Дальше дни полетели, как стаи перелётных птиц, покидающих нашу землю на зиму. Посреди повседневных дел я проводила много времени с Демидом и Цветаной, мы обсуждали наше будущее и свадьбу детей. Княгиня предлагала после торжества всем вместе поехать в гости к её брату Яромиру, который также в будущее солнце планировал свадебный огонь для своего сына. – У меня будет маленькая дочь на руках, – сказала я, – а дорога в сопредельное княжество далека. Я думаю, что лучше останусь дома. Да и Радамиле может быть опасно ехать: Вышеслав вряд ли забыл её отказ. Цветана немного обиделась на мои слова. – Семья моего брата честна и благородна, я уверена, что его сын осознал свою ошибку и больше не допустит такого поведения. Тем более ему нашли супругу, – проговорила она. – Я не хотела тебя обидеть, – сказала я, кладя руку на её запястье, – но всё же опасаюсь за дочь. Мы чуть не потеряли её в прошлый раз. – Матушка, я впредь никуда не пойду без сопровождения и буду очень аккуратна, – заверила меня дочь. – Когда придут дни следующего лета – тогда и решим, – поставил точку в нашем разговоре Демид. В этот момент перед воротами раздался шум. Это прибыл посланник от Доброслава. Он поклонился княгине и вручил ей свиток. Развернув его, Цветана улыбнулась. – Муж пишет, что соскучился по нас, – сказала она, – просит поскорее вернуться. – Когда-то это должно было случиться, – вздохнул Светозар, глядя на Раду. – Надеюсь, мы скоро увидимся. Молодые встретились взглядами, и я поняла, что чувства их искренние и горячие. И в очередной раз порадовалась за дочку. На следующий день княжеская семья собралась и уехала в город. Мы проводили их до ворот и вернулись в дом. – Я тоже скоро уеду, – сказал Демид, – но обещаю, что вернусь к рождению дочери. – Буду ждать тебя, – ответила я, обнимая мужа. Глава 23 Знахарка Боремир с Вассой и её сыном, выехав из родного селения, направились в город. В дороге женщина чувствовала страх и неуверенность. Последний раз она покидала родное селение, когда вместе со свекровью и младшим братом мужа отправлялась в изгнание. Маленький Всеволод тогда капризничал, беспокоился, просился домой. А она очень боялась за него. Закрыв глаза, Васса погрузилась в воспоминания. До города добирались долго, а прибыв, расположились в каком-то заброшенном доме, что стоял у ворот княжеского града. В погребе они нашли мешок полусгнившей репы и немного отсыревшего зерна. Но даже этим продуктам были рады. Мать Бартана целыми днями ругалась и негодовала, искала виноватых в том, что потеряла мужа, дом, уважение, обеспеченную жизнь. Больше всего доставалось Вассе. Свекровь винила её во всех бедах, хотя именно её собственный муж, бывший старейшина, был во всём виноват, ещё и старшего сына втянул в свои тёмные дела, за что оба и поплатились. Но вдове было легче не помнить этого, а переносить свои переживания на безответную невестку, которая, лишившись мужа, была слаба и неприкаянна. Свекровь знала, что Васса ходила к своим родителям, просила у них разрешения вернуться в отчий дом, а те ей отказали. Значит, она была теперь полностью во власти новой семьи. Молодая женщина тоже это понимала и не спорила со свекровью, принимая все её оскорбления и тычки. Дом, в котором они жили, продувался ветрами, есть было нечего, ребёнок в таких условиях быстро заболел. Это добавило молодой матери переживаний. Помощь неожиданно пришла от местной знахарки, которую Васса встретила в лесу, куда ходила собирать травы для похлёбки и настоя ребёнку. Увидев, что́ рвёт молодая женщина, старушка сразу поняла, что той нужно лекарство от простуды. А спросив, для кого та собирает, остановила руку матери, рвущую траву. – Не то берёшь, – сказала она, – если жар у малыша, то это растение лишь хуже сделает. В это время в нём уже много соков, и оно только для взрослых подходит, а ребёнок сгорит от его навара. Пойдём лучше со мной, я тебе заготовку дам, которую в нужное для лечения детей время собирала. Васса, хоть и опасалась доверять незнакомой женщине, всё же пошла за ней. Знахарка дала трав, сказала, как заваривать и по скольку поить сына. А узнав, что мать с ребёнком живут в заброшенном доме и почти без вещей, дала мешок одежды, что лежал у неё без дела. В нём были вещи, оставшиеся от выросших детей и ещё не совсем развалившиеся от старости. Васса была рада и им, от души поблагодарив старушку. – Будет тяжело, приходи, – на прощание проговорила та, – чем смогу, помогу. Ребёнка береги, он – твоя опора и поддержка на долгие солнца. – Уготованы ли мне долгие солнца… – горестно вздохнула Васса. – Если примешь испытания, которые тебе выпали, и поймёшь, что неспроста они даны, то вознаградят Боги твоё смирение. – Да в чём же я виновата? – воскликнула молодая женщина. – Мужа любила, кроме него, никого не видела, сына родила, хотя и года от нашего брака не прошло. А погубили его злые люди, и отца его тоже, после этого нас с сыном изгнали из родного селения. Теперь свекровь во всём меня винит, так как не на ком ей больше злобу срывать. – А ты помнишь, с чего всё началось? – с укором спросила знахарка, пристально глядя на гостью. – Выбрала ты себе мужа по сердцу, да не спросила, люба ли ты ему. А супруг твой всегда другую любил, ей его сердце было отдано. Тебе следовало отступить, а не радоваться беде, настигшей Младу. – Откуда вы знаете? – удивилась Васса. – Так у тебя на роду всё написано, две дороги было дано при рождении: одна – спокойная, но одинокая до поры до времени, а другая – та, что ты выбрала, – ответила старушка. – Так я и сейчас одинока, – глотая слёзы, проговорила молодая женщина, – муж погиб, родители отвернулись. Только сын и остался. – Он сейчас – самое главное для тебя, сбережёшь его – сердце своё исцелишь, любовью наполнишь. А там, может, и на первую дорогу вывернешь, на которой счастье тебе уготовано. – Счастье? Мне? – не веря услышанному, переспросила Васса. – Где же оно? – Суженый твой – и близко, и далеко. Он будет по нашим землям много мотаться, в услужение к новому князю пойдёт; себя в тёмных делах потеряет, потом, благодаря родным, обретёт; и после вы сможете быть вместе. Гостья с надеждой посмотрела на собеседницу. – А пока иди, а то свекровь ругать будет, – кивнула ей знахарка, – скоро полегче вам станет. И правда, через некоторое время жизнь изгнанников немного наладилась. Всеволод поправился, брат Бартана укрепил дом, утеплил его, как смог, дрова заготовил, стало тепло спать. После он нашёл работу в городе в одной из мастерских. Труд его был тяжёл, но за работу давали продуктов на всю семью. А вскоре и Вассе место нашлось. Стала она помогать в поварне при княжеском граде. Свекровь с Всеволодом дома оставалась, говоря, что работать не пойдёт, а молодые с утра уходили и возвращались поздно вечером. Зато жить стали сытнее. Прислужницы в поварне разбирали по вечерам остатки несъеденных блюд. Жизнь начала налаживаться, но Вассу угнетала тесная и тёмная избушка, где они жили, и постоянное недовольство матери Бартана, в которой горели гнев и обида. Женщина хотела отомстить своим обидчикам, семье Ведмурда. Немного освоившись на новом месте, она начала выходить и изучать обстановку в городе. Брала ребёнка с собой и с ним ходила по улицам: высматривала, выглядывала. Вокруг было неспокойно. Князь вёл войну и был с дружиной и сыном в отъезде. В городе оставались княгиня и молодая княжна, тяжёлая наследником. Когда предатели открыли врагам ворота города, мать Бартана вместе с семьёй спряталась в своём ветхом жилище. Завоеватели обошли его стороной: таким бедным он казался, что воины решили, что разорять в нём нечего. А после полыхнуло пламя. По городу пошли слухи, что один из воинов Перуна призвал Последний огонь и сжёг половину гарнизона противника. Женщина чувствовала, что здесь не обошлось без её старых знакомых, но не была уверена, что это сделал именно Ведмурд. Когда князь-завоеватель вернулся, разбив войско северного князя, то первым делом распял на воротах тела истинных правителей. Мать Бартана, наблюдавшая за этим, не плакала. Она думала о том, как ей выжить. Васса же, услышав о казни молодой княжны с новорождённым ребёнком, несколько дней не выходила из дома, не в силах выпустить Всеволода из рук. Но потом свекровь заставила её вернуться в поварню. – Нам есть нечего, а ты дома сидишь! – прикрикнула она на невестку. – Мой сын лишился работы, его хозяина больше нет в живых. Кто нас теперь кормить будет? – Так пусть займёт пустующую мастерскую, её изделия всем нужны, – предложила Васса. Мать с сыном переглянулись. – Завтра пойдёшь на то место, посмотришь, что уцелело и можно ли там работать, – сказала взрослая женщина, и брат Бартана кивнул. Так они и устроились: Васса приносила еду из поварни, её деверь работал, теперь уже сам себе хозяин. С людьми нового князя они обходились с почтением и благоговением. Так им велела вести себя мать. Сама она смогла завести нужные знакомства, оговорив соседей и этим войдя в доверие завоевателей. Благодаря этому у Вассы с сыном появился дом побольше, куда они переехали после расправы над его хозяевами по обвинению свекрови. Молодая женщина хотела помочь несчастным, но побоялась. Скажи она правду, завоеватели не пощадили бы за обман её собственную семью. А мать Бартана, с её умением подстраиваться под обстоятельства, врать и искать выгоду, смогла приблизиться к доверенным лицам князя, и когда те распределяли поместников, добыла себе место в родном селении. Возвращались они победителями. Вдова старейшины мечтала, как отомстит своим врагам. И обрадовалась, когда услышала новости о Ведмурде: все считали его погибшим от Последнего огня. Забрав себе лучшие земли семьи поверженного врага и переложив на плечи его родственников свой оброк, мать Бартана зажила в своё удовольствие. Единственное, что расстраивало её, это отсутствие власти карать и миловать. Не могла она окончательно погубить своих недругов, но планы мести не забывала, ожидая подходящего момента. При виде того, как много работают родные Млады, чтобы иметь возможность отдать возложенное на них бремя, как грустят они о потере отца, её сердце радовалось. Но прошли солнца, тьма сменилась светом, и, не выдержав его появления, ушла мать Бартана в царство Мары, оставив после себя лишь злость и ненависть в душах близких. Васса вынырнула из воспоминаний. Посмотрела на лю́бого мужа, взрослого сына и попросила: – Давай заедем в одно селение рядом с городом: там живёт старушка, которая спасла меня и Всеволода давным-давно. Может, она ещё в этом мире, я хочу отблагодарить её. Муж кивнул и направил повозку в нужном направлении. Женщина не знала, вспомнит ли она дом знахарки и её саму, но что-то влекло Вассу в это селение. Чем ближе они подъезжали к нужному месту, тем беспокойнее становилось на душе молодой жены. Она даже хотела повернуть обратно, но не решилась сказать об этом Боремиру, чтобы не прослыть легкомысленной, быстро меняя свои намерения. Они въехали в селение и начали оглядываться по сторонам. С дворов доносились голоса. Сердце женщины защемило, Васса испугалась. Громкие женские крики показались ей враждебными, она решила, что это связано с воспоминаниями молодости, когда она была здесь, испуганная и потерянная. Но всё же тогда знахарка ей помогла, и, уходя из этого селения, Васса чувствовала благодарность. А сейчас всю её сжимал страх, и женщина не могла понять его причины, лишь внутренне замирала, уже жалея, что попросила мужа свернуть с дороги. Они медленно ехали вдоль домов, избы знахарки не было видно. Постучавшись в ближайший двор, Всеволод спросил, где живёт травница. Хозяева показали ему путь. Подъехав к уединённо стоявшему на краю строению, Васса узнала его. На пороге сидела совсем сморщенная старушка. «Сколько же солнц прошло с тех пор? – подумала женщина и ответила сама себе: – Больше тринадцати». Хозяйка двора подняла голову и посмотрела в их сторону. Заметив, что повозка остановилась у её калитки, махнула рукой, приглашая путников зайти. Васса с тяжёлым сердцем спрыгнула на землю и направилась внутрь. Домик стал ещё более ветхим, чем она помнила, забор покосился, знахарка казалась не просто пожилой, а очень старой, но взгляд её остался цепким и в то же время добрым. – Здравия вам, матушка, – сказала Васса, чуть склонив голову.