– Не важно, это уже прошло. Он прокатил по дивану одну из машинок. – Почему ты злился на нее? – Послушай, Вил, это взрослые дела. Мы оба друг на друга злились, но теперь все хорошо. Вильям начал расставлять машинки рядышком. – Тебе грустно, папочка? Вопрос застал меня врасплох. Я сглотнул, на глаза выступили слезы, пришлось отвернуться, чтобы Вильям этого не видел. Что же мы натворили, твоя мама и я. – Нет, приятель. Со мной все в порядке. – Я указал рукой в сторону двери в сад: – Ну что, пойдем поиграем в футбол? Мы вышли под моросящий дождик и пинали детский мячик, пока он не намок и не потяжелел. Но Вильяма это не обеспокоило, он бегал за мячом, падал, кричал и требовал пенальти. А я уже не пытался скрыть слезы, благо из-за дождя лицо и так было мокрое. Вышла Мел в дождевике и встала у задней двери, натянув на голову капюшон. Мы встретились взглядами, и на секунду я подумал, что она подойдет продолжить разговор. Она сделала шаг, но остановилась, увидев выражение моего лица. Я отвернулся. Разговаривать не хотелось. Тогда она села на качели, глядя прямо перед собой. По щекам ее текли слезы. Мне казалось, что там сидит незнакомая женщина, жена какого-то другого мужчины, а не моя. Как будто я оказался на чужом заднем дворе, на чужой улице, в чужом городе, где не было места для меня. Впервые за много лет я совершенно не представлял, что нас ждет в будущем, только знал, что надежды на него куда меньше, чем было, когда я утром встал с кровати. Тема измены у нас с Мел возникла лишь однажды. В конце какой-то вечеринки во время игры в фанты. В тот раз это была разновидность «Встаньте, если вы когда-нибудь…». В общем, игра для пьяных взрослых, которые подростками увлеченно играли в «Бутылочку». Типа «Встаньте, если хоть раз занимались сексом на работе», «Встаньте, если целовались с девушкой» (спрашивалось, естественно, у девушек). «Встаньте, если когда-нибудь изменяли». На последней реплике Мел поднялась, пьяно покачиваясь, и застыла посреди комнаты с очаровательной улыбкой. Она призналась в одной-единственной измене. Но сказала, что это не считается, потому что на тот момент она еще училась в школе. В пятом классе. Я переспросил ее потом в такси, что это была за история, но она только рассмеялась и поцеловала меня, сказав, что это было слишком давно. Конечно, я забыл об этой истории. До сегодняшнего дня. Вильям вел по счету 9:8, когда у меня зажужжал телефон. Я полез в карман, остановившись и подняв другую руку, показывая сыну, что не играю. Вильям пробежал мимо меня и радостно забил гол в пустые ворота. – Десять! – выкрикнул он, размазывая грязь по подбородку. – Я – первый! Я – выиграл. – Отличная игра. – Может, до пятнадцати? – с надеждой спросил он. Закрывая телефон от дождя ладонью, я посмотрел на экран. У иконки сообщений мигала красная единичка. Я открыл сообщение, предварительно глянув через плечо на Мел, заметила ли она. Но она так и сидела на качелях и только смотрела на Вильяма с застывшим выражением отрешенности и грусти на лице. Сообщение было от Бена. Хочешь узнать правду, здоровяк? Давай встретимся. Мне есть что показать тебе. 15:25 Бен моб. Капли дождя на экране искажали слова. Давай встретимся. Глава 26 Оставшуюся часть дня я пытался держаться от Мел подальше. Видеть ее, слышать ее голос было физически больно, будто тяжелый камень давил на грудь. Я не знал, что ей сказать и что вообще должно было происходить дальше. Знакомые земли остались далеко позади, брак потерпел крушение, и меня выбросило на неизведанные берега, где я не знал ничего и никого, даже местный язык, и тот был мне недоступен. А еще была злость, хотя основным чувством оставалась всепоглощающая печаль и ощущение безвозвратной потери чего-то важного между нами, какой-то связи, которая, возможно, уже не восстановится. Когда мы закончили играть, Мел отправила Вильяма в ванну, а потом сделала ему чай. Я заперся в кабинете с бутылкой красного и принялся обдумывать сообщение от Бена. Мне есть что показать тебе. Но что? И почему только теперь? Вряд ли он таким образом предполагает извиниться. Это было бы слишком на него не похоже. Может, это ловушка. Может быть, он хочет закончить какой-то хитрый план, который начал реализовывать в четверг. Только теперь у него есть дробовик, чтобы уровнять шансы. Я забрал у него Мел, и он не мог этого пережить. И притом Бен считал, что я угрожал ей насилием, если она не прекратит с ним отношения. Одному богу известно, кем Бен представлял меня. Может, он, наоборот, собирался защитить Мел и преподать мне урок. В свою очередь, я узнал о Бене много нового за последние два дня, и теперь нужно быть готовым встретить его, даже если тот будет предельно агрессивен. И все же вопрос, что же такого Бен хотел показать, не давал мне покоя. Я включил компьютер и, пока он загружался, налил себе новый бокал. Бен отправил мне кусок карты с отмеченным местом встречи: Фраент-кантри парк. Мост в центре парка, недалеко от зеленого театра. Завтра в 10 утра. Фраент-кантри парк был не так уж и далеко от нашего дома. Несколько миль к северо-западу, почти у окружной дороги, но все-таки еще в черте города. Бен занимался там триатлоном, там можно было спокойно тренироваться, не рискуя встретить кого-нибудь знакомого в тот момент, когда ты на исходе сил заканчиваешь пробежку и выглядишь, будто вот-вот свалишься с ног от сердечного приступа. Видимо, местность была ему хорошо известна. На гугл-картах отчетливо виднелась сцена зеленого театра у озера в южной части парка. Интересный выбор. Если он хотел встретиться в людном месте, где было бы полно случайных свидетелей, то можно было выбрать любую точку в городе. Но вместо этого он предложил парк на окраине, среди деревьев и холмов, где в десять утра в понедельник не будет ни души. Телефон снова прожужжал – еще сообщение. Приходи один. 17:31 Бен моб. Я некоторое время смотрел на экран телефона, прежде чем вернуться к гугл-картам. Приходи один. Мне и в голову не пришло бы взять с собой кого-нибудь еще, но нужно будет соблюдать осторожность, приехать на место заранее и осмотреться. А Мел ты собираешься говорить? Нет, пока я не мог заставить себя снова доверять ей. Слишком рано. Она скрывала от меня правду на протяжении почти полугода, так что нечего ей знать, что ее бывший любовник предлагает мне встретиться. В школе тоже нельзя было никому говорить, потому что ради этой встречи нужно будет сказаться больным. И Адаму нельзя, он примется отговаривать меня от этой встречи. Но мне нужно было туда пойти. Брать ли какое-нибудь оружие на случай, если Бена сорвет с катушек? Нет, плохая идея. Очень плохая. Но был и хороший вариант. Я нашел карточку констебля Хана и набрал телефон, который был там указан. Трубку взял дежурный сержант, я представился и попросил передать, чтобы инспектор перезвонил мне утром, а еще рассказал о том, где и когда Бен предложил встретиться. Я попросил, если это возможно, чтобы кто-нибудь из офицеров приехал в парк и встретился со мной заранее, чтобы он тоже мог увидеть Бена. Лично убедиться, что Бен никуда не пропал и положить конец всей этой дурацкой истории с исчезновением. Принтер с жужжанием и щелчками выплюнул распечатанную карту парка. Дорожки, тропинки, озеро, парковка, шоссе по центру. Я допил вино и некоторое время сидел неподвижно, размышляя, не будет ли поход на эту встречу ошибкой. Или же это будет способом покончить с проблемой, подвести черту под тем, что произошло, и начать восстанавливать жизнь из руин. Был только один способ выяснить. В любом случае осталось кое-что, что я хотел высказать Бену. Посмотреть в глаза и сказать, что мы с Мел принадлежим друг другу, и ничто и никто не в силах это изменить. Сказать, что она совершила ошибку в момент человеческой слабости, но сейчас преодолела эту слабость и больше к ней не вернется. Часть меня – да что говорить, почти все мое существо – на какой-то момент очень захотела сделать Бену больно, наказать его за то, что он пытался разрушить мою семью. Он слишком сильно злоупотребил своими возможностями. Я обратил внимание на веб-камеру, только когда собрался выключить компьютер. Рядом с маленьким глазком, смотревшим на меня с верхнего края монитора, мигал красный огонек. Странно. Он должен гореть, только когда камера включена. Кто-то наблюдал за мной. Понедельник Глава 27 Мел выехала на работу, как обычно, в десять минут восьмого. Вчера перед сном и сегодня утром мы не разговаривали. Как только за женой закрылась дверь, я позвонил в школу и оставил сообщение директору, что отравился и на работу прийти не смогу. Отправляя Вильяма в детский сад, я обратил внимание, что одна из мам смотрит на меня со смесью жалости и любопытства. Лицо показалось мне смутно знакомым, но разглядеть ее я не успел – она быстро отвернулась, говоря что-то стоявшей рядом женщине. А потом я вспомнил: в «Стрэтфорде» она сидела через два столика от нас и наблюдала устроенную Бет сцену. Привыкай. Люди узнают. Такова жизнь. Ладно. Справимся. До встречи с Беном оставалось еще некоторое время. Но когда я приехал на маленькую парковку Фраент-кантри парка в начале десятого, там было всего три машины. Среди них был большой белый «астон мартин» DB9 с именными номерами W1NNR. Черт! Он успел первым. Я заглушил двигатель и некоторое время сидел неподвижно, рассматривая машину Бена и пытаясь разглядеть сквозь тонированные стекла, есть ли кто внутри. Завибрировал телефон. Мне так жаль, Джо. Пожалуйста, прости меня. Люблю тебя. 09:03 Мел моб. Прочитав сообщение, я снова почувствовал боль в груди. Я убрал телефон и еще некоторое время наблюдал за машиной Бена. Лучше бы, конечно, встретиться с ним прямо тут на парковке, неподалеку от дороги. Здесь все-таки люди, машины, могут найтись свидетели, в отличие от глухих частей парка. Мне хотелось со всем этим разделаться как можно быстрее. Но в «астон мартине» никого не было видно. Я вылез из машины, стараясь идти не быстро и не медленно, а спокойно и уверенно. Я подошел к машине, заглянул в стекло пассажирской двери: в держателе бумажный стаканчик из-под кофе, а на заднем сиденье куча одежды – как будто Бен вытряхнул содержимое чемодана или сумки. Зачем? Что он унес в этой сумке, кроме одежды? Один из его дробовиков исчез. Я долго рассматривал одежду, потом открыл на телефоне карту и отправился в направлении длинной извилистой дорожки, которая вела через небольшой холм к рощице. Ясное октябрьское утро, на ветках вовсю щебетали птицы, но людей не было видно. Я шел по дорожке, настороженно оглядываясь и на всякий случай, не убирая руки в карманы, чтобы быть готовым ко всему. С одной стороны дорожки деревья поредели и уступили место небольшому озерцу. Лучи низкого осеннего солнца отражались от поверхности воды. Сзади послышались шаги. Девушка в топике для бега и шортах, в ушах наушники. Она миновала меня, не удостоив взглядом.