Ему нужно было это пространство для маневра. Он отправлял пешки в размен, слыша, как умирают в ближнем бою пехотинцы. Он сделал это только для того, чтобы поставить вилку на ладью и слона. И Травес легко пожертвовал слоном. Теперь уже сам Хаджар отправлял в бой своих кавалеристов, чтобы те растоптали и уничтожили беззащитных воинов, угодивших в котел. Они сражались и воевали. Два генерала, находящиеся в безопасности. Вдали от сражения. За столом из дерева и меди. Они пили вино и распоряжались чужими жизнями так же просто, как боги – их собственными. Хаджар не знал, какую жизнь прожил Травес. Сколько врагов он одолел, скольких отправил к праотцам, сколько веков он шел по пути развития и почему оказался запертым в подводном гроте. Единственное, что понял Хаджар во время этой битвы, это то, что Травес никогда не был генералом. Он не вел за собой войска. Он не держал в руках нити судеб. Он не брал на себя ответственности за решения и за смерти. Он не подписывал своим молчанием смертные приговоры и не вселял простыми словами надежду в сердца людей. К этой шахматной битве их привели разные пути. Но… Хаджар был готов сражаться, ставя свою жизнь на кон. Каждую жертву пешки он чувствовал так же, как отсечение собственной руки. Его солдаты, его армия были частью его самого. И в их битвах он был готов положить свою голову. Так же, как и все его солдаты. Потому что они знали – генерал не будет сидеть в шатре. Безумный Генерал Хаджар не останется в стороне. Его драконий рев будет греметь над полем боя. Он пойдет впереди своей армии и проложит ей путь к победе собственным мечом. Хаджар взялся за фигуру короля и отправил его в бой. Он сражался с Травесом, а долина из изумрудной превращалась в багровую. Мир превратился в поле брани, над которым кружили голодные вороны. Пахло смертью и кровью. Хаджар привык к этим запахам. Привык, потому что… – Ты победил, Хаджар Дюран. С грохотом черный король упал на доску и покатился по ней безжизненным куском дерева, коим и являлся все это время. Они смотрели друг другу в глаза. Человек и дракон. Дракон и человек. – Как и в прошлый раз, ты проверял совсем не мой разум? Дракон кивнул. – Мои испытания, как и испытания, которые тебе предоставит сама жизнь, никогда не являются тем, чем кажутся на первый взгляд. Хаджар посмотрел на свои фигуры. У него осталось лишь несколько пешек и две ладьи. Ими он и смог поставить мат вражескому королю. Но дело было совсем не в этом. Не в криках умирающих людей. Не в крови и не в смертях. А в том, что Хаджар забыл, за что он сражается. И только теперь, после битвы среди черного и белого, он вспомнил. Вспомнил то, за что он бился и проливал кровь. Что было важнее, чем его жизнь и жизни его солдат. Хаджар не знал, было ли в планах Травеса вернуть его разум обратно в колею, или это вышло случайно, но тем не менее он поклонился своему учителю. – Спасибо, достопочтенный дракон. Травес кивнул и взмахнул рукой. Исчезли столик и стулья, пропали шахматы, испарилась изумрудная долина, залитая кровью. Они вновь стояли в шикарном дворце, который не могли бы возвести простые смертные. – Как я и обещал, Хаджар Дюран, я позволю тебе выбрать еще одну технику. И тысячи свитков возникли перед взором Хаджара. Знание о них вливалось в разум Хаджара нескончаемым потоком. Здесь были техники, которые сделают его тело таким же крепким, как артефакт уровня духовного. Техники, позволяющие бегать наравне с ветром. Управлять огнем и магмой. Поражать врага на расстоянии в сотню шагов. Техники полета и пустоты, времени и пространства. Они таили в себе ответы на многие из мистерий, обещали силу и свободу. Но все они не предлагали Хаджару самого важного – пути к духу меча. Травес признавался, что никогда не был силен в пути меча, и потому самые из могущественных его техник были связаны с иллюзиями. Тем, в чем дракон был искусен больше всего. И лишь одна из тысячи предложенных Хаджару техник сулила ему прогресс в выбранной стезе. – Ты действительно хочешь выбрать именно ее? – спросил дракон. Хаджар протягивал тому свиток “Выбранного Пути”. Техника, позволяющая изменить свою энергию. Постепенно, со временем, по истечении тысяч лет благодаря этой технике энергия в теле человека начинала меняться. Она отдалялась от кристально чистой реки, приближаясь к выбранному человеком духу. – Если ты начнешь изучение этой техники, пути назад не будет. – В голосе Травеса звучал если не страх, то настороженность. – В этом мире столько мистерий и путей развития, Хаджар Дюран, что даже мои учителя не ведали всего их многообразия. Выбрав сейчас своей стезей путь меча, ты можешь вскорости обнаружить, что не обладаешь достаточным талантом для того, чтобы и дальше идти по этой дороге. Я настоятельно прошу тебя еще раз подумать над своим выбором. Хаджар понимал все это. Он знал, что, начав использование техники “Выбранного Пути”, он навсегда отсечет от своего пути любые развилки и повороты. Никогда он не сможет добиться ни в одном из стилей такого же успеха, как в мече. Он не сможет повелевать огнем и ветром, не сможет управлять иллюзиями и временем. Он на века, на тысячи лет, навсегда останется наедине со своим клинком. И либо станет великим, либо сгинет так же быстро и незаметно, как бесчисленное множество других смертных. Травес, увидев во взгляде синих глаз непреклонную, железную волю, вздохнул и кивнул: – Да будет так. Это испытание ты прошел. Два впереди. Они будут опаснее и сложнее, и только если ты пройдешь их все, я назову тебе цену своего сердца и освобожу тебя от своей власти над твоей жизнью. Глава 163 Травес коснулся лба Хаджара, и тот исчез, оставив дракона стоять в одиночестве на просторах бесконечной равнины. Взгляд Травеса был устремлен куда-то вдаль. Он пронзал время и пространство. Тень от тени некогда величественного Хозяина Небес. Его месть приближалась, но вместе с ней, вместе с тем как Хаджар Дюран становился сильнее – подходила к концу его бутафорная полужизнь. Вздохнув и улыбнувшись одними лишь уголками губ, Травес развернулся и исчез среди небесного горизонта и белых облаков. Хаджар в это время падал куда-то в глубине реки, омывающей все сущее. Он погружался все глубже и глубже. Так, как никогда прежде. Давление все росло. Каждой клеточкой, каждым волоском на теле он ощущал, как тысячи тяжелых молотов пытаются смять его. Растоптать. Превратить в пыль наглеца, осмелившегося слишком рано начать погружение в тайны и мистерии этого мира. Перед взором Хаджара открывались тысячи, десятки тысяч силуэтов, источающих энергию древних духов. Он видел жрицу, приносившую жертву огню. Он видел громадного воина, мельницей крутящего исполинский молот. Он видел танец бритвенно-острых шелковых лент. Видел посох, взмах которого поднимал волну цунами, разбивавшую горы и ласкавшую брызгами далекое небо. Все это не волновало Хаджара. Он плыл среди бесчисленных разноцветных духов, сулящих ему власть и могущество. Он погружался все глубже, и духи начинали… упрощаться. Исчезали воины и жрицы, оставляя за собой лишь пламя и воду. Пропадали кузнецы, и лишь их молоты теперь мерцали в глубине бездонной реки всемирной энергии. Хаджар пропускал и их. Он всем своим “я” тянулся лишь к одному. Чувствуя, как с каждым движением его разум и тело слабеют, генерал пытался приблизиться к силуэту меча. Далекого, призрачного. С каждым движением, с каждым рывком меч, наоборот, не приближался, а лишь отдалялся. Дух был как свет звезды, как мимолетное видение, как первая влюбленность. Такие близкие и такие далекие. Недосягаемые. Чистые. И сильные. Волны энергии резали не только кожу Хаджара, но и его мысли, его знания. Дух, будто станок опытного плотника, отсекал от рвущегося к нему воина все лишнее и ненужное. Хаджар погружался все глубже и глубже. Он тянулся рукой к стальному свету, но истекал не кровью. За его спиной оставался шлейф из осколков. Разбитых воспоминаний о прошлом. Как смеялась его мать. Как они играли с Элейн. Как он впервые ощутил крепкое плечо друга. Он забывал запах и цвет глаз Нээн. Призрачным стал образ Азреи. Хаджар кричал, но его крик оказался не более чем ежесекундным наваждением в этом стремительном потоке энергии. Потоке, где не было ни прошлого, ни будущего. Ни сейчас, ни потом. Лишь только – всегда. И Хаджар растворялся в этом “всегда”. Его “рука” дрогнула, тело забилось в конвульсиях. Он больше не погружался, не тянулся к далекому и могущественному духу. Хаджар тонул. Он падал вниз, теряя по дороге себя. Пытался поймать хоть немного “воздуха”, но вместо этого чувствовал лишь ласки голодной и холодной бездны. – Ты недостоин, – словно нашептывал ему меч. – Ты недостоин… И Хаджар понимал, что это была правда. По пути к пику Черных гор, туда, где стояли Змеиные Врата секты, он растерял все, чем мог гордиться. Он потерял честь и достоинство, которые ему привили Хавер и Мастер. Он больше не видел того ясного и широкого пути, который расстелила перед ним мудрость Южного Ветра. Лишь набатом звучали слова его матери: – Мир боевых искусств не сделает тебя счастливым… Беги… “Беги”, – эхом разносилось в его угасающем сознании. Беги от себя. Беги от врагов. Беги от неба и земли. – Ты недостоин, – доносилось эхо от духа меча. – Ты недостоин… Тело Хаджара дернулось в последний раз и замерло. Он утонул в этой реке. Погребенный под гнетом целого мира. Огромного и жестокого. И все же… Реку сотряс драконий рев! По ее поверхности пробежали маленькие круги, как от брошенного в глубину колодца камня. Но даже этих кругов было достаточно, чтобы на многие километры вокруг шестого павильона разнеслись волны энергии. Энергии, способной рассечь небо. А вместе с ними и драконий рев, полный ярости и гнева. Хаджар рванул вперед. Он приказал своим воспоминаниям и чувствам вернуться, и те подчинились. Он приказал своим рукам взять меч, и Лунный Стебель вновь грел его грубые ладони.