Она отломила еще кусочек шоколада. Ужасно захотелось выкурить сигарету. Какой пожиратель бумаги носит имя одного из сортов вин? Да ну их всех к черту! * * * — Реми, как вы это объясните? — сказал Сервас. Мандель прикусил губу, как мальчишка, которого уличили в провинности. Мартен встретился с ним взглядом. На него глянули глаза затравленного оленя, за которым несется свора собак, и глаза эти отчаянно бегали в потемневших орбитах, пока мозг лихорадочно искал выход. — Эрик Ланг говорит, что у него украли рукопись… Это вы похитили рукопись у Ланга, Реми? Великан быстро замотал головой, но рта так и не открыл. — Тогда каким образом она оказалась здесь? — …подарок… Он говорил так тихо, что Сервасу послышалось «родарок». — Что? — Мне… подарили… — Кто подарил? — Эрик… господин… Ланг… Сервас выдержал долгую паузу, потом спросил: — В самом деле? Тогда почему он говорит, что ее украли? Реми Мандель пожал плечами и скорчил почти комическую гримасу. — Не знаю… — Почему Эрик Ланг подарил вам к тому же неоконченную рукопись, Реми? — …верность… Еще одно слово, которое невозможно было разобрать. — Что? — Чтобы отблагодарить меня за верность, — постарался четко проговорить великан, нервно сглатывая слюну. — Я его… м-м-м… самый давний фанат. — Но этот текст был у него в работе. — У него… у него были… запасные экземпляры… Это всего лишь… один из оттисков… — А по какому случаю он сделал вам подарок, Реми? Великан безмолвствовал. У него явно не было ответа на этот вопрос. Сервас осмотрел первую страницу, ту самую, на которой было напечатано «Глава 1». — На ней нет даже никакого посвящения, — заметил он. Ответом было очередное пожимание плечами. — А знаете, что я думаю? Я думаю, что вы ее все-таки украли, Реми. В ту ночь, когда проникли в дом Лангов. В ту ночь, когда ударили сначала Ланга, а потом его жену в виварии. Зачем вы выпустили на волю змей, Реми? Мандель бросил на него полный ужаса взгляд. — Подарок! Подарок! Великан все больше и больше приходил в возбуждение. — Спокойно, Реми, спокойно, — сказал Сервас, уже подумывая, что на задержание надо было отправляться другим составом. Он взглянул на Эсперандье, у которого на лице читалась та же мысль. В такой тесноте, если Мандель на них набросится, придется драться, пока они его не скрутят. Сервас сделал шаг и встал между дверью и фанатом, на случай если тот попытается удрать. По огромному телу Манделя прошла дрожь, а выражение его лица становилось все более и более тревожным. — Спокойно, Реми, — тихо повторил Сервас. — Вы поедете с нами в отдел полиции, договорились? Мы должны задать вам несколько вопросов. Его потрясло, как неожиданно изменилась физиономия гиганта. С нее разом слетела вся тревога, и он стал покорным и каким-то погасшим, словно силы совсем покинули его. Сейчас Мандель напоминал спортсмена, измотанного последним рывком. Он закрыл глаза, вздохнул и покачал головой. Мартен не спеша достал наручники. — Реми Мандель, начиная с одиннадцати часов трех минут сегодняшнего дня, четверга, восьмого февраля, вы задержаны. * * * — Реми Мандель, вы задержаны на двадцать четыре часа, начиная с восьмого февраля. Ваше содержание под стражей может быть продлено, — снова объяснял Сервас уже в кабинете службы судебной полиции. — Вы имеете право вызвать врача, право сообщить родственникам, запросить присутствие адвоката, — прибавил он, вскользь пройдясь по этой части условий содержания. — Этот допрос записывается на видеокамеру, которую вы можете видеть вон там. Вам могут предоставить еду и питье. Вы хорошо себя чувствуете? Вам нужен врач? Не хотите ли пить? Нет ли у вас аллергии на продукты питания? За несколько минут до этого Сервас по телефону проинформировал прокуратуру. Он намеренно сделал так, чтобы самый важный вопрос — требует или нет задержанный присутствия адвоката — остался в тени, погребенный под грудой другой информации. Но Реми Мандель, похоже, был не в себе и плохо соображал. — Вы поняли меня? — настаивал Мартен. Гигант кивнул. — Вам что-нибудь нужно? Он отрицательно помотал головой. Сервас вздохнул. В этот момент в кабинет ворвалась Самира. — Патрон, у вас есть пара минут? Он взглянул на часы. — Две минуты, но не более. Время задержания пошло. Мартен вызвал Эсперандье и попросил его внимательно приглядывать за Манделем. Ему уже приходилось видеть, как задержанные выпрыгивали из окна, даже если допрос шел на третьем этаже. — У меня возник вопрос, на который я ответить не могу, — сказала Самира, указывая на экран своего компьютера. — Что за вопрос? — Какой пожиратель бумаги носит имя одного из сортов вин? — Что? Она повторила вопрос. Капитан удивленно воззрился на нее. — Ты прервала допрос задержанного, чтобы я помог тебе ответить на вопрос викторины? Самира Чэн улыбнулась: — Это не викторина, а тест для вступления в закрытую группу в Фейсбуке, к которой принадлежит Мандель. Я пытаюсь выяснить, был ли он в Сети в то время, когда умерла Амалия Ланг. Но для этого мне надо вступить в группу. Сервас еще раз прочитал вопрос. Потом сел на место Самиры и напечатал ответ. Спустя десять секунд они получили сообщение. Поздравляем! Теперь ты член группы «Сердце-обличитель»! Он уже собрался выйти из кабинета, когда Чэн его остановила: — Подождите, патрон. Мартен обернулся. Самира склонилась над экраном. Он снова подошел к ней. — Реми Мандель опубликовал два поста в группе «Сердце-обличитель» в ту ночь и почти в то же время, когда была убита Амалия Ланг… И долго обменивался сообщениями еще несколько часов.