– Но ведь Великий Договор для того и заключался, чтобы был мир. – Мир, – тихо, но твердо проговорила Нелли, – наступит только тогда, когда победит либо Свет, либо Тьма. – Значит, все плохие должны убить всех хороших – или наоборот? – Не обязательно. Да это и невозможно. Если мы перебьем всех Темных – будут рождаться новые. – Как же тогда можно победить? – Одна из сторон установит свои правила, свой закон. А другая будет ей подчиняться. – За это вы воюете? – хмыкнул Огонек. – За это столько народу полегло? Нелли промолчала. – Умный парнишка, в тебя пошел, – шепотом сообщила ей на ухо Полина, – давай еще по пять капель и попробуем поспать. * * * Глубокой ночью Огонек соскользнул со своей полки и тихонько открыл замок на двери купе. Нелли подняла голову, бросила взгляд на часы – 3:48 утра. Дождь иссяк, и за окном сквозь ветхое облачное одеяло подмигивали звезды. – Ты куда? – Туда, где сыро и плохо пахнет… – Подожди. Я с тобой. – Ну, мам! Это смешно. – Вот и посмеемся вместе, – Нелли сунула револьвер за пояс, – идем. Свет в коридоре давно погасили. Из-за дверей соседнего купе доносился густой богатырский храп, заглушавший даже стук колес. По белым занавескам с силуэтом чайки и надписью: «Санкт-Петербург – Адлер» чиркали стрелы электрического света – состав проносился мимо станции. – Видишь, никого нет, – буркнул мальчик. Нелли проводила его до туалета. Табло горело зеленым: свободно. Пока Огонек делал свои дела, она ждала у окна. Пусть сын ворчит, вырастет – поймет. Подросток мечтает о свободе, как грезит о полете птенец, у которого еще не окрепли крылья. А вместе с силой крыльев приходит понимание, что свобода – это не полет. Свобода – это покой. Сходясь и разбегаясь, летели над серебряным от лунного света лесом поющие провода. В дальнем конце вагона тлел над бойлером алый глаз индикатора. – Что ж, в унитазе никто не прятался, – сказал мальчик, выйдя из кабинки. – Не представляешь, как я рада это слышать. Он коротко, по-взрослому, обнял ее: – Идем спать. Ты выглядишь так, будто весь день разгружала вагоны. – По сравнению с этим разгружать вагоны – отдых. – Как мы завтра найдем отца? – Утром позвоню ему с телефона Полины. Звонок, конечно, отследят, но мы будем уже в Москве, и он успеет… Алая искра индикатора (индикатора?) быстро поплыла навстречу им по коридору. Нелли схватила сына за плечо, оттолкнула назад. На пути к купе темнел высокий силуэт. Алый огонек мерцал на его макушке – он вдруг стал ярче, запульсировал горячо, как жерло гиперболоида. Это за нами. За нами!! Нелли словно окунули в ледяной колодец. Мрачная груда надвигалась, закрывая свет. И странное дело – Сумрак был спокоен. Они не поверили Полине. А ты думала – почему они так легко ушли? Светлая волшебница нанесла удар первой – огненный бич рванулся из ее ладони, оплел незнакомца. Она видела, как пламя мгновенно охватило его и сразу схлынуло, не причинив вреда. В молчании, не дрогнув, не издав ни звука, он двигался к Нелли. В голубой вспышке луны мелькнуло пугающе безжизненное плоское лицо – без признаков глаз, рта и носа. – Что ты такое? Только сейчас Нелли поняла: у чудовища не было ауры! Она ударила «прессом», но незнакомец лишь слегка покачнулся – и вдруг рванулся вперед. Глава 3 Москва, Нескучный сад 20 сентября 2015, 01:45 Тело вампира покоилось на прелом листвяном ковре. Окоченевшее под действием заклятия, что остановило уже начавшийся распад, оно походило на изогнутую корягу, забытую дворниками на обочине. Пасть с острыми клыками застыла в последнем крике, как у злобных фантастических тварей с рисунков Гигера. Руки в синюшных веревках скрученных мышц зажимали рваную рану на горле. Над вампиром стояли патрульные Ночного Дозора: две молодые женщины, прикрывшие платочками носы от резкого запаха серы. Лучи фонарей рассекли темноту, как два белых меча. В их сиянии сверкала морось. – Метросексуал, – с брезгливым интересом отметила старшая, высокая и статная, с тугой медовой косой на плече. – Смотри, Марина, коготки с маникюром. – Регистрационная метка на месте. Опять охотник на вампиров? – Ох уж эти добровольные помощники… Ты видела убийцу? Надо было «фризить» его – а не этого. – Только тень мелькнула среди деревьев. Прости – я сделала, что успела. – Ты умница. Если бы он рассыпался в прах – у нас точно было бы меньше шансов понять, что тут произошло. Марина – русоволосая, тонкая, как девочка-подросток, – вытянула узкую ладонь над изувеченным телом, прикрыла ресницами глаза, словно прислушивалась к чему-то. – Скоро здесь будут Темные, – напомнила напарница, – успеешь? – Валя, тише, пожалуйста! Мне нужно сосредоточиться. Валентина отступила в сторону. Накручивая на мизинец золотистый локон, она смотрела, как работает подруга. Марина распростерла руки над телом упыря и шептала заклятие – долгое, как поэма. Она походила на юную лесную богиню из славянских легенд, ожившую березку, шепчущую над могилой демона. Сквозь темный частокол деревьев просвечивала украшенная нефтяной пленкой зыбь Москвы-реки. Ночных птиц не было слышно – попрятались в глубине парка. Валентина насторожилась. Неясный силуэт бесшумно спускался по пологому склону к месту убийства. Девушка заступила ему дорогу: – Прекрасное время для прогулки по парку, не правда ли? Мужчина не удивился, напротив – подался навстречу: – Валентина! – Матвей? Откуда ты? – Дежурный в штабе сказал, где тебя искать. Обликом Светлый маг скорее напоминал Темного – скуластое лицо в обрамлении черных волос, хищная осанка, расчетливые охотничьи движения: казалось, он был готов в любой момент выхватить нож и пустить его в ход. Высокий воротник кожаной куртки был задран вверх, скрывая нижнюю часть лица. Матвей весь словно горел внутренним огнем; прикоснувшись к его руке, Валентина ощутила волну жара. Кошачьи зеленые глаза, мерцая в темноте, смотрели куда-то сквозь собеседника. – Валя, Валя, ты должна знать, где Скиф, – сказал он сипло, словно огонь уже подступил к его горлу и приходилось сдерживаться, чтоб не опалить собеседницу. – Я должна? – Она невольно сделала шаг назад. – Скиф где-то на краю света, как обычно. Он мне не подотчетен. – Тогда нужен Гесер. Валентина посмотрела с изумлением: – Скажешь, в чем дело?