Приемная в полицейском участке Килберна была видавшей виды: серый пластик на стенах, ряды привинченных к полу стульев. Сильно пахнет антисептиком и средством для мытья пола, но даже он не мог заглушить запахов пота и рвоты, который накрывал всякого входившего. На переднем ряду одиноко сидел старик в очках с толстыми линзами и седыми волосами. Он поглаживал трясущуюся собачку, пристроившуюся у него на коленях. Как только мы с Вильямом сели, старик поднялся и пересел на наш ряд через два стула от нас. – Смотри, какая у этого дяди собачка! – громко воскликнул Вильям. – Она такая крошечная. Я покосился на старика. И он, и его собака не мигая смотрели на меня широко раскрытыми глазами. – Сынок, давай ты поиграешь на планшете? Вил взял мой айпад и тут же принялся быстро двигать пальцем по экрану, рассекая мультяшные фрукты. Мел отправилась давать показания первой. Констебль Хан предложил нам зайти вместе, но я не хотел, чтобы Вильям слышал все, что мы расскажем. Поэтому договорились общаться по очереди. У Мел процесс занял примерно полчаса. – Мамочка! – воскликнул Вильям, когда она появилась из-за двери сбоку от стойки дежурного, и бегом бросился к ней и обнял так крепко, будто не видел год. – Тут так скучно. Можно мне мороженое? – Для мороженого слишком холодно, Вильям. – Ну, как прошло? – спросил я жену. Она пожала плечами: – Я рассказала ему… в общем… все. – Как ты себя чувствуешь? – Нормально. Как ни странно, даже как-то легче стало, когда больше не нужно ничего скрывать. На самом деле, я бы даже сказала, что чувствую себя хорошо. Констебль Хан провел меня через металлические двери в небольшую комнату где-то в глубине участка. На вид ему было немного за двадцать, стройный, спокойные умные глаза, безукоризненно сидящая форма. – Итак, мистер Линч, вы дружили с Бенджамином Делейни? Назвать наши отношения дружбой можно было только с сильной натяжкой, но я все равно кивнул. Констебль посмотрел на часы, а потом сделал пометку в верхней части лежавшего перед ним бланка. Он писал аккуратным ровным почерком, не переставая при этом говорить. – Как вы знаете, мистер Линч, я уже пообщался по этому поводу с Элизабет Делейни и вашей супругой. Миссис Делейни заявила об исчезновении мужа еще вчера и, очевидно, очень хотела бы установить его местонахождение или, по крайней мере, убедиться, что он жив и здоров. Когда вы последний раз его видели? В ответ я рассказал о событиях вечера четверга – ровно ту же историю, что до этого рассказывал Бет. Мел была права, я тоже почувствовал облегчение после того, как выговорился. Будто отпустил тяжесть, которую долго тащил на себе. Во время моего рассказа молодой полицейский ни на секунду не прекращал писать. – И после этого вы мистера Делейни не видели? – Да. Из лежащей на столе папки полицейский достал другой бланк, в шапке которого я заметил имя Мел. – Давайте еще раз проверим ваши показания, Джо. Можно я буду к вам так обращаться? Ваша супруга сказала, что, возможно, была одной из последних, кто видел мистера Делейни в четверг около пяти вечера. Несмотря на то, что Мел рассказала сегодня о своем пьяном поцелуе с Беном – или как раз именно из-за этого, – инстинкт защитника по отношению к собственной семье играл сейчас во мне с особой силой. Да, Бен воспользовался тем, что она была одна и пьяна, поймал ее в момент слабости, но даже осознавая, что часть вины за инцидент лежит и на Мел, я не мог на нее злиться. Наверное, если бы я не был так наивен и раньше обратил внимание на поведение Бена, все это можно было бы предотвратить. И ей не пришлось бы говорить с ним наедине. В каком-то смысле это я подвел ее. Но такого больше не повторится. И все, что произошло на парковке – моя ответственность, а значит, мне с этим и разбираться. – Нет, она не была последней, кто видел Бена, – сказал я молодому констеблю. – Я встретил Бена после того, как Мел уже уехала. Я был последним, кто его видел в тот вечер на парковке. – Когда вашей супруги уже не было? – Да. – А видели ли вы, чтобы другие машины въезжали в этот момент на парковку или выезжали с нее? Может быть, рядом был кто-то еще, кто мог видеть мистера Делейни? – Кажется, черный рейндж ровер парковался неподалеку, когда я уже выезжал. – Может быть, вы запомнили номер или хотя бы его часть? – Нет, простите. Но там же должны быть камеры, разве нельзя по ним проверить? – Возможно, мы так и сделаем в дальнейшем, если это потребуется, а мистер Делейни не объявится дома живым и здоровым. Пока же получается, что вы последний, кто видел мистера Делейни, до исчезновения. – Мне казалось, что Бет Делейни видела его позже тем вечером. Констебль сверился с очередным бланком. – Нет, она сказала, что слышала, как он ходит по дому, но испугалась и не стала спускаться. – Он был пьян. – По всей видимости. Значит, после пяти вечера вы больше никак с ним не взаимодействовали? – Как вам сказать… Он сделал запись на моей странице в фейсбуке тем же вечером. И я описал появившиеся посты. – На вашей странице от вашего лица? – Я выронил телефон, и Бен забрал его. – Так, понятно. А сейчас посты еще висят? – Нет, я их стер. Извините. Не стоило этого делать? – Ничего страшного, – ответил Хан. – Их легко восстановить. Он записал мой логин в «фейсбуке» и некоторое время сидел молча, изучая бланк и делая какие-то пометки. – И что теперь будет? – спросил я. – С Беном, я имею в виду. Констебль сложил бумаги и аккуратно скрепил степлером. – Поступившие за сегодня заявления я завтра передам инспектору и состоится дежурное совещание. Инспектор оценит важность дел и загрузку личного состава и решит, кто и чем будет заниматься. У нас не так уж и много офицеров, которые могут вести подобные дела. – То есть вы думаете, что назначат ответственного офицера? Констебль пожал плечами и улыбнулся: – Ну, это уже в мои должностные обязанности не входит – знать подобные вещи. Инспектор оценивает уровень риска и назначает соответствующие ресурсы. Такова процедура для ПБВ – индивидуальный подход к каждому делу на основании оценки риска. – ПБВ? – Пропавших без вести. Извините, рабочий жаргон. – А дальше? И какая сейчас у этого дела степень риска? – Ну, четких правил на этот счет не существует – тут на все воля инспектора: как он оценит обстоятельства и какие ресурсы у него будут в распоряжении. Например, если бы речь шла о ребенке, то делу бы сразу присвоили высокую степень риска и приоритет, сами понимаете. – А взрослый, да тем более деловой и успешный человек, как Бен, значит, будет иметь низкую степень риска? – Оценка риска не входит в мои должностные обязанности, как я и сказал. – А если он представляет опасность для окружающих? – Что вы имеете в виду, сэр? – Бет сказала, что один из его дробовиков пропал. Он мог забрать его с собой. – Да, миссис Делейни об этом упоминала. Но в отсутствии каких-либо данных о ее супруге и его местоположении я могу только посоветовать вам сохранять бдительность, а если будете беспокоиться о безопасности семьи, вот вам визитка, звоните. – Спасибо, – ответил я, принимая карточку. – Да, и, конечно, все это будет неактуально, если мистер Делейни выйдет на связь с семьей сегодня или завтра. Я понимаю, что вы беспокоитесь о нем, но на самом деле в подобных случаях люди рано или поздно находятся. – Будем надеяться. Он пожал мне руку, и на этом мы расстались. Глава 19 Элис, дочь Бет и Бена, должна была прийти вечером посидеть с Вильямом. Мел сказала Бет, но та настояла, чтобы мы не меняли планов, и уверила, что Элис будет только рада отвлечься. Элис была тихим, уравновешенным подростком, прекрасно разбиралась в современных технологиях – прямо как Бен – и отличалась не по годам развитым здравым смыслом. Порой у меня складывалось впечатление, что в свои четырнадцать она взрослее, чем я был в двадцать один. Вильям тоже ей доверял и реагировал спокойно, если просыпался ночью, а на зов приходила Элис, а не родители. Мы пообещали Бет, что уйдем ненадолго и к десяти завезем девочку домой.