем не как кладбище давно погибших воспоминаний, отправляющих свой свет сквозь мириады километров и тысячи тысяч лет. – Но я рад, что ты уверен в нашей победе. – Хаджар выдохнул колечко дыма и потушил трубку. Он убрал ее обратно за пазуху и проверил, крепко ли лежит меч в ножнах. – А какой смысл без этой уверенности идти сражаться? – удивился Неро. – И не стоит забывать – ты мне должен сотню ядер вожаков. Если бы Хаджар все еще курил, то обязательно поперхнулся бы. – С какой стати?! – А с такой, что кто таскал меня на охоту к белым обезьянам?! Кто прыгал через демонову ледяную стену к орде монстров?! Из-за кого я каждый день рискую своей задницей?! А она у меня, между прочим, в одном-единственном экземпляре. И представь себе, я хочу сохранить ее девственность! А ты каждый раз тянешь меня в ситуации, где меня хотят нагнуть и вставить по самое горло. Хаджар не знал возмущаться или смеяться. В голосе Неро не звучало ни грамма обвинений или серьезности. Белобрысый воин откровенно дурачился, но это не означало, что в его словах не находилось зерно истины. – Если бы не я – ты бы никогда не встретил Серу. Так что считай, моим подарком к твоей свадьбе будет… сама свадьба. – Ты здесь ни при чем,– фыркнул Неро, забивая в трубку очередную щепотку табака. – Это была воля богов. Боги… Хаджар посмотрел на небо. Интересно, существовали ли в этом мире боги? Если были звери, которые могли превращаться в людей, и были люди, которые освободились от оков времени, то, может, и боги тоже не были выдумкой. Что ж, тогда у Хаджара накопилось к ним слишком много вопросов, на которые он так и не мог найти должных ответов. – Дергер был бы тобой доволен, – заметил Неро. – Едва ли три года назад мы вместе стояли в очереди на армейский экзамен. Хаджар вновь посмотрел вниз. – А теперь мы стоим и смотрим на похоронные костры. – Могло быть и хуже, – Неро выдохнул дым, который тут же смешался со столбами пепла, – мы могли бы лежать вместе с ними. Хаджар не стал спорить. Да у него и времени на это не нашлось бы. По каменной лестнице, ведущей к вершине утеса, поднималась Сера. Несмотря на скорый приход весны и смену направления ветра, ночи все еще оставались прохладными. Сера шла, завернувшись в шерстяную шаль, в длинных юбках и сапогах из волчьего меха. Последние она показательно выставляла перед Нээн. Женщины… Хаджар кивнул Сере, и та ответила тем же. Спустя несколько минут генерал оставил любовников наедине. Те стояли обнявшись, в абсолютной тишине и спокойствии. Им это было нужно не меньше, чем простым солдатам крепленая брага и похоронные песни. Каждый понимал, что ему повезло уцелеть. Что боги смилостивились, и они не лежали, окутанные горячим пламенем, и не корчились на лекарских койках. Но никто не был уверен, что в следующий раз… Хаджар спустился вниз, прошел через ряды салютовавших ему солдат. Кто-то протянул ему ронг’жа, но Хаджар отказался. Он не был уверен, что сможет сегодня играть.