— Она нас не видит, — успокоил их невролог. Словно опровергая его слова, мертвые глаза пробежали по комнате, вглядываясь в каждого. Потом глаза закрылись, и женщина снова застыла. Губы не шевелились, однако откуда-то изнутри вырывалось рычание. Тело ее задрожало. — У него есть mon petit bon ange, — сказала она неожиданно чистым, почти детским голосом. — Кто это? — переспросил Булл. Женщина стояла неподвижно, но глаза ее открылись. Взгляд сверлил стеклянную стену, отделявшую ее от Булла. Затем она издала звук, подобный протяжному крику. И снова раздался все тот же звонкий, девичий голос — Амайя готова была поклясться, что где-то в недрах этого существа скрывается еще одна женщина. — Ле Гран… Глава 48 Нана. Обещания Стадион «Супердоум», Новый Орлеан Обнаружив, что Селета впала в кому, они принялись обыскивать внутренние коридоры стадиона, пытаясь отыскать пост Красного Креста. Множество людей, вынужденных жаться в коридоре из-за дождя, который теперь заливал внутренние помещения стадиона, невозможность протиснуть между ними инвалидную коляску Селеты и неуклюжесть Наны, опирающейся на свою палку, превратили этот поход в настоящее мучение. Каждые несколько шагов Бобби останавливался, чтобы поправить голову матери, которая через мгновение снова падала на грудь с тяжелым хрипом. В конце концов они нашли фельдшеров, которые подтвердили, что Селета в коматозном состоянии. У них не было ничего, кроме жаропонижающих препаратов и физраствора, но, по крайней мере, они переложили ее на носилки, и в лежачем положении дышать ей стало легче. Нужно было дождаться, пока не стихнет ураган, чтобы отвезти ее в Благотворительную больницу, расположенную поблизости. Потрясенный Бобби переводил взгляд с матери на Нану и доктора. — Но что-то же нужно делать… Доктор пожал плечами и посмотрел в потолок, прислушиваясь к чудовищному грохоту урагана, который бряцал оторванной крышей «Супердоума». Так, сидя на полу и опираясь на носилки, где задыхалась Селета, а затем перебравшись в крошечный медпункт, до последнего дня служивший складом инвентаря, они провели ночь и следующее утро. На другой день в час пополудни явился доктор. — Мы вывезем вашу мать. Ее переправят на плоту в Благотворительную больницу. Бобби протянул Нане руку и помог ей встать. — С больным может проследовать только один сопровождающий, — предупредил санитар. — Но как же так, посмотрите на нее, — сказал Бобби, кивнув на Нану. — Она тоже больна, ей недавно сделали операцию, и она почти не ходит… Я не могу оставить ее здесь одну. Медик был непреклонен. — Переправы ждут больше ста человек, а в лодке двадцать пять мест. Вас пустят, потому что ваша мать в тяжелом состоянии, но здесь есть и другие больные, а она, — добавил он, имея в виду Нану, — хотя бы может стоять. Бобби принялся возмущаться. — Мне очень жаль, — перебил его доктор. — Или вы сейчас едете с матерью, или ждете все вместе, пока не найдется место на катере. Но я не могу гарантировать, что это произойдет. Бобби не ответил. Он резко выдохнул, беспомощный и злой. Нана взяла его за руку. — Бобби, дорогой, ты должен отвезти Селету в больницу. Со мной все будет в порядке. — Вы решили? — нетерпеливо спросил доктор. Бобби снял рюкзак и протянул его Нане. — Держи его спереди, а то украдут. Не пей чужую воду — здесь есть бутылка с чистой, а из кранов течет только грязь. Он в отчаянии огляделся: — Нана, я хочу, чтобы ты осталась здесь, рядом с медпунктом, и не двигалась. Ты меня слышишь? Я вернусь за тобой, как только маму положат в больницу. Вернусь, обещаю. Но ты не должна никуда отсюда уходить, потому что иначе я тебя не найду. Нана печально кивнула. — Пообещай мне, — попросил Бобби, когда санитары уже толкали носилки его матери. — Обещай, Нана! Скажи, что ты никуда отсюда не уйдешь. — Обещаю, — сказала она, растерянно оглядываясь. Глава 49 Цирк уродов Благотворительная больница, Новый Орлеан Джонсон ждал в дверях; при виде них он махнул рукой. Они вошли в палату Дюпри. В небольшом помещении стояли пять носилок, и все были заняты. Носилки Дюпри задвинули вглубь палаты к окну, из которого кто-то — вероятно, «Катрина» — выбил стекла. Лицо Дюпри было таким бледным, что, казалось, он замерзает. Это впечатление усиливали посиневшие губы, хотя лицо покрывали капли пота. Когда они вышли, он был полуобнажен и сейчас без особого успеха пытался надеть футболку. — Что это вы делаете? Доктора запретили вам напрягаться! — возмутился Джонсон и забрал футболку из его рук. Измученный Дюпри откинулся назад. В этот миг их взглядам открылись старые шрамы у него на груди. — Мне нужно выбраться отсюда… — Его голос был едва слышен. Амайя подошла поближе. Несмотря на внешнюю слабость, Дюпри был преисполнен решимости. — Мы обсудим это позже; сначала вы должны нам все объяснить, — сказала она. Дюпри на пару секунд закрыл глаза. — Это непросто… — Лгать обычно труднее. Не знаю, что думают остальные — если вам интересно, можете их спросить, — но мне вы должны были сказать сразу, что мы охотимся за Самеди. Это не означает, что я действовала бы с меньшей отдачей, но, по крайней мере, не стала бы терять время, думая, что преследую Композитора. — Я вас не обманывал; цель нашего расследования — Композитор. — Он — официальный предлог, — возразила Амайя, — для того чтобы быть здесь. Но я не люблю, когда мною манипулируют. Вы должны были об этом сказать. — Думаю, вы уже поняли, — вмешался Булл, — что такой поворот сложно было предположить. Мы преследуем тень. Десять лет назад расследование было прекращено, но так и не закрыто. Это не возобновление расследования, оно не закрывалось. После смерти агента Карлино и Джерома Лиретта мы получили приказ бросить его. Но были уверены, что это еще не конец. Мы были начеку и ждали, что, как только начнется очередной ураган, он появится снова — как в тот раз, когда он забрал Медору Лиретт. В знак недовольства Шарбу щелкнул языком. — Я понимаю, как это тяжело; я встречал копов, которые потеряли напарника при исполнении, такое сложно пережить. Но неразумно рисковать всей операцией ради личной мести. Дюпри мрачно посмотрел на него. — Операцией никто не рискует, мы вот-вот задержим Композитора. — Я согласна с Шарбу, — перебила его Амайя. — Я все время считала, что мы охотимся за Композитором, но, при всем уважении, вы отвлеклись. Иначе как объяснить, что Такер командует операцией во Флориде? Она движется вперед, а мы буксуем на месте. Джонсон опустил взгляд и прикрыл рукой густые усы. Все знали, что тот не испытывает симпатии к Такер, но даже он явно сомневался в том, правильно ли они ведут это дело. Дюпри посмотрел на Амайю бесконечно усталым взглядом. — Такер ни черта не понимает в том, что происходит. Причина, по которой я привлек ее к расследованию, заключается в том, что она способна выследить не только Композитора, но и Самеди. — Он закрыл глаза и умолк, так глубоко уйдя в себя, что напомнил ей Медору Лиретт. — Сейчас меня больше всего беспокоит Медора. Вы уверены, что это она? — Уверен, — подтвердил Булл, а Дюпри кивнул. — Сто процентов. Амайя на мгновение задумалась, как лучше выразить то, что у нее в голове… — Я ее видела, и такое впечатление…