– Конечно, мама. Карли быстро обняла ее и отступила. Габби, поколебавшись, тоже шагнула вперед. – Привет, моя дорогая, – сказала Лана, слегка дотронувшись до волос внучки. – Ты такая красавица. Совсем как твоя мама в этом возрасте. Я скучала по вам. У Карли вертелся на языке вопрос: раз мать так скучала, почему тогда ни разу не позвонила и не приехала? Почему на праздники лишь присылала открытку из какого-нибудь экзотического места? Габби вернулась к Карли и взяла ее за руку. Фрэнк кивнул им обеим. – Рад вас видеть, девочки. Как дела в отеле? – Мы очень заняты. Карли подумала о хрупком состоянии Мишель и о том, какой окажется ее реакция на неожиданный приезд отца. Лана перевела взгляд на Сэма. – Кажется, мы не знакомы. Я мать Карли. – Сэм, – сказал он, переложил в другую руку собачий лежак и обменялся рукопожатиями с Ланой и Фрэнком. – Друг Карли. Ну, еще и экс-супруг Мишель, но зачем такие подробности? – Я… э-э… положу это в кабинет Мишель и выгружу остальное, – сказал он. – Правильно, – одобрила Карли, подумав, что сейчас лучший выход – это сбежать. Жаль, что она не может этого сделать. Он кивнул и дотронулся до ее плеча: – Ты знаешь, как меня найти, если тебе что-то понадобится, верно? – Хорошо. – Она вздохнула и понизила голос. – Крепись. Тебя ждет страшный путь, сталкер. – Я как-нибудь справлюсь. Сэм взъерошил волосы Габби и свернул за угол отеля. Карли глядела ему вслед и сказала себе, что теперь ей хотя бы есть чего ждать. Что она как-нибудь потерпит несколько дней, а потом мать уедет. А Сэм станет ей наградой. * * * Мишель подъехала к отелю и увидела, что Карли нервно ходит взад-вперед по веранде. Остановила машину и открыла дверцу для Шанса. Он легко спрыгнул на землю и держался возле нее, когда она шла к ступенькам. Карли повернулась, и Мишель увидела панику в ее глазах. – Что случилось? – со страхом спросила Мишель, не зная, справится ли с тем, что скажет подруга. – Нет, никто не умер, – ответила Карли и после секундных колебаний выругалась. – Я просто не понимаю. Разве у них нет телефона, черт побери? Да, конечно, тебе они не могли позвонить. Но мне-то могли! Я тут постоянно. Меня легко найти. Но они разве позвонили? Нет, конечно. Мишель тщательно следила за дыханием. Она знала, что сейчас не в лучшей форме и любая неожиданность легко толкнет ее назад, в опасную неустойчивость. – О’кей, – медленно сказала она. – Объясни, в чем дело. – Твой отец здесь. Вместе с моей матерью. Они заявились в автодоме. – Она всплеснула руками. – Я просто не понимаю. Я разговариваю с матерью, может, два раза в год. Мы почти чужие. До сегодняшнего дня она видела Габби только один раз. Моя дочь знает бабушку лишь по фоткам. Я никогда не разговаривала с твоим отцом. И вот они приперлись сюда. Здрасьте пожалуйста! «Карли почти в истерике, но это почему-то успокаивает», – подумала Мишель, поднимаясь по ступенькам. – Ничего, – сказала она Карли. – Как-нибудь прорвемся. – Ты что, не понимаешь? Они здесь! Мишель проверяла свои чувства. Она опасалась за свою реакцию, но почему-то этот новый кризис не казался ей таким уж страшным. Может, потому что ей было почти все равно. Да, сбежавший отец вернулся через двенадцать лет. Да, у нее к нему были вопросы, она даже злилась. Но по сравнению с тем, через что она прошла, все это пустяки. – Сейчас они тут, а потом уедут, – пробормотала она, радуясь своему безразличию, осознанию того, что это ее не трогает. Ей уже все равно. Может, это результат эмоционального выгорания, но так тоже неплохо. Она восстановит способность чувствовать после их отъезда. – Как ты можешь быть такой спокойной? – возмутилась Карли. – Это ведь кошмар. – Кто из нас теперь королева драмы? Карли с удивлением уставилась на нее: – Ты в самом деле не расстроилась? – Нет. Вероятно, потому что меня это не волнует. Он здесь. Ну и ладно. У нас хватает других забот. – Габби. Я боюсь, как бы мама не обидела ее. – А ты не оставляй их наедине. Будь всегда рядом. – Мишель потрепала Шанса по голове. – Мы тоже будем. Карли кивнула. Из ее глаз постепенно исчезала паника. – Мне нравишься ты новая. – Я воздерживаюсь от оценки, но вижу потенциал. – Пойми меня правильно, – поколебавшись, сказала Карли, шагнула к подруге и обняла ее. Мишель застыла, принимая объятие и поддержку, которую оно выражало. Медленно, нерешительно она тоже обняла Карли, позволяя себе вспомнить, как это было, когда они были лучшими подругами. Они вдвоем против целого мира. * * * Мишель вошла в свой кабинет и обнаружила в углу мешок с собачьим кормом, другие покупки и лежак. Второй лежак был возле ее стола. Она спустила Шанса с поводка. Он понюхал миску для воды – желтую, веселую, с отпечатками лап на боках – и подошел к лежаку. Его лоб слегка наморщился, когда пес оглянулся на Мишель. Она улыбнулась, присела и похлопала по лежаку. – Давай, Шанс. Это для тебя. Он поставил туда одну лапу, потом другую. Оглянувшись пару раз, со вздохом рухнул на лежак. Она погладила его по спине и была вознаграждена ударами его хвоста. – Видишь? – сказала она ему. – Вот такой будет теперь твоя жизнь. Она поняла, что даже не задавалась вопросом, брать его или нет. В ту же секунду, когда Джаред показал ей измученного голодом и побоями пса, она приняла его в свою жизнь. Решила, что они будут лечить друг друга. Вчера утром ей позвонили из агентства по спасению животных и убедились, что все хорошо. Она получила электронный доступ к записям, касавшимся Шанса, включая оценку ветеринара. Согласно им, Шансу было около двух лет и у него не было заметных проблем со здоровьем, не считая следов побоев. Она посмотрела на часы. Шанс получил обильный завтрак, но с тех пор ничего не ел. Она достала собачье печенье, купленное Карли. В его темных глазах вспыхнул интерес. – Иди сюда, – позвала она. Он вылез из лежака и встал перед ней. – Шанс, сидеть. Он сел. Она засмеялась. – Хороший мальчик. Гляди-ка. Скоро мы выясним, что еще ты умеешь делать. Она протянула ему печенье. Он осторожно взял его, вернулся на лежак, устроился в нем, тщательно разжевал печенье и проглотил. На его морде появилось довольное выражение, когда он посмотрел на Мишель. – Съел? На здоровье! – сказала она ему. – Что-то он у тебя не красавец. Голос знакомый. Было время, когда обладатель этого голоса заменял Мишель целый мир. Или по крайней мере был якорем в крутящемся вихре, который представляла собой Бренда. Она повернулась в кресле и взглянула на отца, вошедшего в ее кабинет. – Его где-то подобрали. У меня он всего несколько дней. Скоро поправится. Она смотрела на его седеющие волосы, на морщины вокруг глаз и губ. Он слегка похудел, слегка постарел, но особенно не изменился. Если бы ей надо было обозначить разницу, она бы сказала, что он выглядел счастливым. – Привет, папа. – Мишель. – Он колебался, словно не знал, что ему делать, потом сел в кресло у стола. – Я звонил пару раз, чтобы сообщить тебе о нашем приезде. Но не мог дозвониться. Она вспомнила звонки, которые игнорировала, свой срыв, когда она растоптала телефон. – Я была немножко вне доступа.