– Это ад, уверяю вас, мессир! Лишь способность впадать в сон помогает мне не сойти с ума! О, отчего я Иной, а не обычный человек. Я давно бы нашел способ убить себя. Но здесь это невозможно! Мне ничего не надо от вас, только поведайте, что там, на воле? Живо ли человечество? Или погибло в бесконечных войнах? Вы – настоящий или только сновиденье? – Я настоящий, – пробормотал Артем, сраженный этим напором. – Слава небесам!.. – Максимилиан осторожно коснулся его ладони и отдернул пальцы. – Пожалуйста, это очень важно, – снова начал Инквизитор, – расскажите о Жаке де Моле. Какова была истинная причина его ареста? – Нет! Сперва вы расскажите мне! – вскричал узник. – Я расскажу вам все, что пожелаете, но сначала дайте показания. Вы можете помочь следствию. – Вы расскажете? Обещаете? – Лицо заключенного вспыхнуло детской радостью. – Обещаю. – Я помню, помню… – Максимилиан облизнул покрытые коркой струпьев губы. – Все здесь, со мной, моя проклятая память хранит все. Конечно, мы были молоды и наивны. Мы хотели осчастливить весь мир. Мы всегда знали, что мы сильней Тьмы. Теперь Артем понял, что перед ним Светлый. – Мы знали, что можно навсегда прекратить войны, вражду и смерть. Мы всегда были сильней, хоть и меньше числом. Жак де Моле был величайшим из магистров Света. Тьму мы победили, о да, победили – по крайней мере во Франции. Но потом, сразу же, – он рассмеялся: словно по камням рассыпались битые стекла, – схватились друг с другом. Король и Папа, они тоже были Светлыми магистрами – о да, – пока не сменили масть на серую. Артем ждал, пока он отсмеется своим странным смехом. – Так почему Орден тамплиеров был запрещен? – За еретические проповеди! За лобызание ботинка сатаны! – сквозь смех Максимилиана прорвались рыдания. – Я знаком с официальной версией истории, – нетерпеливо сказал Артем. – Конечно же, это ложь! Все ложь! Жак де Моле нашел Сердце Сумрака. И не просто нашел – он заключил его в каменный кубок! – Что это такое? – Так вам неизвестно, мессир Инквизитор! Значит, его до сих пор не нашли! Ах-ха-ха-ха! У-у-у-у! Заключенный повалился на пол, загремел цепями. Теперь слезы текли из его глаз в три ручья. – Что за Сердце Сумрака? – вскричал Артем. – Вы можете сказать наконец? – Столько лет, столько лет! А сколько прошло лет? Может быть, и не было ничего, был только сон? И ты – только мой сон. Я сплю! Все сон – проснись, проснись! Несчастный бросился к стене, прильнул к холодным камням, заскреб по ним длинными ногтями. – Что там, наверху? – спросил он тихо. – Вы не ответили на мои вопросы. – Ваши вопросы? – Да, вы можете объяснить, что это такое – Сердце Сумрака? – Сердце… Святой Грааль, который так долго искали, – вот что… оно исполнит желание, любое желание, но не спеши радоваться. Ты должен просить у Грааля, стоя рука об руку с Жаком де Моле. Жак тоже просил, сгорая на костре, – и Сердце Сумрака услышало его смертный крик даже вдали. Он проклял тех, кто его предал, – и проклятье настигло каждого. Светлый магистр убил множество Светлых… смерть за смерть, кровь за кровь… мы сами убили свою победу. – Где теперь эта чаша? – Кто знает? Де Моле мертв, и потомков у него не осталось. Если бы были наследники! Необходима их кровь, хоть немного крови, да, нужна кровь… всегда – кровь. Он задрожал, затрясся, словно в лихорадке, кандалы зазвенели печально – и эхом застучал ключ в замке. На пороге камеры появился Иоганн Попп. – Наворковались, птенчики? – Умоляю, – Максимилиан схватил за руку Артема, – вы обещали сказать, что там, в мире? Кто правит людьми? Состоялось ли второе пришествие Христа? Жива ли Франция? Я ничего не знаю, прошу вас… – Я должен идти, – пробормотал Артем, – простите. – Постойте! Вы солгали мне! Узник сполз по стене, держась за горло, будто задыхался: – Вы бесчестный мерзавец! – Простите. – Низкий негодяй! Проклинаю вас! Локшин вышел в коридор, пытаясь разобраться в хаосе мыслей. Дверь захлопнулась с лязгом, и вопли несчастного Максимилиана затихли. В этот момент что-то произошло. Перед тем как двинуться обратно к выходу из башни, Иоганн снова слегка натянул «поводок». Погруженный в свои мысли Артем ничего не успел разглядеть или понять. В следующее мгновение они уже стояли на краю шахты и смотрели на сочащийся сверху свет. – Что это… было? – спросил Локшин, и голос его звучал хрипло и глухо, словно перед этим долго надрывался криком. – Ничего, – Иоганн быстро коснулся его горла, и голос молодого Инквизитора снова стал прежним, – вам стало дурно, и я принес вас сюда. Здесь воздух чуть свежей. А теперь наверх, у меня еще много дел! Артем никогда не смог бы описать, что он испытал в подземной галерее, оставшись наедине с тюремщиком. Иоганн сделал с ним нечто ужасное. Как-то воспользовался его телом. В ушах стояло эхо криков и довольного уханья омерзительного демона. С Локшина как будто содрали живьем кожу, пропустили его несколько раз через мясорубку, а потом собрали снова и стерли память об этом. Обрывки образов один страшнее и омерзительнее другого заметались в памяти и растаяли как дым. Ничего более дикого не случалось с ним в жизни… но он не мог бы с уверенностью сказать, что это действительно было. Как краткий, поразительно реальный кошмарный сон, в котором долгие часы были смяты в мгновения. Иоганн поднимался наверх без единого слова, глядя в сторону, словно потерял к гостю всякий интерес. Локшин сдерживал ужас, от которого его сердце готово было разорваться. Вся полость рта его, до глубин горла, зудела и чесалась. Что Попп делал с его ртом? Он вспомнил, что «поводок», лишающий его воли, все еще на шее (о Свет и Тьма, а если этот извращенец творит такое со всеми, кто приходит сюда? Со всеми, кто ему понравился? Что, пожалуешься на него? Но ты сам подписал отказ от претензий), – и лишь молча сжимал зубы, пока не оказался наверху, и последняя дверь в ад не закрылась за спиной. – Вы не боитесь, что кто-нибудь вернется сюда и отомстит? – спросил он глухо, когда Иоганн снял «поводок». – Кто отомстит? За что? – удивленно спросил старичок своим обычным скрипучим голосом. Он включил электрочайник и достал из шкафчика пыльную бутылку виски. – Не желаете рюмочку на дорожку, юноша? Артем схватил свои вещи и выбежал прочь. Последние обрывки воспоминаний о странном инциденте с Поппом растаяли в его сознании. Когда он оказался на площади – замер от изумления. Над спящим городом дышало ледяным паром звездное небо. Он провел в подземелье весь день. * * * Гостиница «Добрая белка», окрестности Воронежа 25 сентября 2015, 00:46 Огонек спал. Сон ему не нравился; в нем вдруг стало холодно и одиноко, словно он снова был маленьким и беспомощным – а мама, которая всегда была рядом, вдруг ушла куда-то, не сказав ни слова. Он осознал, что стоит посреди незнакомой заваленной хламом комнаты и смотрит на свои ладони. В воздухе висел кислый запах рвоты. Меня стошнило. Вывернуло наизнанку. И я даже не проснулся? Мама тоже не проснулась. Она лежала на кровати напротив и даже не пошевелилась. И Линка. Они все еще здесь? Но он чувствовал – в комнате было пусто. Надо идти. А лучше бежать. Он смутно вспомнил: нечто подобное происходило с ним теперь едва ли не каждую ночь – и это странным образом казалось нормальным. Отец всегда успевал остановить его и уложить в кровать, но на следующую ночь все повторялось. – Ярик, – тихо позвал из темноты папа, – Ярик, беги… Ш-ш-ш-шу… Что это за звук? Ведь так шуршал прибой в его раннем детстве? – Было бы здорово скатать снеговика! – Когда-нибудь съездим в Москву к бабушке и дедушке. Там этого снега… Огонек толкнул плечом дверь и побежал сквозь ночь. – Ярик… Папа звал в Сумраке. Голос его казался слабым, безнадежно печальным, он доносился словно сквозь плотное облако. Юг – это место, где всегда тепло. На юг! На юг, скорей!