Он вернулся в шатер, ожидая увидеть там Нээн, но ведьма куда-то ушла. Несмотря на свою принадлежность к волчьему племени, она чаще походила на кошку. Порой ластилась, в следующий момент больно кусалась и царапалась, а затем уходила, гуляя сама по себе. Глупо было отрицать, что эта постоянная борьба характеров нравилась Хаджару. Она держала его в тонусе. Позволяла отвлечься от военных проблем и забот. Возможно, именно поэтому Нээн так и поступала. Хаджар никогда не понимал, что творится в головах женщин, тем более – в ведьминских. По привычке генерал потратил несколько минут на то, чтобы протереть Лунное Копье и Зуб Дракона. Оружие двух генералов, чья жизнь была достойна того, чтобы на ее основе барды сочинили героический эпос. Возможно, они уже это сделали, просто песни пока не дошли до Хаджара. По окончании войны, когда (если) они будут возвращаться через тот злополучный перевал, то он опустит это оружие в землю. В то место, где оборвались жизни могучих генералов. Хаджар сел на кровать и принял позу лотоса. Он не собирался терять слишком много времени – уже совсем скоро ему предстояла самая сложная битва в его жизни. Судьба вела его к подножию трона патриарха Черных Врат, и он не мог свернуть с этого пути. Не то чтобы Хаджар был зазнайкой, но он объективно был сильнейшим воином в своей армии. Как и положено генералу… Если он не свяжет боем патриарха, то тот самостоятельно сможет уничтожить десятую часть и без того пострадавшей Лунной армии. Именно поэтому Хаджар отправился в свое новое погружение в бездонную реку энергии, омывающую все сущее. Он надеялся подобраться поближе к ауре духа меча, но вместо реки и далекого силуэта клинка “вывалился” в бескрайней равнине. Глава 161 Хаджар поднимался на ноги, понимая, что находится совсем не в “реке”. Там он лишь представлял свое тело, здесь же он ощущал его так же явно, как и во внешнем мире. Его волосы трепал веселый восточный ветер. Он бежал по высокой траве бескрайней равнины, создавая иллюзию, что Хаджар стоял по колено в изумрудном озере. Порой где-то поднимались настоящие волны – поросшие мхом и все той же травой валуны и камни. По небу плыли пушистые кучевые облака, будто бы гладящие ясную синеву высокого неба. Светило солнце. Теплое и нежное, оно стремилось согреть замерзшую душу пережившего зиму генерала. Хаджар наклонился и сорвал травинку. Он облизнул ее и надкусил. По губам потек горький сок. Недостаточно горький. Хаджар прикрыл глаза и попытался поймать ветер. Свободный и игривый. Он молчал. Впервые в жизни – ветер молчал. Облака же двигались слишком медленно. Солнце было недостаточно ярким. Весь мир, окружавший его, оказался слегка неживым. Но этого “слегка” было достаточно, чтобы Хаджар понял, что с его сознанием вновь играют в игры. – Иллюзии всегда были моей страстью, – прозвучал знакомый голос. Рядом с Хаджаром, на одной из волн-валуне, появилась фигура. Она будто бы вышла из небесного горизонта, соткалась из облаков и лазури. Высокий мужчина, в одеждах того же цвета, что и создал его образ. Лазурный шелк выглядел так дорого и так искусно, что Хаджар сомневался, что эти одежды могли бы сшить даже в империи. Длинные черные волосы развевались на ветру. Они, казалось, пытались догнать лазурные ленты, на которые делился подол изысканных одежд. Длинные рукава плыли по воздуху следом, а золотые ленты, которыми был прошит широкий изумрудный пояс, сверкали в лучах ненастоящего солнца. Мужчина был немолод, но красив. Седина еще не тронула его волос, но возраст отражался в глубоких глазах, где круглый зрачок заменяло узкое веретено. Перед Хаджаром стояло существо, подарившее ему новую жизнь. Дракон Травес смотрел на него. Волосы обрамляли его длинные, мощные рога, а среди лент виднелся хвост, похожий одновременно на ветку дерева и на перо павлина. – Здравствуй, достопочтенный Хозяин Неба, – поклонился Хаджар. Травес слегка улыбнулся, демонстрируя ряд нечеловеческих зубов. – Время научило тебя манерам, смертный. – Его голос был глубже и… сильнее, чем в прошлую встречу. – За это время в моей жизни много чего произошло. Наверное, это изменило меня сильнее, чем я думал, достопочтенный Травес. Дракон в облике человека некоторые время смотрел на человека, в чьих глазах танцевал дракон. Они стояли посреди бескрайнего моря зеленой травы, бесцветного ветра и белых облаков. Наконец дракон взмахнул рукой, и перед ними возникли стол и два стула. – Расскажи мне, смертный, о своих приключениях. – Боюсь, у меня нет на это времени, – еще раз поклонился Хаджар, – меня ждет битва. – Битвы будут ждать тебя всегда, Хаджар Дюран. Принц мертвого королевства. Когда-нибудь ты начнешь ценить такие вот моменты простых бесед. Хаджар чувствовал глубокую мудрость в словах своего учителя. Того, кто отдал ему свою жизнь и сердце для того, чтобы человек смог добиться справедливости, а дракон – отмстить. Пусть Травес пока еще и не сказал, что именно потребует за свой дар, Хаджар понимал, что это не будет простым заданием. И все же он не мог себе позволить проводить часы за беседой, когда ему предстоял бой с истинным адептом. – Здесь ты находишься своим чистым разумом, Хаджар. А для разума время не преграда. МЫ будем говорить столько, сколько захотим при помощи наших мыслей. А мысль может пронзить пространство, время и даже реальность. Хаджар некоторое время обдумывал услышанное. Простыми словами, Травес в своей иллюзии был способен на то же, что тень бессмертного. – Тогда позволь мне рассказать свою историю. Хаджар сел за стол. Перед ним тут же появилась пиала с вином. Сладким и ароматным, но недостаточно сладким и слишком ароматным. Хаджар рассказывал о тех годах, что миновали с момента их последней встречи. Рассказал о битве с Колином, о встрече с повелителем ночных кошмаров – Хельмером. О сражении с кочевниками, о том, как стал генералом, как отправился на спасение друга, как бесчестно захватил целый город, как взял в осаду шестой павильон секты, как уничтожил популяцию белых обезьян, чтобы пережить нашествие зверей. Рассказал об Азрее и Нээн, о том, как убил того, у кого забрал в бою брата. Он рассказал о том, как поставил под свои знамена полтора миллиона балиумцев, чтобы те бились против своих же соотечественников. О том, что понимал, что победа над Черными Вратами оставит Балиум беззащитным. И о том, что Лергон – офицер балиумцев – тоже это понимал. Хаджар все рассказывал и рассказывал, и пил вино. Его мысли порой путались, взгляд тяжелел, а голову будто ватой набили. Он не был пьян, не был трезв – он просто не знал, куда ему идти дальше. Раньше его жизнь была простой и понятной. У него были меч и цель, которой он при помощи меча хотел достичь. Теперь же он был в ответе за жизни тысячи тысяч людей. Их судьбы, их семьи, их жизни – все это тянуло его к земле. – За три года, Хаджар Дюран, ты добился большего, чем многие смертные за всю свою жизнь. – Травес взмахнул рукой, и перед ними появилась шахматная доска. – Первый раз ты должен был увидеть меня после достижения уровня истинного адепта, но… В тот раз ты находился лишь на стадии Телесных рек. Вторую нашу встречу я запланировал на тот момент, когда ты достигнешь средней ступени Небесного солдата, но… Сейчас ты находишься лишь на стадии трансформации смертной оболочки. Хаджар смотрел на шахматы и не мог понять, зачем дракон их создал в своей иллюзии. – Я не могу дать тебе совета, Хаджар Дюран, – продолжал дракон в облике человека, – ибо я не более чем тень от тени мертвого дракона. Меньше, чем тот дух, которого ты встретил в гробнице бессмертного. Я лишь страж своей памяти. Экзаменатор и, если необходимо, палач. Палач? Почему-то Хаджару не нравилось то, в какую сторону клонило их диалог. – Помнишь мой дворец и библиотеку, которые я показал тебе в первую нашу встречу? Хаджару хотелось заметить, что первая их встреча произошла в подводном гроте, но он не стал заострять на этом внимание. Просто кивнул. – Я сказал тебе, что мы встретимся четыре раза. В первую встречу ты прошел испытание своего духа и я дал тебе технику медитации и технику меча. Теперь пришло время второго испытания, Хаджар Дюран. Испытания твоего разума. Если ты пройдешь его, я позволю тебе выбрать еще одну технику из тех, что не связаны моими клятвами. Если же ты провалишь это испытание, – глаза Травеса на миг стали такими, какими их на долгие годы запомнил Хаджар. Янтарными, почти золотыми, совсем не человеческими, – то я заберу у тебя свое сердце и твой путь закончится в этой иллюзорной долине. А теперь делай первый ход, Хаджар Дюран. Глава 162 – Просчет первого хода, – приказал Хаджар. Долгих две секунды он ждал привычного “щелк”, но… его не последовало. Не последовало ни после второго, ни после третьего приказа. Без всякой паники или удивления Хаджар осознал, что в этой ситуации ему придется действовать самому. Он не знал, по какой причине нейросеть оказалось отсечена от него. Не знал, почему она не отвечает на его приказы, но в данный момент его это не волновало. Он видел перед собой Травеса в человеческом обличии. Тот спокойно сидел на резном деревянном стуле и смотрел на шахматную доску. Дракон выбрал себе сторону черных, оставив белый цвет оппоненту. Хаджар, отдав приказ нейросети в последний раз, убедился в том, что вычислительный чип не способен пробиться через иллюзию. В этой битве разумов Хаджар мог сражаться лишь тем, что было доступно ему по праву, а не из-за случайности. Хаджар взялся за пешку, стоявшую перед ферзем, и тут же перед его взглядом возникла непрошеная сцена. Тысячи, десятки, сотни, тысячи тысяч воинов отсалютовали ему и были готовы броситься в бой на такое же бесконечное скопление вражеских воинов. Все их жизни, все их судьбы зависели от решительности их генерала в этот конкретный момент. С каждой секундой, что Хаджар не опускал пешку, та становилась все тяжелее. Клич солдат все воинственнее, а в сердце появлялся нерешительность. Наконец Хаджар передвинул ее на две клетки вперед. Он получил хорошее образование в королевском дворце. Не раз он сходился в шахматных боях с Южным Ветром, который на их примере обучал принца основам управления армией, тактики и стратегии. Вот только когда Травес двинул вперед пешку со словами: – Ты играешь безо всякой стратегии, – Хаджар ощутил совсем не то, когда сражался в эту игру со своим первым наставником. В те времена он не ощущал за каждой пешкой огромной армии солдат, готовых отдать свои жизни по первому же приказу генерала. За слоном и ладьей не было кавалеристов и инженеров, бросающихся в бой. Жертвуя фигуру, он не отправлял на смерть сотни тысяч людей. Они сражались с Травесом, просто двигая фигуры. Они строили друг другу ловушки. Видели их заранее, но все равно с головой бросались в расставленные противником путы. Ибо ничто не приводит к победе быстрее, чем разрушенная изнутри ловушка. Тот момент, когда противник ожидает, что враг запутался в сетях и его смерть неминуема. Именно в этот момент он находится даже в более уязвимом положении, чем тот, кому не повезло попасть в капкан. Хаджар жертвовал слона, чтобы выиграть немного пространства на доске. Он слышал, как ржали лошади, которых раздавил залп орудий. Слышал, как умирали в стонах люди, которые видели собственные оторванные руки и ноги. Он знал их боль, чувствовал их страх, но не мог поступить иначе.