После чего им сделали предложение, как будто они взрослые, лично Лиа до сих пор видела во сне тот момент, когда пришедший к маленькой семилетней девочке человек предложил ей изменить свою жизнь. Как он тогда сказал – обрести новую большую семью, она сделала тогда свой выбор и за шестьдесят пять лет об этом ни разу не пожалела. Это сейчас мир уже изменился, а тогда ей светило лишь одно – получить хоть какое-то образование и провести свою короткую жизнь на низкооплачиваемой работе. Оба прекратили пить, как только импланты определили дозу, превышение которой не позволит быть в кондиции завтра на подготовке, правда, имплант Лиа об этом сообщил раньше, чем имплант Сергея, это было объяснимо массой её тела. Дальше они проводили время уже без употребления алкоголя, а в завершение вечера он даже проводил её до жилого модуля. Лиа, до этого не смотревшая маршрут навигации, удивилась, что жильё ей выделили в научном корпусе, который располагался в одном из огромных круглых строений, вращающихся для поддержания гравитации на уровне земной. Корпорация себе таких излишеств не позволяла, организовывая в установках поддержания гравитации лишь лаборатории, где это было необходимо для проведения опытов, ведь было гораздо проще изначально генетически изменять людей, адаптируя их к нестандартной среде, чем обеспечивать привычную. На лунной базе день и ночь поддерживаются искусственно, к этому девушка привыкла, а вот то, что у научников еще и сумерки освещением имитируются, её удивило. Подготовка к полёту была однообразной, ежедневно они с Сергеем забирались в точную копию капсулы «Гипера», где отрабатывали как штатные, так и не очень, ситуации. Больше вместе свободное время они не проводили, да и хватало его лишь на то, чтобы поспать, пока не настал день вылета в сторону прыжкового корабля. *** По мере приближения шаттла к точке Лагранжа L2 поступила команда переместиться в навигационную капсулу, и это означало, что с этого момента и до момента извлечения капсулы после возвращения они остаются вдвоём. Оба исследователя размещались стоя, будучи облачёнными в костюмы жизнеобеспечения, и теперь, когда персонал закрепил их в ложементах, установив, как некие запчасти, в отверстия в капсуле, они стали с механизмом единым целым. Предполётная подготовка началась сразу же, как закончили работу снаружи. Во-первых, Лиа ощутила, как капсулу несколько раз провернули по разным осям, проверяя баланс масс, потом её имплант подсветил полученные данные замеров, и персонал принялся их приводить к нулевым. Это заняло еще четыре вращения и наконец-то показатели по распределению массы капсулы были в пределах допуска. Виртуальный слой вывел информацию об активации систем капсулы, и перед глазами девушки распахнулась вся интерфейсная панель. Почти все её элементы были пока не задействованы, кроме обзорных камер. В списке имелись дополнительные, временно подключенные, камеры шаттла, вот ими и не преминула воспользоваться девушка. Выбрав камеру, на которой был виден объект, к которому приближался шаттл, Лиа расширила изображение во весь обзор, скрыв навигационную информацию. Это пилотам нужно понимать, что они делают, ей же сейчас хотелось воочию увидеть то, что она ранее могла наблюдать лишь в виртуальной реальности или в виде макета. Увиденное поражало даже больше, чем противовес последнего орбитального лифта, представляя из себя три сферы, две маленькие по краям и гигантскую центральную, соединявшиеся ажурными и ненадежными на вид конструкциями. По мере подлёта шаттла стало видно, что внутри центральной имеется отверстие, которое между собой все называли лифтом, именно к нему пристыкуется шаттл для отправки в чрево гигантской матрёшки капсулы с двумя пилотами. Внутри основной сферы расположена точно такая же конструкция, как и снаружи, только меньшего размера, что обеспечит прокол пространства для обратного возвращения. Всю конструкцию проекта «Гипер» именно поэтому в шутку называли матрешкой, хоть она и не имела никакого внешнего сходства с этой старинной и давно позабытой игрушкой. Процесс маневрирования был долгим, а сама пристыковка к центральной сфере ознаменовалась появлением обязательного окна статуса системы в нижнем левом углу виртуального слоя. Вскоре начался процесс отстыковки и перемещения капсулы во чрево установки, и камеры шаттла стали недоступными, да и картинка на тех уже давно не представляла интереса. Лиа вывела окно статуса второго пилота, оценив его спокойствие, сравнила со своим, оценив, что научник тоже ничего и тоже её мониторит. – Подглядываешь? – спросила она, включив функцию голосового коммуникатора. – А сама? – поддел её парень, на чем беседа иссякла. Процесс перемещения благодаря нескольким слоям вакуума был бесшумным, лишь по доходившей вибрации и изменению ускорений, да по моделируемому перед глазами девушки схематичному изображению она понимала, на какой стадии процесса они находятся. Процесс перемещения занимал не один час, ещё больше процесс расстыковки и изъятия транспортного туннеля, так что, воспользовавшись свободным временем, как и было указано в рекомендации, она отключила имплант, погрузившись в дрёму. Сигнал завершения процесса выбросил её из сна. Активировав имплант, она приступила к проверке статуса систем, отказавшись от предложенного ей стимулятора. Мысленно ухмыльнулась, увидев запись о том, что напарник все-таки воспользовался бодрящим зельем, пустив его себе в кровь, но занимался той же задачей, что и она, не уступая напарнице в скорости. Вскоре они оба подтвердили полную исправность всех систем «Гипера», получив вместе с дублирующими ИИ системами кворум к началу старта операции. Несмотря на то, что каждый из них имел полный спектр навыков для управления всем гигантским кораблём, по инструкции они разделили свои обязанности. Девушка занялась запуском реакторов, в то время как Сергей принялся калибровать аппаратуру фиксации пространственного смещения. Данный процесс был необходим для контролируемого прокола, ведь во время него любое смещение в пространстве приведет к перемещению на многие миллионы световых лет. Так что соблюдение заданного вектора необходимо для того, чтобы вернуться, ведь корабль не сможет совершить больше двух прыжков. – Пространственное смещение стабилизировано на 70%, – доложил Сергей через час, немного опережая график. Несмотря на то, что ему приходилось оперировать тремя сотнями двигателей, чтобы компенсировать движение как самой точки Лагранжа, смещавшейся вместе с Землёй, так и самого Солнца внутри галактического диска. – Реакторы – 57%, – доложила она автоматически, – приступаю к раскручиванию устройства формирования магнитного поля. – Запуск дал смещение, – опять доложился Сергей, – компенсирую. Больше пяти часов разгона установки формирователя тороидального магнитного поля парень компенсировал возникавшие смещения. Данная ситуация являлась штатной и возникала каждый раз, поэтому была весьма предсказуема, но наконец-то он следом за ИИ выдал: – Текущее смещение соответствует расчётному, – на что девушка, сменив набор инструментов, занялась проверкой выводов его и дублировавших пилотов ИИ, вскоре сообщив, – подтверждаю соответствие смещения расчётному, реакторы выведены на полную мощность, установка формирователя поля первого кольца также выведена на полную мощность. – Подтверждаю, – незамедлительно сообщил Сергей, который, завершив свою часть и отчитавшись, принялся проверять работу Лиа. – Даю кворум на передачу сигнала о запуске процесса прокола. – Подтверждаю кворум, – ответила девушка, обратив внимание на то, что ИИ также выдали его. – Поехали, – выдал Сергей, присовокупив эту фразу к последнему переданному пакету в сторону Земли. – Я так понимаю, ты фанат первого космонавта? – саркастично спросила девушка, пока ожидалось подтверждение с Луны. – А ты считаешь, что мы с тобой не можем встать в ряд с такими людьми, как Гагарин, Армстронг, Ли Вэй и Сиянто? – удивлённо поинтересовался он. – Ну, вплоть до Ли Вэя я согласна, там все задокументировано, первый в космосе, первый на Луне, первый на Марсе, но с Сиянто это не факт, они с напарником фактически вышли одновременно, именно поэтому и считается, что Сиянто – Порэ. – Неважно, конечно, но, судя по данным с их скафандров, Сиянто был раньше на пятьдесят микросекунд, – сообщил парень и тут же произнес, – даю кворум на запуск. – Подтверждаю, – откликнулась Лиа, увидев сигнал подтверждения запуска, пришедший с Земли. Взгляд девушки сфокусировался на счетчике индикатора уровня магнитного поля тороидального формирователя, до тысячи тесла те взлетели практически за мгновение, потом замедлились и, изменив индикацию на килотесла, начали ползти мучительно долго. Один мегатесла индикатор показал примерно через тридцать минут, и девушка, согласно контрольной отметке, сообщила: – Один мегатесла пройден, оба реактора нагружены на семьдесят процентов, температура в норме, все соответствует расчетным показателям. – Это была та точка, после которой нет возврата, и перед тем, как продолжить, она еще раз пробежалась глазами по всем показателям, зацепив и свой мониторинг, где было видно, что её пульс участился, – запрашиваю кворум на инжекцию антиматерии. – Подтверждаю, – отозвался Сергей, чей пульс тоже не был абсолютно ровным. Теперь главными стали два индикатора – индукции магнитного поля и объёма антиматерии, удерживаемой в нём. И тот, и другой росли, как и нагрузка на оба реактора, а тишина была гробовой, ведь сейчас перед исследователями был только один выход, без шанса вернуть все назад. – Ноль девять гигатесла, – сообщила Лиа, – реактор два на границе желтой зоны, реактор один прошёл половину желтой зоны. – Эмиссия антивещества восемьдесят четыре процента, – сразу же отозвался Сергей, хотя девушка и сама это видела, и это ей не нравилось, ведь, как говорил её наставник, край диапазона допустимого – это уже плохо. – Эмиссия сто процентов, – сообщил Сергей, уже не скрывая своего волнения. Вибрация на корпусе, которая уже несколько часов была монотонной и беззвучной, вдруг показалась особенной в тот момент, когда индикатор показал один гигатесла. – Индукция магнитного поля достигла и превысила один гигатесла, запрашиваю кворум инициации процесса прокола. – Подтверждаю, – откликнулся парень, и вибрация исчезла, а виртуальная панель перед глазами девушки осветилась множеством сообщений о неисправностях. Это было нормально, поскольку после завершения первой фазы все внешнее оборудование уничтожается в гравитационной аномалии, возникающей вслед за созданным проколом пространства, куда уходит лишь та часть, что была внутри тора с антиматерией, но её разум мгновение находился в замешательстве. – Первая фаза завершена, – первым откликнулся Сергей и не по протоколу добавил, – как ты? – Все хорошо, меняю панель на вторую фазу, приступаю к диагностике, – собравшись, ответила она. Диагностика завершилась успешно и Лиа занялась запуском реакторов второй ступени, а Сергей – расконсервацией внешнего чехла. Вскоре стали доступны обзорные камеры, включавшиеся по мере сброса защитной оболочки в виде сферы, и девушка постепенно видела появлявшиеся все новые и новые объективы, расположенные по всему периметру сферы. – Странно, – продолжая работать, заметил Сергей, – я не наблюдаю объекта гравитационного всплытия. – Ты еще не все защитные панели сбросил, – попыталась успокоить его девушка, также озадаченная данным вопросом. Видеть звезду, возле которой они вышли, необязательно, достаточно хотя бы фиксировать её излучение, но ни один из уже активированных приборов не указывал на его наличие. ИИ сообщил о том, что найден первый известный пульсар, Лиа мысленно улыбнулась, после того как будут найдены хотя бы три, можно будет судить об их местоположении. Сама девушка тем временем еще раз проинициализировала свою группу приборов, но признаков звезды или иного массивного объекта не обнаружила, что было странно, так как считалось, что точки всплытия должны всегда находиться в районе центров масс. Поступавшие с автоматических обсерваторий данные настораживали еще больше, ведь согласно текущим данным ближайшая к ним галактика была на расстоянии ста двадцати семи миллионов световых лет, остальные и того дальше. Девушка смотрела на пополняющиеся данные и не верила в них, ведь это могло обозначать лишь то, что они угодили в одну из пустот во Вселенной. От этой мысли её отвлекло сообщение о том, что был найден второй и третий пульсар с известными параметрами, и еще с десяток тех, что не числились в базе. Этих данных должно было хватить для вычисления их позиции, чем сейчас и занимался ИИ. – Да ладно, – первым удивлённо отреагировал Сергей на то, что Лиа и сама видела, – не может быть, мы почти в центре войда Волопаса, – сообщил он очевидное. – Это невозможно, – откликнулась девушка, – самый дальний из проколов был в семьдесят два миллиона световых лет, а этот войд находится примерно в семи сотнях от солнечной системы. – Точность семьдесят два процента и найден еще один пульсар, сейчас пройдёт новый расчёт, – проговорил Сергей Через несколько часов стало понятно, что их прокол привёл к перемещению на девятьсот сорок миллионов километров, и не верить данным, точность которых была выше девяноста процентов, причин не было. Лиа видела, что Сергей, как и она, растерян и уже принялся проверять данные базового прокола, хотя девушка их уже дважды проверила. Как и оба ИИ, ничего хоть как-то отклонявшегося от запланированной программы, она не нашла. По предварительным расчётам их прокол должен был создать смещение не более чем на шестьдесят миллионов световых лет, и ни о каких девяти сотнях даже речи не шло, но в том, что это было реальностью, она не сомневалась. ИИ наперебой фиксировали новые галактики, неизвестные ранее квазары и уже известные объекты изученной Вселенной с нового ракурса, а вот ей становилось страшно. Она почему-то вспомнила, что первый вернувшийся корабль удалось засечь лишь через четырнадцать лет после того, как тот вернулся, на задворках солнечной системы. А ведь до него было восемь тех, чья судьба осталась тайной, и еще те, что не вернулись с животными, их было пять, и лишь две последние можно считать успешными, хотя по факту лишь одну. Поняв, что скатывается в панику и на виртуальном слое давно висит об этом предупреждение, она сама отдала приказ о введении в кровь седативного, не дожидаясь, когда Сергей это сделает за неё. А когда её отпустило, услышала спокойный голос напарника: – Молодец, я уж думал, мне придется тебя пичкать. – Сам-то как? – успокаиваясь, поинтересовалась девушка, присосавшись к трубке с водой. – Не очень, но пока не буду на препараты припадать, данные, видишь, какие собираем? – Уникальные, ни одна миссия не возвращалась с такими, вот только вернёмся ли мы? – поинтересовалась она, стараясь не показать обреченности в голосе. – Я верю, что да, – попытался ободрить её парень. *** Сутки, отведенные на сбор данных, пролетели незаметно, и даже по истечении данного срока ИИ продолжали с помощью обсерваторий регистрировать все новые и новые неизвестные космические объекты. Они по очереди отдохнули, отведя друг другу на сон по пять часов. Проснувшись, Лиа увидела, что Сергей уже не первый раз производит новые расчёты. – Ты хочешь откорректировать программу смещения? – поинтересовалась она. – Да, я считаю, что при проколе были неучтенные факторы. – Ты же сам неоднократно проверил, да и я тоже, – усомнилась она, после чего, помедлив мгновенье, добавила. – ИИ тоже не смогли найти ошибку. Ты не думал, что это, возможно, действие того самого предсказанного эффекта взаимосвязи квантового пространства? – Теория нелинейности квантового пространства в зависимости от вектора прокола? – поинтересовался Сергей с явным скепсисом в голосе. – Ты же не хуже меня знаешь, что данная теория была признана несостоятельной, а вся её доказательная база строилась лишь на предположениях и догадках. – Да, – согласилась она, – но только она описывала возможные причины того, что каждый прокол приводит к перемещению на своё расстояние. И вообще, сейчас в радиусе нашего всплытия нет ни одного гравитационного колодца, что нас мог притянуть. – Она еще раз пробежалась по параметрам приборов, хотя за то время, что они здесь, вряд ли могло что-то измениться в гравитационных полях. – Почему мы всплыли в самом пустынном месте Вселенной? – Не самом, – парировал он, – согласно полученным нами данным есть еще большие пустоты… – Неважно, – перебила она его, – ты понимаешь, что мы произвели прокол на расстояние, которое считалось невозможным, мы всплыли вне гравитационного колодца? – Мне нечем крыть твои аргументы, – спокойно ответил он, – но я должен попытаться что-то сделать. – И что у тебя по расчетам вышло, насколько ты смог рассчитать новые параметры прокола? – задала она провокационный вопрос, ведь все равно видела все его расчёты. – Сто двадцать семь, на большее у нас не хватит ни антиматерии, ни мощности установки для её сжатия. – Тогда я предлагаю не менять параметры смещения для возврата, – начала девушка, но тут же была перебита Сергеем.