– Я видел твои оценки, меня они не устраивают! – Это всё? Или я должна отчитаться за каждые «В» и «С»? – Не вынуждай меня выуживать из тебя информацию клещами, нет ни малейшего желания. И… – Маерс сжал губы в тонкую полоску и указал на вилку, – прекрати это немедленно. – Отстань, – прошипела Леонора, продолжая скрипеть зубцами о фарфор. – Ты достаточно поиздевался надо мной и больше не посмеешь трепать мне нервы. – Ещё как посмею, дитя моё, – вкрадчиво произнёс Сайвер. Молниеносный бросок – и злосчастная вилка оказалась у него в руке. – Прекрати так меня называть! Ты знаешь, что я ненавижу, когда ты или Кэтрин так говорите. – Тогда отвечай, что, чёрт побери, с тобой происходит, почему ты перестала заниматься и где ты шляешься ночами! – неожиданно резко сменил тон беседы Сайвер, отбросив в сторону столовый прибор. – Не понимаю, о чём ты… – захлопала длинными ресницами побледневшая девушка. – Не делай из меня идиота, Леонора! Я замечаю больше, чем ты думаешь. – А ты заметил, что я уже взрослая? Это моё дело, где я бываю и с кем встречаюсь! – Пока ты живёшь со мной под одной крышей, это будет и моим делом, – профессор угрожающе навис над дочерью, поднявшись со стула. – Отвечай… – Мне нечего тебе сказать!.. – Говори, – схватив её за предплечье, прошипел Сайвер. – Немедленно! Лео посмотрела на него затравленным взглядом – деваться было некуда. Она знала, что теперь он точно не отступит и вытрясет из неё ответ любой ценой, врать тоже было бесполезно. Собравшись с духом, она прошептала: – Я беременна. В комнате повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем антикварных часов. – Беременна? – переспросил он, не поверив собственным ушам, и после многозначительной паузы добавил: – Мне кажется, или я пропустил как минимум пару-тройку промежуточных этапов? – Мне надо рассказывать, как получаются дети в принципе, или описать конкретно сам процесс? – Не смей мне дерзить, – одёрнул её профессор. Его начинала пожирать липкая тревога. – Так получилось, отец, – понурив голову, промолвила Леонора. – Это всегда получается именно «так». Яблочко от вишенки недалеко падает, – Маерс злорадно переиначил известную поговорку. – И чью же сперму мне благодарить за внука или внучку? Дочь замялась, уставившись в пол. Скрывать имя отца будущего малыша было бессмысленно, но произнести его вслух она боялась… – Чего молчишь? – А-а-алана. – Какого ещё Алана? – отгоняя от себя дурные мысли, настороженно переспросил Сайвер. – Литтелтона. Министра. Чашка с чаем начала двоиться и мутнеть. Маерс тяжело опустился на стул, закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. К такой новости он не был готов. Этого просто не могло быть – нет, только не с его дочерью… На секунду он вернулся во времена своей молодости, и перед глазами нарисовалась довольная ухмыляющаяся физиономия Виктора – отца Алана… – Какого ещё, к чёртовой матери, Литтелтона? Ты в своём уме?! – к лицу профессора прилила кровь, крылья носа нервно задрожали, внутренности стянуло узлом. – Ты сам мне велел пойти и найти мужчину! – Мужчину, Леонора, а не Литтелтона! Этот… старше тебя лет на двадцать. Он женат, там выводок детей, как у утки по весне. Его благоверная просто закажет тебя или плеснёт в лицо кислотой! Тебе это надо? – Я люблю его и буду с ним! А ребёнок… Это случайность! Маерсу стало тяжело дышать, в висках стучало. – Я избавлюсь от беременности или сделаю что-нибудь с собой! – она стукнула блюдцем об стол. – Не смей даже произносить такие слова, идиотка! За свои поступки надо отвечать, Леонора, – Маерс расстегнул верхние пуговицы на воротничке. – Ты оставишь этого ребенка и будешь беречься. – Не смей мне указывать, всё равно сделаю по-своему, – попыталась проявить характер испуганная девушка. – Не сомневаюсь… Но я уверен, что воспитал умного человека, – он открыл ящик комода и стал перебирать коробочки и блистеры, силясь найти таблетки от головной боли. Сайвер пребывал в абсолютном раздрае. При всей собранности, образованности, выдержке новость буквально огорошила его. Он прекрасно знал о возможных последствиях ранних (да и любых) абортов, поэтому не позволил бы дочери прервать беременность. Но так же хорошо профессор был осведомлен, как в высшем обществе относятся к одиноким матерям с незаконнорожденными детьми – таким женщинам не светило шоколадное будущее. Их ожидали молчаливое снисхождение, косые взгляды и перешептывания за спиной. В таких ситуациях знаменитый английской снобизм расцветал буйным цветом. Маерс отчетливо понимал, с вероятностью в девяносто девять процентов Алан не признает ребёнка, а тем более не оставит семью. – Старый дурак, я должен был это предвидеть – плодить ублюдков в тебе заложено генетически, – он уткнулся лицом в ладони. Мечта, что дочь закончит Стэнфорд, летела в тартарары. – Отец, Алан любит меня… – Что за бред ты несёшь, Лео? – не выдержал Сайвер. – Как ты могла? Не этому я тебя учил. Что, свободного мужчину найти не могла? С твоими шикарными данными тебе открыты все двери. Посмотри, Финне Милеган, когда смотрит на тебя – рта не может закрыть. А он, между прочим, сын известного скульптора. Милеганы интеллигентнейший род с древними корнями… – Мне плевать на их корни! У меня любовь случилась! – Какая ещё, к чёртовой матери, любовь в восемнадцать лет?! Тебе учиться надо! Ты, дрянь, влезла в чужую семью. Пусть я не люблю этих Литтелтонов и Тьеров и никогда этого не скрывал, но твой поступок не укладывается у меня в голове. – Я не думала… – Раздвигать ноги – тут большего ума и не надо. Инстинкт. – Всё не так… Я хотела отомстить тебе, доказать, что я смогу добиться любого. А Алан просто оказался рядом, и я решила, что это мой шанс. Он симпатичный, взрослый, умный, значимый, у него даже волосы тёмные. Он как ты, отец… А потом что-то пошло не так, я поняла, что не могу без него, что без него всё серо… Я не предполагала, что всё зайдёт так далеко… – Господи, за что ты меня проклял Литтелтонами? Маерс встал и со злостью пнул ни в чем не повинный стул, представляя на его месте бывшего студента… – Я уничтожу мерзавца!.. – Стой, – кинулась к нему Леонора и схватила за рукав пиджака. – Я прекрасно знаю, что у тебя у самого был роман с девушкой заметно младше тебя! – Ты знаешь неправильно, – леденящим душу голосом разуверил профессор и быстрым шагом покинул гостиную, захлопнув за собой дверь прямо перед носом растерянной дочери. Глава 41 – Сегодня нет приёма, мистер… – верещала в дверях секретарша Литтелтона. – Ничего, меня примет, – отстранив опешившую женщину, влетел в кабинет министра разъярённый профессор. – Чем обязан, сэр? – удивлённо спросил Алан. – Не прикидывайтесь и не стройте из себя идиота, Литтелтон, – опершись на стол, прорычал Маерс. – Сайвер, я не понимаю… – А я сейчас тебе объясню, гадёныш! Подробно, с картинками, ещё и продемонстрировать могу на примерах… – Да что такое? – не выдержал Алан и встал из-за стола. – Ты спишь с моей дочерью, подонок. Вот что такое! – Вы всё неправильно понимаете, – чуть отклоняясь назад, смущённо проговорил Алан. – Наверное, ты с ней складывал оригами, и внук у меня будет от бумажного голубя… В роскошном министерском кабинете атмосфера накалилась до предела. Маерс в упор смотрел в глаза Литтелтону, изо всех сил подавляя желание ударить мерзавца чем-нибудь тяжелым. Алан ещё со школьных времён знал, что тягаться силой характера с профессором бесполезно, и уже нельзя, как в колледже, вызвать его на ринг и побоксировать в своё удовольствие. Препираться было бессмысленно. – Не думал, что всё так далеко зайдёт, – понурив голову, нехотя покаялся Алан. – «Не думать» – это единственное, что вы хорошо умеете! – Маерс со скрежетом провёл ногтями по столешнице и опустился в кресло, стоящее напротив стола. – Почему именно она, Литтелтон? Неужели других женщин мало?