Амайя что-то посмотрела в компьютере. — Да, я тоже обратила на это внимание, — ответила она, — потому и уточнила, не помнит ли капитан, что это была за церковь. Ангелы-хранители — католический приход. У Ленкса, конечно, были свои представления о религии, но трудно поверить, что набожный лютеранин перешел в другое вероисповедание. К тому же я мало верю в то, что он не стал бы прививать детям свои убеждения. Честно сказать, все это кажется мне сомнительным. — А что вы думаете об истории с пожаром? — спросил Дюпри. — Возможно, Ленкс действительно был бы способен устроить его сам, — ответила Амайя. — Пожар, в результате которого сгорает дом, а лицо остается изуродовано, — идеальный предлог, чтобы начать жизнь с чистого листа; новые документы, новая личность… Думаю, Ленкс был достаточно уверен в себе, чтобы пожертвовать своей внешностью. — В Бостоне не могло быть много пожаров, совпадающих с датой исчезновения Ленкса, во время которых к тому же погибли десять человек. — Пальцы Джонсона порхали над клавиатурой его ноутбука. — Нашел, вот оно… Пожар в старом многоквартирном доме. Десять человек погибли, двое получили незначительные травмы и один — серьезные. Этот человек, чьи инициалы соответствуют Брэду Нельсону, сумел самостоятельно выбраться на улицу, но упал у входа. У пожарных были считаные минуты, чтобы спасти его, прежде чем здание рухнет. Кроме него, пострадали еще нескольких жильцов, но идентифицировать всех не удалось — видимо, некоторые были нелегалами. Установить личность человека, погибшего в огне, довольно легко. Он смог войти в дом, когда пожар полыхал вовсю, получить ожоги и выйти как раз вовремя, чтобы пожарные успели его спасти. Звучит чудовищно, но я согласен с Саласар: такой человек, как Ленкс, скорее способен и не на такое. Булл снова появился в дверях и вопросительно посмотрел на Дюпри. Оба не произнесли ни слова, но Дюпри поднял руку, жестом прося детектива подождать. — Продолжайте, Джонсон, — сказал он. Джонсон высунул кончик языка и провел им по верхней губе, скрытой усами. Пару секунд он внимательно изучал лицо Булла, стоявшего в дверном проеме, а затем наконец отвел взгляд и заговорил вновь: — Все это заставляет меня задуматься о словах Джозефа Эндрюса. В нашей беседе он упомянул, что Нельсон создал у него впечатление, будто он считает, что Эндрюсу-младшему было бы лучше умереть вместе со своей семьей. Джозеф не сказал ничего конкретного, это были главным образом эмоции, но я помню, что и в разговоре с нами Нельсон упомянул что-то в этом роде. — Я не согласна, — тут же возразила Амайя. — Это было скорее предупреждение: парень подавлен, и если это продолжится, то все кончится плохо. — Не стоит забывать, — невозмутимо продолжил Джонсон, — что Нельсон решил стать добровольцем и помогать пострадавшим в катастрофах всего восемь месяцев назад, как раз тогда, когда начались убийства и возникли проблемы с семьей, как в истории Ленкса. Поездки в другие штаты, одним из которых вполне мог быть Нью-Джерси, в Киллин, где погибла семья Мейсон… Нам, конечно, немного не хватает данных — Такер должна была подтвердить его отлучки с момента переезда, — но следует признать, что на данный момент все совпадает. У спасателей есть портфель и значок; благодаря должности Нельсон может перемещаться по местам катастроф, к тому же полицейского, спасателя или кого-то на них похожего всегда встречают с радостью. — Джонсон посмотрел на Амайю. — Даже если на лице у него сплошные шрамы, как у Нельсона. — На самом деле эти шрамы тоже могут быть своего рода пропуском, — снова возразила Амайя. — Представьте: вы в беде, ваш дом разрушен, и вдруг является кто-то, у кого на лице следы похожих пережитых страданий. Если он умеет пользоваться своим увечьем и вести себя должным образом, его появление скорее вызовет эффект внутренней связи, которой не было бы, если б им на помощь явился некто здоровый и невредимый… Именно подобное доверие и требуется, чтобы обезоружить семью. Тем не менее мы не имеем право спешить с выводами. Мы не знаем наверняка, был ли Нельсон в Нью-Джерси, а если он там и был, это может быть случайностью, хоть и подозрительной, как и тот факт, что сейчас он в Новом Орлеане. Нам нужно срочно отыскать его группу, но действовать осторожно, чтобы Нельсон не догадался о том, что мы подозреваем его. Надо выяснить, как и когда они прибыли и где находятся во время урагана. Скорее всего, они примерно в таком же месте, как это. — Агент Дюпри, — настойчиво позвал Булл с порога. — Продолжайте, — сказал им Дюпри и, поднявшись, подошел к Буллу. Амайя с любопытством наблюдала за ними. Они стояли очень близко, но говорили, не глядя друг на друга — один смотрел поверх плеча другого, — и Саласар улавливала между ними атмосферу полного доверия. Булл что-то объяснял, а Дюпри утвердительно кивал в ответ. Через мгновение тот посмотрел на Амайю, и их взгляды встретились. Ни один не отвел глаз, но Дюпри сделал знак Буллу, и в следующее мгновение оба вышли. * * * Появился Шарбу, в руках у него был поднос с бутербродами. Если он и встретил в коридоре коллегу, беседующего с Дюпри, ничто в его поведении не говорило о том, что его это смущает. Джонсон потер глаза и положил маркер между листами досье, которое просматривал. На обложке толстым фломастером его же рукой было написано «Семья Миллер». Он взял бутерброд и последовал примеру Шарбу, который устроился на одной из раскладных кроватей. — Вам следует отдохнуть, — сказал он Амайе, которая по-прежнему машинально смотрела в сторону коридора. — Сейчас почти три ночи, а завтра будет тяжелый день. — Думаю, мне придется разыскать группу, с которой сотрудничает Нельсон, — ответила Саласар, хотя было заметно, что она очень устала. — Агент Такер и агент Эмерсон как раз этим и заняты, — мрачно ответил Джонсон. — Они позвонят, как только что-нибудь узнают. — А вы нашли что-нибудь? — спросила она, указывая на стопку картонных папок с фамилиями на обложке. — Ничего примечательного. Обычные семьи с обычными проблемами: Миллеры начали бракоразводный процесс за год до убийства; обращались к консультанту по вопросам брака, процесс застопорился. У Мейсонов были финансовые проблемы, и незадолго до гибели они взяли вторую ипотеку, чтобы поправить дела на ферме. Похоже, им было трудно оплачивать обучение старшего сына, а у младшего были конфликты в школе: он плохо себя вел, ссорился с детьми… Об Эндрюсах мы знаем то, что рассказал Джозеф. У Алленов тоже были свои проблемы: год назад жене оперировали опухоль в груди, она прошла химиотерапию и вроде бы шла на поправку, но ее болезнь сказалась на успеваемости детей в школе и их поведении. Мальчишки угнали у соседа трактор и ездили на нем по полям. Трактор перевернулся, у одного застряла нога. Пришлось оперировать, но после травмы он полностью восстановился. Я только что получил данные о семье из Тампы, и снова то же самое: нормальная семья. Пара штрафов за неправильную парковку, судебная тяжба с городским советом по поводу строительства пристани, трое детей-подростков. Девочка однажды была задержана за кражу помады в супермаркете. Да, кстати! Парень Эндрюсов сказал нам, что их бабушки не было в Галвестоне, хотя можно было бы предположить, что она скоро появится в доме, так как через несколько дней собиралась воссоединиться с семьей. У Нельсона тоже нет бабушки. Его родители официально скончались, когда ему было двадцать; братьев, сестер или других родственников не имеется. Мартин Ленкс очень вовремя поменял личность. Мать жены Нельсона, Сара Нельсон, в девичестве Сара Розенблант, умерла, когда та была маленькой девочкой; Сару и ее братьев воспитывал во Флориде отец. Кстати, Стивен Розенблант — сенатор-республиканец от Флориды. Билл Шарбу присвистнул. Джонсон чуть заметно усмехнулся в усы, но сделал вид, что ничего не слышал. — Я пытаюсь составить график предполагаемых преступлений с датами, когда они были совершены, чтобы сопоставить их с информацией о семьях. Так мы узнаем, можно ли установить связь между «грехами» этих людей и казнью, к которой их приговорил Композитор. — Джонсон, рассуждающий с бутербродом в руке, завершил свою речь, откусив от него кусок. Эстафету взял Шарбу. — Вы думаете, такие вещи, как развод, судебный процесс с мэрией, перевернувшийся соседский трактор, который угнали мальчишки, или кража помады в супермаркете могут быть причинами, по которым Композитор приговорил их к смерти? Я уличный коп — я знаю, как ведут себя сутенеры, наркоторговцы, шлюхи и наркоманы; знаю, чего от них можно ожидать, и в некотором смысле имею представление о том, как они рассуждают. Я ничего не знаю о психопатическом поведении, но если это так работает, девять из десяти семей в этой стране будут приговорены к смертной казни. Амайя пристально посмотрела на Шарбу. — Вы правы, — сказала она, — все эти проступки не кажутся слишком серьезными или достойными осуждения. Субъекты, подобные Ленксу, описаны во всех учебниках по психологии, и все эксперты сходятся во мнении, что мотивы, которые ими движут, не более чем предлог, чтобы покончить с жизнью, в которой они чувствовали себя неудачниками, которая им не нравилась, потому что не совпадала с их ожиданиями. Они лишь ищут оправдание, чтобы сделать это, — именно так поступают психопаты. — Поэтому Ленкс начал новую жизнь, — согласился Джонсон. — Ту, которая на какое-то время соответствовала идеалу в его голове, но и эта жизнь в какой-то момент пошла наперекосяк. Амайя вздохнула. — Причины, заставляющие психопата совершать убийства, не столько логичны или серьезны, сколько просто его раздражают. Ленкс — единственный главный актер и постановщик своей пьесы: когда кто-то из действующих лиц его не устраивает, он убирает его и заменяет другим, сожалея об утрате не более, чем великий режиссер, которому приходится убирать посредственного актера, не выучившего свою роль. Шарбу смотрел на нее широко раскрытыми глазами. — Вы очень умны, Саласар, и это чертовски горячо, но об этом забудьте, — сказал он и предостерегающе поднял обе руки. — Я действительно впечатлен вашим умом. У вас сексуальный ум. Амайя посмотрела на него, раздумывая, не пора ли ей разозлиться. Она уже была сыта по горло методом Шарбу. К счастью, вмешался Джонсон: — А я, детектив Шарбу? Мой ум вы не находите горячим? Я участвовал в половине мозговых штурмов Саласар. Билл пожал плечами и улыбнулся, всем видом показывая, что сдается. Амайя тоже невольно улыбнулась, хотя постаралась это скрыть. Снаружи ветер дул с прежней силой. Каждый раз, когда кто-то открывал дверь на лестницу, ветер врывался сквозь щели в окнах и выл, словно попавшее в клетку животное. Все машинально посматривали на дверь и оконное стекло с наклеенными полосками скотча, которое будто бы прогибалось. — Отдохните, Саласар, — снова предложил Джонсон, беря с подноса еще один бутерброд и протягивая его Амайе. — Поешьте что-нибудь и постарайтесь немного поспать. — Думаю, под такой аккомпанемент я не смогла бы уснуть, даже если б очень хотела. — Вы не представляете, в каких условиях человек способен уснуть. Спали же вы в машине. — Джонсон улыбнулся. Шарбу кивнул. — Верно, я свидетель. А если не сможете уснуть, то хотя бы полежите и отдохнете. Амайя кивнула, сдаваясь. Она сняла пластиковую пленку с бутерброда и села на раскладную кровать, прислонившись спиной к стене. — Хотите, я выключу свет? — спросил Шарбу. Прежде чем она успела ответить, во всем здании внезапно стало темно и тихо; замолчали даже телефоны экстренных служб. Снаружи продолжал реветь ураган, окна дрожали. — А народ в Новом Орлеане не промах, — пошутил Джонсон. — Если уж выключают свет, то делают это так, что мало не покажется. Молния выхватила из темноты профиль Амайи; она встала и, подойдя к окну, сказала, оглядываясь: — Это общее отключение. Свет исчез во всем городе — по крайней мере, в той его части, которую я отсюда вижу. — Не беспокойтесь, скоро запустят аварийный генератор! — крикнул кто-то в коридоре. * * * Амайя Саласар не любила темноту. Удавалось ли ей хоть раз в жизни сохранять спокойствие в темноте? Может, когда-то, очень давно… Сколько Амайя себя помнила, перед сном она всегда оставляла включенным ночник. Он не мешал ей заснуть, зато, едва открыв глаза и увидев, где находится, она чувствовала себя в безопасности и знала, что никто не придет, не склонится над ее кроватью, желая поглотить ее душу. Иногда найти замену ночнику было непросто, особенно когда приходилось спать в отеле или гостить у кого-нибудь. Но Амайя придумала множество ухищрений: ставила лампу в шкаф, оставляла открытой дверь в ванную или не опускала жалюзи на окнах, выходящих на улицу, чтобы в комнату проникал свет фонарей; она строила из книг, платков и шарфов, а то и из собственного чемодана ширмы, которые помещала перед слишком яркой лампой, стратегически поставленной на пол, чтобы приглушенный свет не мешал спать, одновременно рассеивая темноту. Как правило, она спала одна. Для желающих провести с ней ночь у нее имелась отговорка, которая, хоть и не являлась правдой, была ближе всего к истине, а именно — кошмары. Кошмары, вызванные тем, с чем ей приходится сталкиваться по работе. Никто ни разу не подверг эту отговорку сомнению. Амайя спрашивала себя, как бы они отреагировали, если б она призналась, что не может выключить свет, потому что боится призрака из прошлого, явившегося, чтобы съесть ее. * * * Да, Амайя не любила темноту. А тем более сочетание темноты и тишины — тишины, в которой был слышен каждый шорох. Может, поэтому она и спросила: — Агент Джонсон, что у вас с Такер? — Кстати, да, что там с Такер? — встрял явно оживившийся детектив Шарбу. — Раньше, во время телефонного разговора, вы ругались с ней раза три-четыре. А когда разговаривали с капитаном из Галвестона, мне показалось, что вы называли ее… — Чертовой железной Такер, — закончил Джонсон. Если не считать тусклого света индикаторов аварийных выходов, видимых из коридора, было совершенно темно, поэтому Амайя не видела выражения лица Джонсона, когда он ответил: — Она мне не нравится. Это заявление было таким искренним, лишенным самооправдания и искусственности, что Амайя и Шарбу расхохотались. — Погодите, — попросил Билл, когда они перестали смеяться. — Вам она не нравится как человек, в котором раздражает запах одеколона, голос или манера пить кофе? Или вы действительно терпеть ее не можете? Пару секунд Джонсон размышлял.