В коридоре стояла давящая тишина, суета в палате казалась нереальной, как на экране телевизора: вот сейчас кончится серия, актеры снимут парики, и жизнь продолжится… На дальней банкетке сидела заплаканная Алисия. Она искренне сочувствовала Алану и всё то время, пока Маерс был в палате миссис Литтелтон, останавливала попытки жениха помешать разговору его матери с профессором. – Скажите, что сказала мама, – Алан позволил слезам и горю вырваться наружу. – Сказала, что… – он на секунду запнулся, – любит вас и вашего отца, что вы – самое дорогое, что у неё было. И просила передать, чтобы вы заботились друг о друге. Он не смог сказать правду. Он и сам ещё не до конца осознал её признание. В любом случае, рушить идеальный образ матери в глазах её единственного сына Маерс не собирался. Эта правда никому не поможет… – Где ваш отец? – Сайвер только сейчас заметил, что Виктора не было поблизости. – Он не успел прилететь из Сан-Франциско, – ответила за него мисс Тьер. – Он позвонил из аэропорта где-то полчаса назад. Алан подошёл к Алисии и положил голову ей на плечо. – Мне очень жаль, – отстранение вежливый голос врача заставил всех обернуться. – Мама умерла? – Миссис Литтелтон больше нет, – так же бесстрастно добавил врач. – Мисс Тьер, вы останетесь с мистером Литтелтоном до приезда Виктора? – в декане Маерсе включился автопилот. – Конечно, сэр. С вами всё в порядке? Он механически кивнул и ушёл. Сайвер не помнил, как сел в машину и завел двигатель, как вернулся в «Звёздочки» и переоделся. Он не понимал, почему Кэтрин вливает в него какие-то отвратительного вкуса капли, почему открывает в его комнате окна, почему заставляет его сходить в душ, побриться. Всё вокруг было словно в вате – глухо и синтетически. – Поешь, – Маффи принесла из столовой поднос с обедом. Запах бифштекса показался Маерсу отвратительным. Он не мог смотреть на еду. – Кэт, я не хочу есть и никого не хочу видеть. Оставь меня. Хитроу дал мне три дня отпуска. Займись факультетом, – он говорил, словно робот. Маффи зачем-то стала складывать бумаги на его столе в аккуратную стопку. Маерс понял, что немедленно должен уехать в пригород Лондона, в свой дом. От опеки Маффи становилось ещё хуже. – Сайвер, сейчас не время, но я рассказала Хитроу про обман Миховски. Мне пришлось… – Кэт, прости, я слышать ничего не желаю про эту историю. – Милый, надо отвлечься. Посмотри на меня, – она дождалась, пока Сайвер сфокусирует на ней свой взгляд. – Ник согласился с моим планом притвориться до последнего экзамена, будто всё в порядке, а потом исключить её без лишних свидетелей. Ты согласен? – Ты не слышишь? – он схватил её за предплечье. – Мне плевать на Миховски, на эту историю, и что вы там решили с Хитроу! Оставь меня! Он не стал спорить дальше, взял сумку и хлопнул дверью. Кэтрин от досады даже стукнула кулаком по столу. Ей никак не удавалось сдвинуть Великую Стену, именуемую Сайвер Маерс. Маффи, конечно, слышала сплетни о чувствах Сайвера к матери Литтелтона, но считала, что это далёкое прошлое. Но даже ребёнку стало бы ясно, что Маерс переживает потерю гораздо глубже, чем просто женщины, которую когда-то любил… – Мисс Миховски, – обратилась она к Надин, подойдя к ней в читальном зале. – Прошу вас ко мне в кабинет. Немедленно! Кэтрин знала, что когда она на взводе, лучше не общаться со студентами, но желание на ком-нибудь отыграться было выше её сил. – Я говорила по поводу вашей аферы с директором Хитроу. Как вы знаете, он сейчас в Риме, поэтому я вкратце описала ему план. Он согласился… – Какой план? – Вы продолжаете вести себя и учиться как ни в чем не бывало, а после выпускного исчезнете навсегда из колледжа и нашей жизни. – Так просто? – Да. – Профессор Маерс в курсе? – А из жизни профессора Маерса и подавно, – Кэтрин натянула наигранную улыбку-вызов. – Нечестно играете… – отступать она не намерена. У неё есть козырь, и Маффи даже не подозревает, какой! – Не вам говорить о честности, милочка. Я появилась в жизни Сайвера задолго до вас и не позволю какой-то аферистке разрушить то, что с таким трудом выстроила за пятнадцать лет! – По-моему, ни вы, ни я далеко не продвинулись, – Надин гаденько улыбнулась. – Не надо переходить мне дорогу, мисс, – в голосе звучала сталь. – Угрожаете? – Информирую. Маффи поправила и без того идеальный пучок и направилась к выходу. Глава 33 Надин сидела в своей комнате, по щекам текли слёзы – она не знала, как дальше жить. Ещё несколько дней назад Маффи и Хитроу предупредили её о том, что сразу после экзамена по истории она должна исчезнуть. Настоящая Миховски на связь не выходила, её отец тоже отказался помочь Наде. Денег не осталось, ей не на что было добраться до России. Она попыталась взять переводы, чтобы хоть что-то заработать, но в последний момент работодатель отказался с ней сотрудничать. Наде всё время казалось, что Маффи вставляет ей палки в колеса. И ещё… Месяц назад Надя узнала, что скоро станет мамой. Она не испугалась, не отчаялась, она просто решила не думать об этом, понадеявшись, что ситуация разрешится сама собой. Конечно, где-то глубоко в душе она верила, что помирится с Сайвером, но каждый раз, видя его отстраненность и холодность, она не решалась с ним заговорить, тем более о будущем ребенке. Надя знала, что он скорбит по матери Алана. Конечно, профессор при учениках держал себя в руках, быстро вернулся к занятиям и всё так же интересно читал лекции, но, зная его чуть лучше остальных, она видела невероятную тоску в его глазах. Сайвер замкнулся. Потеря Ирен разделила его жизнь на «до» и «после». Он пробовал топить свою потерю в виски, но на утро ему было настолько плохо, что вскоре он понял, что так он себе не поможет. Он уезжал к себе домой, запирался на чердаке и часами листал старые альбомы с фотографиями. Он миллионы раз прокручивал в памяти её последние слова. Её признание, несмотря ни на что, заставило его по-иному посмотреть на прожитые годы. Она просила Сайвера устроить свою жизнь. Ирен права: он должен исполнить её желание. Но он точно решил, что это будет не Кэтрин. С каждым днём она раздражала его всё сильнее и сильнее. Чем больше внимания и заботы она проявляла, тем больше отталкивала его от себя. Миховски, она же Самойлова, прошла, не успев начаться. Какая глупость – закрутить роман с первокурсницей. Поддаться низменным мужским желаниям… Сайвер поморщился, вспомнив, как грубо вёл себя с ней, не скрывая пренебрежения. «Я ведь поверил в искренность её чувств… – рассуждал Сайвер, переставляя шахматные фигурки на доске. – Так красиво говорила, не наигранно и заинтересованно заглядывала в глаза – хорошая актриса. Трепетала в объятиях, уверяла, что любит… Лгунья! – он замахнулся, чтобы сбросить фигуры, но остановился. – Завтра её здесь не будет, наступит лето, страсти улягутся, и всё пойдет по-прежнему…» Сейчас, сидя перед зеркалом, Надин откровенно злилась на себя, на профессора, на Хитроу, на весь мир. Ей хотелось лишь одного: опрометью побежать в профессорский корпус, кинуться на шею Сайвера и не отпускать. Никогда, ни на минуту… Почему он не дал ей шанса? Когда она успела его по-настоящему полюбить? Когда страх и восхищение переросли в абсолютно другие чувства? Однажды, в спальне его дома, когда она первый раз проснулась в его объятиях и поцеловала его в губы – не потому, что хотела возбудить его, а потому, что хотела быть рядом с ним, почувствовать вкус его поцелуев, раствориться в нём. А он ответил – бессознательно, сквозь пелену сна. Это был его порыв, необдуманный шаг. В этот единственный раз эмоции и желания опередили разум. В то утро они занимались любовью – не сексом, а именно любовью, только для себя. Два человека, нуждающихся друг в друге, дарящих друг другу невероятную нежность, теплоту и защищённость. Надин вспомнила, как Сайвер целовал, изучая каждый миллиметр её губ, как его язык, проникая в самые отдалённые уголки рта, боролся с её языком, танцуя известный лишь ему танец. И это было гораздо интимнее, чем всё, что было между ними до этого. Он целовал её, не закрывая глаз, проникая тем самым в самую душу. Его губы на её губах, два тела, слившихся воедино, два сердца, бьющихся в унисон, одно дыхание на двоих. Это было лишь одно утро – короткий эпизод на фоне тех больных ночей, которые они провели вместе, – утро в его доме в пригороде Лондона. Наверное, тогда она и забеременела. А возможно, это случилось позже – после неприятного грубого соития на его столе в рабочем кабинете. А в это время Сайвер Маерс сидел в кресле, погрузившись в свои мысли, и иногда подбрасывал дрова в камин. Его мучил вопрос про ребёнка: беременна или нет? В конце концов он решил спросить об этом у Надин напрямую. Если она в положении, то должна уже знать – с апреля у них ничего не было. Хотя неизвестно, с кем она ещё спала, преследуя цель зацепиться в Англии… Глава 34 Через час начинался ежегодный праздник, посвящённый окончанию учебного года. День открытых дверей. Выпускники показывали спектакль, профессора, облачённые в парадные мантии, читали напутствия, первокурсники подводили итоги года, а новички присматривались друг к другу и собирали информацию о предстоящих вступительных экзаменах. Сайвер подошёл к Надин в фойе. Она была одета в свободное платье в греческом стиле, которое оказалось мало её соседке Мэри Перкинс. Надин разговаривала с Алисией. Казалось, за последний месяц мисс Тьер повзрослела лет на пять. Алан тяжело переживал потерю матери, сильно горевал и совсем запустил подготовку к защите дипломной работы. Алисии пришлось готовиться за двоих, договариваться с деканатом, улаживать нюансы с рецензентом и оппонентами. Она умело утешала будущего мужа, и тайно надеялась, что в ближайшее время разговоры о свадьбе не возобновятся. – Мисс Миховски, – от неожиданности девушки вздрогнули, – мне нужно с вами поговорить… – Сайвер выразительно посмотрел на Надин. – Мисс Тьер, несмотря на пережитый стресс, вы потрясающе выглядите! – внезапный комплемент из уст профессора заставил Алисию улыбнуться. – Спасибо, мистер Маерс. Довольно странно слышать от вас ласковые слова. – Ну… – его губы растянулись в искренней улыбке. – Если бы вы не были выпускницей, я никогда бы не позволил себе такой фривольности, мисс Тьер. – Просто Алисия – раз уж вы сами сказали, что детки выросли… Маерс взглянул на Надин ещё раз и сразу стал серьёзным, доброжелательность мгновенно улетучилась. – Я буду там, – он кивнул в сторону и, не дожидаясь Надин, отошёл. – Иди, а то он так смотрит на тебя, словно мечтает придушить…