– Профессор Маус, – ледяным тоном прервал коллегу откровенно недовольный Маерс. – Не замечал за вами этой склонности раньше. – Но я всё же считаю, что… – В данный момент меня не интересует ваше мнение. Контрольная работа показывает не только знания учеников, но и ваше умение донести эти знания до их пустых голов. Я не разбираюсь в вашем предмете на должном уровне, но преуспел в самом искусстве преподавания и нахожу очевидное: ваши студенты не понимают, что делают! Студенты мгновенно попрятали шпаргалки и затаили дыхание, с ужасом наблюдая за директором. Такого Маерса они не видели уже давным-давно, и если бы на их месте были перво- или второкурсники, то они бы вообще не поняли, что случилось с директором. – Сдавайте образцы, – рявкнул Сайвер, и ученики нервно загремели склянками. – Но ведь ещё не время, – попытался возразить Маус. – Пятнадцать минут перед смертью не спасут. Всё равно образцы у половины класса вышли хуже, чем на «D». – Профессор, а зачем нам химия? Лучше добавьте часы по информационным технологиям! – донёсся голос из аудитории. – Мы рассматривали на совещаниях этот вопрос и пришли к выводу, что для студентов нашего колледжа знания в области драгоценных металлов и полезных ископаемых более полезны и прибыльны, чем, положим, программирование или АйТи-технологии. Нефть – это то, из-за чего развязываются войны, согласитесь, врага надо знать в лицо! С этими словами он, поправив шейный платок, удалился из класса. В конце коридора Маерс увидел приближающуюся к нему мисс Маффи, встреча с которой сулила хорошую разрядку. – Ученики с каждым годом становятся всё умнее и начитаннее, но род Кульцитов почему-то только деградирует с каждым поколением. Объясни мне этот феномен, Кэтрин. – Сайвер, у Авеля Кульцита ещё есть все шансы найти своё место в жизни, – попыталась снять раздражение коллеги декан Грайверса. – Мало найти своё место в жизни, Кэтрин, надо найти его первым. А этот ротозей даже молоко в мюсли не может налить, как положено. – Это стереотипы, Сайвер, – возмутилась профессорша и направилась в сторону читального зала, пробурчав напоследок: – Не желаю больше это слушать! Надо вселять веру в слабых! Маерс ухмыльнулся, когда его чуткий слух уловил её последние слова, и съязвил: – В следующий раз вместо открытки ко дню рождения подарю тебе плакат: «От мрака к свету, через борьбу – к победе» От небольшой перепалки ему немного полегчало, уже не хотелось разогнать все первые курсы и устроить профилактическую промывку мозгов выпускным. Глава 36 Спустя несколько часов громкий смех, лёгкая музыка и разноцветные воздушные шарики наполнили старинный замок – сегодня был ежегодный бал в честь дня основания «Маленьких звёздочек». Отмечать этот день начали, когда Сайвер Маерс стал директором колледжа, но ученики за четыре года уже успели привыкнуть к торжеству. Учителя охотно принимали в нём участие, вспоминая весёлые пиршества, которые любил закатывать покойный директор. Изящные пальцы легко скользили по перилам, едва касаясь отполированного поколениями учеников тёмного дерева. Ниспадающий шлейф платья плавно струился по ступенькам. Эта девушка выглядела гораздо старше своих сверстниц и отличалась худобой, горделивой осанкой и аристократически-надменным видом. Бархатистую белую кожу оттеняли длинные тёмные волосы, собранные в высокий хвост. Аномально прямая спина говорила об уверенности в себе, а надменный взор и слегка поджатые губы выражали презрение к окружающему миру. Одним словом, если бы смерть имела эквивалент красоты, то Леонора была бы им. Окинув присутствующих тяжелым взглядом, она прошествовала к профессорскому столу. Подойдя к директору, Леонора улыбнулась и церемонно дотронулась губами до его щеки, едва коснувшись уголка его рта. – Профессор Маерс, профессор Маффи, добрый вечер, – и поплыла дальше к беззаботно веселящимся однокурсникам. – Совсем взрослая стала, – умилившись, вздохнула Кэтрин. – Последние пять лет ты повторяешься, – язвительно заметил Маерс. – Рано или поздно тебе придётся смириться с тем, что она уже женщина. Маерс одарил коллегу грозным взглядом. – И не смотри на меня так! Леонора выросла в очень красивую девушку, нравится тебе это или нет. – И, к сожалению, исключительно надменную и абсолютно неуправляемую, – добавил Сайвер. – Ты сам это допустил. Мы все из года в год твердили тебе об этом. – Я прекрасно осведомлен обо всех её недостатках, не утруждай себя их перечислением. Кстати, ты сегодня особенно хорошо выглядишь, – он отсалютовал бокалом. Кэтрин заулыбалась в ответ и прекратила нотации. Сайвер похвалил себя: за прошедшие годы он ловко научился гасить её гнев. Сегодня на ней было бордовое платье-футляр из жаккарда, которое, надо отметить, ей очень шло, поэтому Сайвер почти не слукавил. – Никогда не поверю, что самый грозный профессор в истории «Звёздочек» не может совладать с особой женского пола, – встряла в разговор профессор Алис, явно пропустившая уже не одну рюмочку Айриш крима – любимого ликёра покойного директора. – Сайвер, куда подевался тот тиран и сатрап, которого мы знали ещё каких-то двенадцать или пятнадцать лет назад? – поддержала скользкую тему Маффи. – Не замечал за тобой тяги к мазохизму, Кэтрин. Специально для тебя могу вспомнить былое… Хочешь получить указкой по рукам или предпочитаешь плётку? – Значит, правду говорили, что в вашей спальне полно садистской атрибутики? – раздался из-за спины профессора знакомый голос. – Мистер Литтелтон, больше двадцати лет, как мы знакомы. Скажите, как вам удаётся всегда появляться так не вовремя? И что за дурацкая манера подслушивать? – отчитал преподаватель бывшего ученика, но, несмотря на свой тон, нехотя пожал протянутую руку. – Алан! – обрадовалась Кэтрин. – Я страшно рад, что сумел выбраться к вам, – воодушевлённо начал Литтелтон. – Сейчас в министерстве столько дел… – Мы тоже очень рады тебя видеть, Алан! – обняв его, искренне сказала Кэтрин и многозначительно взглянула на Маерса. – Мы, может быть, и рады, а я – нет, – Сайвер промокнул уголки губ белоснежной салфеткой, демонстрируя напускную обособленность. – Сайвер, не делайте вид, будто я вам настолько неприятен, – Алан расплылся в улыбке. – Хорошо, мистер Литтелтон, ваша взяла: учитывая ваш ответственный пост, из всех присутствующих я отравлю вас последним! – чуть усмехнувшись, пошутил Маерс. Коллеги хихикнули. – А вы не меняетесь, профессор, и это здорово! – Пару минут назад ваш бывший декан, – он кивнул в сторону Маффи, – утверждала обратное. Общайтесь, перемывайте мне косточки, а мне надо отлучиться, – с этими словами директор «Звёздочек» ретировался из актового зала, теряясь в длинных полутёмных коридорах. Последние несколько лет Маерс проникся своеобразной любовью к зданию колледжа с его многовековой историей. Сайверу нравились ночные прогулки, и он был главным поборником дисциплины и порядка в учебном заведении. Сайвер Маерс подтверждал теорию о том, что мужчины, как вино – с годами становятся только лучше. В свои шестьдесят он был полон сил и не по годам активен. Пять лет назад он удивил всех, снова сев в седло, а недавно принял участие в дружеском матче по гольфу среди выпускников восьмидесятых годов. Его знаменитая суровость превратилась в выдержку, его отстраненная холодность теперь называлась самообладанием, а фирменная язвительность – тонким сарказмом, хамство иногда просачивалось, но только в виде реакции на нарушение субординации. Его визитной карточкой по-прежнему оставались темные кашемировые костюмы, кипенно-белые рубашки под запонки, убийственный взгляд и нескрываемая любовь к Артису. Профессор сам был выпускником этого факультета, поэтому, закончив Гарвард, он вернулся в родной колледж преподавать литературу и искусство. Около десяти лет назад он увлёкся химией и фармацевтикой: в лаборатории колледжа он участвовал в создании мазей и настоек, изучал древние алхимические рецепты – в своё удовольствие. – Сайвер, куда вы пропали? – окликнул его Алан. – От вас не скрыться, мистер Литтелтон. Что угодно? – Маерс оторвался от экрана телефона. – Хотел лично пригласить вас на банкет, посвященный моей третьей годовщине на посту министра. – Польщён. Идёте по папочкиным стопам? – Маерс! – возмутился Алан, но, вовремя спохватившись, сдержанно добавил: – Сайвер, хоть мы и не часто видимся, не делайте вид, что я вам противен. Я давным-давно в это не верю. Тем более, за четыре года, что я у вас учился, вы достаточно отыгрались за юношеские обиды на моего отца. – Неужели вы можете за что-то отыгрываться, директор Маерс? – послышался приятный женский голос. Алан уставился на внезапно появившуюся девушку и, не отрывая от неё изумлённых глаз, промолвил: – Представьте нас друг другу, Сайвер. Маерс скривился в подобии улыбки: – Сын одного из самых… – едва сдерживаясь, – Алан Литтелтон, – он сделал акцент на фамилии, – министр. Леонора – моя дочь. Брови Алана изумлённо взлетели вверх, в глазах блеснул огонёк. – В министерстве мне не доложили, что малышка Лео уже выросла и превратились в прекрасную леди, – медленно проговорил Алан, изумленно разглядывая стоящую перед ним девушку.