— Для нас с Буллом это было бы вне нашей юрисдикции. — Похищение — федеральное преступление, а в моей команде вы всего лишь проводники, не более того. — Дюпри кивнул. — Мы отвезем вас к вашему трайтеру, обыщем поместье и, если ничего не найдем, вернемся в Нолу, — сказал Билл Шарбу. — Не думал, что мне удастся тебя убедить, — признался Булл. Тот в ответ пожал плечами. Все уставились на Амайю. — Саласар, а вы что скажете? — А как же Композитор? За последние несколько часов мы добились большого прогресса. Нам удалось уточнить возраст его детей. И Брэд Нельсон по-прежнему вписывается в профиль. Мы поговорили с его партнером по спасательной команде; он действительно его прикрывал, но, говоря о нем, упоминает импульсивность, смятение и растерянность, что не соответствует поведению Мартина Ленкса, или Композитора. Наша рабочая гипотеза — инспектор по катастрофам. Я поговорила с руководителем Американской страховой ассоциации; через несколько часов у меня будет довольно точный список имен. — Через несколько часов? — Да, может быть, завтра в полдень. Все зависит от того, найдет ли он способ со мной связаться. — Тогда я прошу у вас эти часы, — сказал Дюпри. — Что? — Вы правы. Я действительно позвал вас охотиться за Композитором. Самеди возник случайно, но, зная о его преступлении и не имея возможности официально продолжить расследование, мы не можем от этого отказаться. Я не брошу вас здесь и не заставлю ехать с нами, если вы не захотите. Все в ваших руках, вы сами должны принять решение. Мы не поедем, если вы откажетесь ехать. Но прошу вас подарить мне эти часы, до завтра. — У меня много вопросов, на которые потребуются ответы, — заметила Амайя. — Я отвечу на все ваши вопросы, — заверил Дюпри. — Я задам их, — пообещала она, — все, вплоть до самых сложных. И мне нужна правда. Если я заподозрю, что вы что-то от меня скрываете, можете на меня не рассчитывать. — Хорошо. — А после мы вернемся в Нолу и снова займемся Композитором… Тут ее Джонсон перебил: — Плохие новости. И он показал им экран ноутбука и только что полученное электронное письмо. * * * Дюпри и Амайя переглянулись. — Такер арестовала Нельсона в Тампе. Они поджидали его возле дома жены. Он вернулся из поездки, поставил машину перед крыльцом и в течение часа сидел за рулем, собираясь с духом. Затем, словно внезапно обезумев, побежал к дому с револьвером в руке, выбил ногой заднюю дверь, ворвался внутрь и принялся стрелять. Один из спецназовцев выстрелил: пуля попала Нельсону в грудь. Сейчас он в больнице в искусственной коме, состояние крайне тяжелое. Амайя разочарованно посмотрела на Дюпри. — «Такер ни черта не понимает», да? Глава 50 Мари-Франс Элисондо Инспектор Мари-Франс Рено посмотрела на своего напарника и вздохнула, с трудом сдерживая желание выкинуть его из машины. Людовик был хорошим парнем — молодой, красивый, к тому же компьютерный гений. Они оказались здесь благодаря ему, точнее, его познаниям в компьютерах. При этом Людовик был типичным примером человека, чьи интеллектуальные познания задерживают развитие в других областях жизни, так что в итоге получается очень образованный специалист, который в душе так и остался младенцем. Он только что получил водительские права и требовал ключи от машины с рвением лабрадора, который просится на прогулку. Инспектора Рено, женщину уже ближе к шестидесяти, чем к пятидесяти, искренне восхищали его навыки владения компьютером. К тому же ей в некотором смысле льстил тот факт, что она целый день разъезжает туда-сюда с молодым педантичным заместителем, которым можно хвастаться перед своими коллегами, хотя наедине он иногда приводил ее в бешенство. Хуже всего было его желание «порулить», и, хотя Мари-Франс давала слово никогда больше не потакать ему в этом — пусть себе водит машину в свободное от работы время, — каждый раз все кончалось тем, что она позволяла ему сесть за руль. Мари-Франс проехала от Биаррица почти до границы, однако, углубившись в тихие дороги французской Страны Басков, поддалась буколической красоте, уменьшила скорость и уступила. Дорога туда была медленной, хотя и вполне сносной, но теперь они вот уже пять минут пытались припарковаться на площади, параллельной реке Базтан в Элисондо. И хотя Мари-Франс изо всех сил старалась сосредоточиться на очаровании маленького городка, особенно чудесного в эти часы, когда весенний туман рассеивался под утренним солнцем, она яростно фыркнула, почувствовав очередной неуклюжий рывок. — Ради всего святого! — воскликнула Мари-Франс, выходя из машины, которую Людовик даже не успел толком остановить. Она проверила отметки в своем ежедневнике и сверила номера домов. Дом был очень нарядный. Ей бы хотелось в таком жить. Внутрь вела входная арка, за ней тянулся крытый проход с двумя скамейками, сложенными из того же камня, что и фасад. Окна первого этажа были украшены петуниями насыщенно-розового цвета, свисающими из горшков. Темные ворота делились на две створки, которые сейчас были закрыты, по бокам висели старинные металлические кольца, к которым когда-то привязывали лошадей. — Говорить буду я, — бросила Мари-Франс напарнику, прежде чем позвонить в дверь. Это была их маленькая игра: ей никогда на самом деле не удавалось заставить Людовика молчать дольше, чем пять минут, но ей нравилось быть главной и видеть, как ему это досаждает. — Как хотите, шеф, но знайте, что я отлично говорю и пишу на испанском, итальянском и португальском языках. — И абсолютно не умеешь водить машину, — пробормотала она себе под нос, нажимая на дверной звонок. — К тому же эта дама говорит по-французски. Им открыла женщина средних лет, стройная и элегантная. На ней были брюки и водолазка, а волосы собраны в пучок. Мари-Франс улыбнулась; именно такой она себе и представляла эту женщину по голосу, когда позвонила ей накануне вечером. Припомнился их разговор… — Энграси Саласар? — Да, это я, — ответила женщина. — Я инспектор Мари-Франс Рено из французской Национальной полиции. Мы хотели бы поговорить с вами по поводу вашего заявления, где вы сообщаете о попытке похищения с участием автомобиля с французскими номерами. — Да, разумеется. Вы нашли машину? Мари-Франс продолжила, не ответив: — В стенограмме жалобы отмечено, что, помимо вас, во время инцидента присутствовали еще два свидетеля. — Да, в тот момент, когда это произошло, с нами были друзья. — Мы могли бы поговорить и с ними — например, завтра, около одиннадцати утра? Может быть, у вас? В это время девочка будет в школе, верно? И они договорились о встрече. * * * На следующий день в условленное время женщина посторонилась, впуская Мари-Франс и ее напарника в дом. Внезапно путь им преградил бордер-колли и оскалил зубы. — Не бойтесь, это Ипар, он охраняет дом и быстро к вам привыкнет. Действительно, через несколько секунд собака отступила, пока не оказалась между ними и выходом. Внутри дома было тепло и пахло дровами. Мари-Франс не без некоторой зависти заметила пару мягких кресел перед камином, в котором полыхал огонь. Возле стола их ждали двое людей. Мари-Франс прикинула, что по возрасту они ровесники Энграси. Женщина по имени Джоксепи — маленькая, энергичная, коротко стриженная. И мужчина, представившийся как Игнасио: высокий, жилистый, крепкий, с подвижным и недоверчивым лицом. — Машину нашли? Вы же за этим приехали? — нетерпеливо спросила Джоксепи. Инспектор отреагировала уклончиво: кивнула и одновременно пожала плечами. Когда она качнула головой, прямые волосы, разделенные пробором, рассыпались по плечам. — Прежде всего мы с моим заместителем Беланже хотели бы еще раз выслушать вашу версию. Похоже, лучше всего все произошедшее видели вы, сеньор Альдекоа, — сказала она, глядя на Игнасио. — Я много думал об этом, — сказал тот, подтверждая первое впечатление Рено. — Еще раз все прокрутил в голове, вспомнил все мелочи — и уверен, что, прежде чем остановиться, машина дважды проехала взад и вперед по улице Сантьяго. Я тогда решил, что это заблудившиеся французские туристы в поисках границы. — Что случилось, когда машина остановилась? — Они двигались в сторону Франции. Я думал, что пассажир приоткроет окно и спросит, правильно ли они едут. Но вместо этого открылась задняя дверь. Они что-то сказали девочке, которая в это время играла на тротуаре. Я не слышал голоса, но, хотя дверца машины отчасти закрывала обзор, успел разглядеть белый кружевной рукав и руку, явно женскую. Она поманила девочку к себе. Амайя — разумная девочка, но все равно послушалась и подошла. Тогда я что-то ей крикнул, и она остановилась. Потом все произошло очень быстро: я кинулся к девочке, а женщина выставила ногу из машины и схватила Амайю за руку. Я подбежал и вырвал ее. Посмотрите, — сказал он, показывая на плащ Амайи, который Энграси разложила на столе. На рукаве виднелся глубокий след от ногтей. — Царапины на руке девочки все еще заметны. После этого женщина вернулась в салон, и машина уехала. — Вам удалось ее разглядеть? — спросила инспектор. — Да, хотя я предпочел бы ее забыть, — признался он: в памяти всплыла волчья улыбка. — Я уже описал ее в участке Гражданской гвардии. — Да, ваше описание у нас, и кое-что вызывает вопросы… — Беланже, казалось, не терпелось поучаствовать в разговоре, но его перебила жена Игнасио: — Так вы нашли машину или нет? Заместитель инспектора недовольно вздохнул.