Павел Степанович обернулся к бастиону. В этом щуплом и вроде бы совершенно не военном человеке сразу проступили поколения русских дворян, готовых умирать на поле боя. – Благодетели мои, слушай команду! – сказал он негромко, но так, что все его услышали. – Идем товарищам на выручку! Об отступлении не только не рассуждать, но и не мыслить! Убитых и раненых не подбирать, противника сопровождать ружейным огнем! По залпу картечью в их правый фас, в штыки, товарищи, за мной! – Павел Степанович взял из рук солдата, стоявшего рядом, винтовку с примкнутым штыком и перепрыгнул через бруствер. За ним устремился и Даниил. С бруствера вниз потекла человеческая волна, в которой было еще много матросов. Близ станицы Тимашевской, Кубань Ольга выходила со службы, когда от монастырских ворот к ней быстро подошла миловидная девушка-послушница и сказала: – Ольга Леонтьевна, вас от ворот какой-то черкес спрашивает. – Да какой же черкес, Евдокия? – Страшный, глазища, как блюдца, черный весь! Вот какой! У ворот монастыря в седле сидел Иса. При появлении Ольги он спешился, почтительно поклонился и сказал по-черкесски: – Да будет твой день добрым, сестра! – Мир с тобой, – на том же языке ответила ему Ольга, поклонившись в пояс. – Я – Иса, послан к тебе Али. Он просит тебя писать мужу два слова: «Иса нашел». – Что нашел и для кого? Как мне написать об этом? Иса не ответил, поклонился и сел на коня. Из-за створки калитки, проделанной в воротах монастыря, выглянула Евдокия и сразу спряталась. Иса заметил ее и улыбнулся, но его лицо тут же снова стало непроницаемым. – Если рот держать закрытым, то голова будет цела. Кто не поступает так, тот слабоумный! Напиши только два слова, – ответил он Ольге и с места пустил коня в галоп. Балаклава, Крым Слейтер открыл глаза. Он лежал на походной койке. Над ним трепетало белое полотнище большой палатки. Слейтер приподнял голову и увидел, что раны на его груди уже были перевязаны чистым бинтом, белье на нем тоже было переменено. Сбоку от него, на соседней койке, безучастно лежал какой-то матрос. Часть пятая. Корабль и крест 1 Балаклава, Крым По пристани Балаклавы быстро шла молодая женщина. Ее тонкую талию подчеркивал черный редингот, соломенная дорожная шляпа прикрывала высоко заколотые светлые волосы. В одной руке она держала небольшой саквояж, а в другой – изящную трость, которой иногда помогала себе при ходьбе. Из-за канатных бухт и бочек, громоздившихся за ее спиной, выбрели два моряка с «Таифа». Оба они были в том состоянии, когда алкоголь превращается внутри человека в стекло и уже не мешает ему жить и двигаться. Оба они уцелели в штольнях, сопровождали Ньюкомба в его кавказской экспедиции, а сейчас слонялись по берегу и пропивали последние деньги. – Как тебе эта корма, Джимми? Если пушечное вооружение у нее тоже на высоте, то это та еще штучка! – проговорил один из них. – Эдди, в этих делах я крепко стою за клюз поýже! – Говорю тебе, – это шлюха, из тех новеньких, что прибыли на днях! – Мы на мели, нам ее не купить. – Брось ты! Мы сейчас выбьем из нее скидку на опт. Эй, красотка, табань левой! – заорал он в спину девушке, но она только слегка ускорила шаг. Эдди и Джимми бросились за ней в погоню и скоро нагнали. – Эй, это мы тебе! Сколько ты берешь? Да не беги так, курочка! – проговорил Эдди и положил ладонь на плечо девушки. Кэтрин резко развернулась и ударом трости сбила руку Эдди, едва не сломав ее. Но это было только начало расправы. Кэтрин тут же сделала выпад. Кончик трости ударил Эдди в солнечное сплетение. Тот как сноп опрокинулся на спину и только тогда взвыл от боли. Джимми едва успел открыть рот от удивления. Трехгранный кончик лезвия шпаги, которую мгновенно выхватила из трости Кэтрин, уперся в переносицу Эдди. Джимми сделал было шаг вперед, но девушка повернула к нему голову, и тот сразу осадил назад. – Не дергайся, Джимми, – поддержал его решение Эдди. – Я сейчас думаю о том, какой глаз вам оставить, левый или правый? Вы будете выбирать? – спросила Кэтрин. По переносице Эдди уже стекала тонкая струйка крови. – Лучше бы оба, мэм! – ответил он. К ним подошел носильщик, дюжий пехотинец с чемоданом Кэтрин на плече. Он резко остановился и с удивлением носорога уткнулся взглядом в лезвие шпаги. Жало стальной осы останавливалось то над одним зрачком Эдди, то над другим. – Хорошо. Если я оставлю оба, то это вам поможет в следующий раз отличить леди от шлюхи? – спросила Кэтрин. – Примите мои извинения, миледи! – прохрипел Эдди. Кэтрин убрала шпагу от его лица и вложила ее в ножны. Эдди подниматься не торопился. Теперь он держался за руку, то крепко зажмуривался, то открывал глаза, как бы проверяя, сдержала ли свое обещание Кэтрин. – А вас где носит? – спросила она носильщика так, что он сделал от страха шаг назад и едва не сбил с ног Джимми, который прятался теперь у него за спиной. Портулан был прижат к столу револьвером. Ньюкомб с воспаленными глазами уже несколько часов сидел над этой старинной генуэзской картой. Румбы перекрещивались и расплывались в его глазах. Ему казалось, что каждый из них уводил его от цели. Обстановка в палатке Ньюкомба была самая простая: раскладной стол, солдатская походная койка, вещи на стенах, там же короткая абордажная сабля и морской английский карабин. Ньюкомб взялся за циркуль, немного подумал, и вдруг в его глазах молнией вспыхнула долгожданная догадка. Он взял угол от румба, прочерченного им через Балаклаву, затем пересек его циркулем. Точка выпала прямо за Севастополем, где-то в горах. Ньюкомб вскочил, испустил страстный торжествующий вопль и забегал по палатке. – Проклятый итальяшка! Ты думал меня провести? Ничего у тебя не вышло! – выкрикнул он, потрясая обеими руками. – А я-то, осел, не взял поправку! – Можно войти? – донесся снаружи женский голос. Ньюкомб прислушался, подошел к столу и взял в руки револьвер. – Так можно или нет? – нетерпеливо спросила Кэтрин, стоя у входа в палатку. Не дожидаясь ответа, она отбросила полотнище и вошла. В лицо ей взглянуло дуло револьвера. – Генри! – тихо сказала девушка и поставила на землю саквояж. Ньюкомб опустил пистолет и стал всматриваться в лицо Кэтрин. Ей казалось, что он не узнавал ее. Она слегка пошатнулась. Сознание словно вернулось к Ньюкомбу, он бросился к девушке и подхватил ее на руки. – Я здесь, Кэтрин! – с неожиданной для него нежностью сказал Ньюкомб. – Генри, что с тобой? – спросила Кэтрин, обнимая его. Но Ньюкомб уже снова смотрел в сторону, на свой портулан. – Кэтрин, я нашел! Но как же ты?.. – Я приехала к тебе, Генри, чтобы разделить твою судьбу, какой бы она ни была! Севастополь, Крым Через пламя свечи просвечивало пятно среза на бумаге. Там было написано слово «полдень». Кухаренко опустил записку, посмотрел на Билю и сказал: – А было «полночь»! Это же надо! Кто-то подчистил буквы и под мою руку написал! – Остальное как вышло? – Это я кругом виноват. Втерся тут ко мне один хитрый выкрест, он голубков и подменял. А проход тот, говоришь, завален? – Завален. – Про стилет этот какую думку имеешь?