– Неужели ревнуешь? Знаешь, я слишком щедр, чтобы тратить жизнь на любовь к одной-единственной, – отмахнулся он и попытался встать, опершись на диванчик. Его руки так дрожали, что он рухнул вниз и снова ударился головой. – Черт! Превозмогая омерзение, Уинифред задержала дыхание (кислый привкус смрада остался у нее на языке), закинула одну из рук Стеллана себе на плечи и, стиснув зубы, попыталась поднять его. У нее были довольно сильные ноги, но совершенно беспомощные руки, поэтому, когда Стеллан оперся на нее, Уинифред едва не рухнула. Ругаясь себе под нос, она велела ему перебирать ногами и из последних сил потащила юношу к выходу. От густого дыма у нее самой начала кружиться голова. Тело Стеллана, влажное от пота, прижималось к ее плечам и спине, и Уинифред выворачивало от одной только мысли о том, как невыносимо он воняет. Переступив через порог, она ногой толкнула дверь курительной комнаты, захлопывая ее, и кивнула на выход. Все тело Стеллана дрожало, Уинифред знала, что ему приходится нелегко. В их первую встречу дело обстояло совершенно иначе. Тогда она опасалась Стеллана, его хищной, безжалостной манеры держать себя. А теперь у него были все основания бояться ее. – Сюда. Имей в виду: если потеряешь сознание, я брошу тебя подыхать прямо здесь. Он тихонько застонал. – Если действительно вздумаешь меня оставить, молю, притащи обратно в курильню. Раз уж умирать, так хоть в приятном сне. – Может, помолчишь? – выдохнула Уинифред, из последних сил держась на ногах. – Я и забыла, до чего ты невыносим. – Брось. Чего тебе стоит признаться, что ты по мне скучала? Уинифред потащила Стеллана вверх по лестнице. Ее спина горела от натуги. Оба вцепились в перила – первым шел Стеллан, а она его подстраховывала – и еле перебирали ногами. – Быстрее! – прошипела Уинифред, с тревогой бросая взгляд на полутемную площадку наверху. Время, данное ею Келлингтону, давно истекло – в любой момент опиумщики могли сунуться в нижние курильни. Когда они преодолели последнюю ступень, Уинифред снова накинула руку Стеллана себе на плечо. Она теперь неделю не сможет подняться с кровати, это уж наверняка. Пальцы свободной руки она сунула в собственный рукав, разыскивая ключ. – Это наш друг? – щурясь, вдруг спросил Стеллан. Уинифред, выпустив колечко ключа, вгляделась в темноту. К ним приближался мужчина – с волосами слишком темными, чтобы принять его за Келлингтона, и слишком плотно сложенный, чтобы спутать его с Теодором. Нахмурившись, Уинифред сбросила Стеллана со своего плеча, и юноша мешком рухнул у ее ног. – Нет, – процедила она. – Не друг. Мужчина бросился на нее, и Уинифред лишь успела нырнуть под его руку и локтем выбить из нее нож. Звякнув об пол, оружие прокатилось по полу. Уинифред с облегчением заметила, что крови на лезвии нет – как бы второй работник притона ни пробрался мимо Теодора, ножом он его не тронул. Она нырнула за оружием. Споткнувшись о скорчившегося на полу Стеллана, мужчина налетел на стену, едва успев прикрыть руками лицо. Когда он обернулся, Уинифред уже приставила к его шее лезвие. Парсон сказал ей, что за порядком в притоне следят двое – англичанин и китаец, который должен был уйти на перерыв. Сейчас Уинифред держала нож у шеи китайца. Значит, либо он не уходил, либо с минуты на минуту на площадке черного хода притона «Золото дракона» ожидается пополнение. – Кто вы? – выплюнул мужчина по-английски. – Что вам нужно? Он был растерян, но не напуган – скорее, раздосадован. Руки с напряженными растопыренными пальцами он держал неподвижно. Значит, он ее не узнал. Уинифред надавила на лезвие, и мужчина приподнял подбородок. – Заткнись, – велела она. – Медленно подними руки вверх. Стеллан под ее ногами тихо застонал. Мужчина молча повиновался, скосив глаза на лезвие у своей шеи. Он был ростом со Стеллана, но гораздо крупнее и сильнее. Когда он двигался, под рубашкой перекатывались мышцы. Своими руками он мог бы с легкостью раздавить ей голову, словно виноградину. – Теперь смотри на меня и спускайся вниз. Она сдвинула нож, так что теперь его шеи касался только самый кончик. Двигаясь вслед за острием, опиумщик оторвался от стены и медленно, со все еще поднятыми руками, шагнул вперед. За дверью послышался шум. Глаза мужчины торжествующе блеснули. Но вместо того, чтобы дождаться подмоги, он вдруг шагнул назад, освободившись от лезвия ножа, и напал на Уинифред с другой стороны. Она успела уклониться, и удар его огромного кулака пришелся ей в плечо вместо головы. Стиснув зубы, она перехватила нож и, вскинув руку, резко полоснула его по лицу. Мужчина взвыл и схватился за нос. Из пореза хлынула кровь. Он невольно попятился, и Уинифред решила рискнуть – швырнув нож на пол, она торопливо приподняла юбки и толкнула мужчину ногой в живот. Он снова отшатнулся, но в этот раз под ним не оказалось опоры. С грохотом и сдавленным криком он полетел вниз с лестницы. Уинифред не услышала хруста и сочла это хорошим знаком. Опустив подол, она присела на корточки и перевернула Стеллана на спину. Он все еще был в сознании, глаза чуть приоткрылись. – Ты убила его? – прошептал он. – Не знаю, – коротко ответила она и протянула ему руку. – Чтобы не испытывать совесть, буду воображать, что он жив-здоров. Поколебавшись, Стеллан принял помощь и, кряхтя, поднялся на ноги. Желтовато-серое лицо покрылось испариной, белые сухие губы лопнули и теперь кровоточили. – Он видел тебя, – напомнил он, пока Уинифред разбиралась с упрямым замком. – Если он не мертв, то Холбрук узнает, что это ты меня вытащила. – Не страшно, он и так бы догадался. Кроме меня, это сделать некому. Значит, все-таки Холбрук… Зачем я ему? – Зачем? – Стеллан хрипло, невесело рассмеялся, точь-в-точь как его отец. – Ты ведь прикончила мистера Уоррена. Думаю, он понимает, что тебя все боятся намного больше, чем его. И вот опять. Даже до Стеллана дошли слухи, что это Уинифред убила Уоррена. Неужели Холбрук запугивает своих людей ее образом как страшной сказкой? – Зачем он рисует мне этот устрашающий ореол? Я его не убивала. – Ты думаешь, им есть до этого дело? Они знают две вещи: мистер Уоррен вошел в свой кабинет, а вынесли его ногами вперед. И в кабинете в это время была ты. Уинифред так резко дернула на себя дверь, что Стеллан едва не свалился снова. Солнечный свет на мгновение ослепил ее. Сощурившись и поставив козырьком ладонь, она разглядела у кареты Дарлинга и Келлингтона. Услышав, как открылась дверь, оба вскинули головы. Келлингтон, стиравший что-то платком с лица Теодора, опустил руку. У Уинифред что-то дрогнуло в горле. Теодора ранили? Стеллан отстранился от нее и нетвердо, с трудом удерживая равновесие, выпрямился. При хорошем свете Уинифред разглядела, до чего он истощен и измучен. Ребра просвечивали под рубашкой, как у тощих стариков. Кожа пожелтела, глаза покраснели и запали. Спрятав платок, Келлингтон кивнул на них Теодору, который прятал глаза. Уинифред с облегчением поняла, что с ним все в порядке – он всего лишь не хочет видеть Стеллана. Вытащив ключ из замочной скважины по другую сторону двери, она на всякий случай заперла черный ход. – Что случилось? – спросила она, когда Келлингтон и Дарлинг подошли достаточно близко. У Теодора на виске алел след, будто от удара тяжелым предметом. Кровь уже остановилась, но не успела запечься по краям. У Келлингтона был такой вид, будто он вернулся с долгой пробежки: он взмок, прическа сбилась, грудь тяжело вздымалась. – Я не смог задержать их надолго, – сообщил он. – Когда один из них твердо вознамерился проверить нижние этажи, я сбежал. – Их? – переспросила Уинифред. – Я оглушила китайца. Англичанин тоже в притоне? – Да. Либо мистер Парсон что-то напутал, либо солгал, но на улицу ни один из них не выходил. Она перевела взгляд на рану на виске Теодора, и тот поджал губы. – Я вышел проверить лошадей и… упал. Стеллан прыснул, чем в мгновение ока завладел вниманием всех троих. Они с Теодором встретились взглядами, и что-то в Стеллане разом переменилось. Насмешливая бравада, которую он был способен удерживать даже в присутствии Уинифред, треснув, выпустила его настоящие чувства: печаль, отчаяние, страх и бесконечный стыд. Он шагнул вперед, приподнимая дрожащую руку. Судя по его неуверенному выражению лица, Стеллан был уверен, что сейчас Теодор его ударит. – Тедди… На лице Дарлинга было написано множество эмоций, некоторые из которых боролись друг с другом: ненависть, презрение, жалость, облегчение. Он отвернулся от Стеллана, и того будто ударили под дых. Поспешно опустив протянутую руку, он отвернулся, и его лицо скрыли длинные волосы. Но от внимания Уинифред не ускользнуло, как блеснули его глаза. – Понимаю, – пробормотал он. – Извини, Тедди. Он покачнулся и рухнул бы лицом на землю, если бы Теодор не успел его подхватить. Но Стеллан уже этого не видел – судя по расслабленным мышцам шеи и безвольно опущенным рукам, он потерял сознание. Теодор держал его под руки. Голова Стеллана уткнулась ему в грудь. – Келлингтон, пожалуйста, помоги мне затащить его в карету, – тихо попросил он. Не в натуре Теодора бороться со своими чувствами. В конечном счете победила все-таки жалость. Растерянно сведя брови, он уставился в макушку своего бывшего друга, словно гадая, зачем бросился ему на помощь. Он даже не заметил, как Келлингтон подошел со спины и положил ему руку на плечо. «Я прошу вас не приписывать мне достоинств, которых я не имею, и не навязывать дружбу, которая мне не нужна». – Я возьму его за ноги, – с необыкновенной деликатностью сказал он. Уинифред отвернулась, скрывая усмешку. Она раскрыла дверь кареты, и Теодор с помощью Келлингтона втащил Стеллана на одно из сидений. Устроив ноги юноши, Келлингтон с равнодушным видом обтер руки и сел напротив. Он не больше Дарлинга был в восторге от того, что ему пришлось выручать Стеллана, просто скрывал это куда лучше. Но даже у Теодора и в помине не было того злого, мертвенного блеска в глазах, который появлялся всякий раз, стоило разговору зайти о мистере Уоррене или о родителях Кэтрин. Теперь в них была боль от предательства, но вовсе не ненависть. Поколебавшись, Теодор перевернул Стеллана на бок и подложил одну из рук ему под голову. Выглядело это так, словно он укладывал его спать. – Так он не задохнется, если его стошнит, – пояснил Теодор и уселся между Уинифред и Келлингтоном, потеснив обоих. Келлингтон отвернулся. Уинифред показалось, что он хотел что-то сказать, но сдержался. Хвоста за ними не было, но когда они втащили Стеллана в дом Дарлинга, Уинифред заметила: – Теперь нам необходимо быть вдвойне осторожными. Лучше всего снова завести секретную квартиру.