Мысленно Брустр в это время уже видел, как помирает ненавистный ему монстр. Если все пройдет по плану, то уже весной у Империи будет новый правитель. А там, глядишь, и мирный договор с Ласканом удастся подписать. И если ради этого нужно склониться перед уже почти нелюдской тварью на колени и расстаться с толикой самоуважения, пусть так. Главное, что не так долго Моргану осталось смотреть на остальных свысока. А что до Ласкана. Ну и пусть заберут западные королевства и провинции. Тамошние варвары все равно и яйца выеденного не стоят. Точно так же, как и восточные… С этими дотационные регионами уже давно пора было расстаться! – Помни о том, кто твой повелитель, Брустр. А теперь сядь обратно. До конца этого маленького путешествия я не хочу слышать от тебя ни слова. – Почту за честь, Ваше Императорское Величество, – Брустр несколько раз поднял голову и с силой опустил её на доски. – Прошу прощения за мою дерзость, Ваше Императорское Величество. Пятясь, он уселся на стул и, не вытирая крови со лба, вновь повернулся к лесу. Остальные главы аристократии, проводив “собрата” насмешливыми взглядами, вскоре уже шептались о чем-то своем. Морган смотрел на Брустра все тем же ленивым и скучающим взглядом. – “Если ты, пес,” – думал Император. – “Думаешь, что я не знаю о вашем мелком заговоре, то ты ошибаешься. Сколько таких было до тебя и сколько будет. Но все вы – лишь мое мимолетное развлечение. Через тысячу лет я не вспомню даже первой буквы твоего имени”. – Орун, – вслух позвал Морган. – Да, мой генерал. – Брустр, несмотря на отсутствие манер, – несмотря на ровный голос, все вокруг смогли оценить юмор ситуации. Говорить о чьих-то манерах в разговоре с Оруном? Комедия на высшем уровне! – В чем-то прав. Обучение Божественным техникам находится под запретом. – Я помню, мой генерал. Эти техники действительно слишком могущественны и опасны, чтобы передавать их кому попало. Данный закон уходил корнями глубоко в историю. В тот момент, когда один из Императоров решил обучить такой технике свою возлюбленную. В итоге та, оказавшись не готова к подобной силе, сошла с ума, убила саму себя, а за компанию утащила к праотцам еще и десятую часть от столицы. – Ты считаешь этого мальчишку не кем попало? – на этот раз в тоне Моргана прозвучал явный нажим. – Я бы не осмелился нарушить твой закон, мой генерал, – опять поклонился Орун. – Во всяком случае не до тех пор, пока я бы тебя лично не убил. Безымянные телохранители, успевшие прийти в себя, мгновенно обнажили оружие. Хотя это и было абсолютно бесполезным жестом. Перед мощью Оруна они выглядели жалкими песчинками. – Тогда откуда у мальчика такие техники? – Оттуда же, откуда и у меня, мой генерал, – вновь поклонился Орун. –Благодаря удачи, воли Небес и судьбе, он наткнулся на них в своих странствиях. – И ты мог бы поклясться в этом мне, Орун? – Мог бы, мой генерал. Но раньше, чем я порежу свою руку ради этого, я, скорее, обнажу свой меч против тебя, мой генерал. И, наконец, снискал бы себе славу для песен бардов. Убийца Тирана, павший с честью. Мне определенно нравится это название. – О тебе и так поют песни, Орун. Как же они называются? Пьяный мечник и десять шлюх? – Песни врут, мой генерал. Их было двенадцать. Прекрасных, едва созревших, округлых шлюх. По десять императорских монет за ночь с каждой. Послы и главы аристократии плохо понимали, какими именно были отношения между Императором Морганом и Великим Мечником Оруном. Один только Агвар, Король Эльфов, был достаточно стар, чтобы застать Оруна и Моргана еще молодыми. И знать, почему каждый из них мечтал увидеть свой меч в глотке другого, но при этом никогда не пытались этого сделать. Смотреть на Моргана и Оруна это все равно, что наблюдать за двумя львами. Они были готовы в любой момент вцепиться друг другу в глотки, но вместо этого пытались сдерживать свой темперамент. И пощадят боги того, кому не посчастливиться угодить между этими титанами… – Я бы хотел лично посмотреть на этого молодого воина. – Вам подать трап, мой генерал? – поклонился Орун. Только ленивый не заметил бы скрытой насмешки в этих словах. – Через неделю в моем дворце будет устроен Вишневый Пир в честь Седьмого Неба. Ты, как всегда, будешь там присутствовать. – Лучше бы я съел ведро навоза, чем провел в твоем дворце, мой генерал, лишнюю минуту. – Приведи с собой своего ученика, – Морган будто не замечал слов своего… врага? Друга? Слугу? Противника? Подчиненного? Боги и Демоны, для всех вокруг отношения этих двоих были запутанней, чем международная политика Семи Империй. – У меня есть с кем его познакомить. – Разумеется, мой генерал, – отсалютовал Орун. – Как прикажете. Но не боитесь, что мой ученик сможет что-то отыскать в вашей дочери? – Ты проследишь, чтобы этого не произошло. Если, конечно, не хочешь, чтобы я лично освеживал твоего щенка. – Разумеется, мой генерал, разумеется. Ведь сразу после этого я бы лично посадил на кол твоего ненаглядного наследника. Даже если бы это стало последним, что я сделал бы в своей жизни. – Ну вот видишь, Великий Мечник, в наших общих интересах, чтобы этот прием прошел как можно тише и спокойней. – Конечно, мой генерал. Глаза Оруна, как и Моргана, пылали от едва сдерживаемой ненависти. Наставник Жан, наблюдавший за поведением друга, молчаливо спрашивал у богов и демонов, за что ему подобное наказание. Ведь мог в детстве подружиться не с Оруном, а, скажем, с соседским пуделем. Глава 765 Первым из аристократии проснулась Анис. Едва открыв глаза, она выхватила клинок и с криком: – Убийца! – вскочила на ноги. С лезвия её меча сорвался настолько могучий разрез, что стоявшие рядом деревья разлетелись вихрем щепок. Хаджар, в руках которого была костровая палочка, сделал резкий, короткий взмах. Незапланированная атака Анис, изменив направление, вместо того, чтобы врезаться в небольшой костерок, сооруженный Хаджаром и Эйненом, улетел в небо. Там он взорвался снопом стальных искр и вскоре исчез. – Успокойся, дорогая, – Гэлхад, которого била легкая дрожь, обнял сзади Анис. – Это был лишь сон… ночной кошмар. Анис обмякла в руках великана. Меч едва было не выпал из её рук. Будучи воином, девушка опомнилась и неуловимым движением вернула меч в ножны. – Проклятье… проклятье… Повторяю это слово будто мантру, Том бил кулаком о ствол дерева. Из-за этого ему на голову дождем падали ветки. Но, не долетая до макушки младшего наследника Хищных Клинков, те разлетались в щеп и пропадали. По щекам младшего Диноса стекали крупные, соленые капли. Поняв, что плачет на людях, он отвернулся, вытер лицо рукавом порванных одежд. Когда он вновь обратил лицо к костру, то от слез не осталось и следа. Дора же, слегка подрагивая, ютилась в теплом пледу, которым так заботливо её обернул Эйнен. В такие моменты островитянин совсем не походил на скользкого, опасного пирата. Видимо любовь, как бы к ней не относились, действительно обладала особыми, мифическими свойствами. – Садитесь, – Хаджар указал костерной палочкой на заготовленные заранее чурки. – Возьмите меда. – Меда? – Сладкое помогает от страха, – ответил тому Эйнен. – Кто сказал, что я чего-то боюсь?! – рявкнул Том. Но, видя, как Анис и Гэлхад садятся к костру и берут миски со сладостью, выругался, но присоединился к остальным. Какое-то время они сидели и молча ели даже не ложками, а простыми палочками мед. Анис жалась к Гэлхаду, Дора к Энену, а Том тянулся к костру. Хаджар не винил их в слабости. Он на собственной шкуре знал, каким пугающе реалистичным может быть наведенной злой магией сон. Более того, зачастую они затрагивали те глубинные страхи, которые терзали каждого человека. И не важно, на сколь высокой ступени развития он стоял. Ни в этом, ни в любом другом мире, не существует человека, который бы не бегал от внутренних демонов. И, порой, увы, бывает, что они его догоняют… – Скоро они проснутся?