Пауза, а потом дверь загудела, хотя я все еще не могла понять, как они ей управляют, но когда я толкнула ее, она распахнулась с тихим шуршанием. Я вошла, и дверь мягко закрылась за мной. Я прошла через вестибюль. Когда-то это была самая настоящая церковь, построенная в классическом стиле, теперь же самое необычное, я бы даже сказала, единственное в своем роде офисное здание, прочно связывающее прошлое и настоящее. От прежней церкви сохранились каменный пол, центральный неф, колонны, две винтовые лестницы и сводчатый потолок с фресками. Однако все скамьи были убраны, двери, ведущие в офисы, были обрамлены антикварными панелями. Они выстроились по обеим сторонам центрального прохода. Окна украшали старинные витражи, изображающие религиозные сцены. Они отражали свет ярких офисных ламп, отчего по полу и стенам плясали разноцветные всполохи. Я заметила несколько старинных, обитых кожей скамеек, явно прекрасно отреставрированных. Лестницы справа и слева вели к хорам, где располагалось больше офисов с такими же деревянными панелями и еще больше витражей. Верхний этаж светился, как аквариум ночью. Еще два офиса располагались в северном и южном трансептах, а вот алтарную зону от прочих помещений отгораживала массивная стена, сложенная из старинных кирпичей, во всяком случае, если судить по их цвету и внешнему виду. «Возможно, из них когда-то были выстроены хозяйственные постройки», – подумала я. В этой стене находились две старинные двери, сколько им было лет, я даже представить не могла. Я вспомнила свой разговор с Эндрю в сарае. Что он тогда сказал? «Ты не поверишь, что только не забрасывают». Была ли эта церковь тоже когда-то заброшена? Хотела бы я знать. Дверь в офис южного трансепта открылась, и ко мне подошла молодая афроамериканка. На ней были джинсы и белая льняная рубашка – очень по-деловому. – Я Грейси, – сказала она, протягивая руку. – Помощница Эндрю. Я прошу прощения, но сейчас его здесь нет. – Ох, а Зак здесь? – Нет, извините, – сказала Грейси, качая головой. – Сегодня он нанимает сотрудников в штат. Я оставила Эндрю сообщение, и он должен перезвонить через несколько минут. Вы не могли бы подождать? – Конечно, – сказала я. – Пожалуйста, садитесь. – Грейси указала на скамью. – Хотите кофе? – Да, спасибо. – Черный кофе или вы предпочитаете капучино? А может быть, латте? Вот это она разошлась. Неужели собиралась сбегать в местный «Старбакс»? – Не беспокойтесь, пожалуйста. – Это не проблема, – искренне улыбнулась Грейси. Я подумала о холоде и слякоти на улице, о сильном ветре, дующем с Гудзона так сильно, что стекла в домах дребезжали. – Латте было бы здорово. Она кивнула и ушла. Я присела на скамью. Надо же, удобно. Вскоре Грейси вернулась и вручила мне латте в керамической чашке с блюдцем с двумя крошечными кусочками сахара и кофейной ложечкой. Пока я размешивала сахар, не переставала думать, почему она позвонила Эндрю и где все-таки взяла этот идеальный латте – сделала ли напиток сама или тут совсем рядом была настоящая итальянская кофейня? Возможно, она пряталась в ризнице? – Огромное спасибо. – Всегда пожалуйста. – Грейси села рядом. – Вы приехали из Далласа? – Да. А как вы узнали? – Я узнала ваш акцент. И мне знакомо ваше имя. – Девушка снова тепло мне улыбнулась и это была первая настоящая улыбка, которую я получила с момента прибытия в Нью-Йорк. – Могу ли я показать вам здание, пока мы ждем возвращения Эндрю? – Конечно. – Я поднесла чашку к губам и сделала глоток. На вкус кофе был бесподобный. – Эта церковь была голландской, – сказала Грей-си, обводя пространство рукой. – Датируется серединой семнадцатого века. Веками здесь собирались люди, но потом прихожане разъехались кто куда, церковь закрыли, и она стала постепенно разрушаться. – Теперь мы стояли в центральном проходе, и Грейси указала на круглый купол – Купол и крыша частично обрушились, церковь стала домом для голубей и бездомных. Но городу было не нужно это место. В конце концов участок продали за копейки одному застройщику, который планировал снести церковь и построить на ее месте отель. Несколько человек, в основном ученые, протестовали, так как церковь имела реальное историческое значение. Но у застройщика были друзья в мэрии, и уже казалось, что сноса не избежать, а потом в последний момент Эндрю принес судебный запрет. Мы поднялись по ступенькам, прошли мимо офисов наверху и остановились в небольшой нише. Стена там была украшена мозаикой, на которой тысячи и тысячи крошечных золотистых плиточек разных тонов изображали смиренного Христа, едущего на осле, а его ученики следовали за ним. Недолго думая, я протянула руку и легко прикоснулась к ней, прежде чем отступить. Когда я была еще маленькой девочкой, то однажды, не желая сделать ничего плохого, я дотронулась до лилии на картине Моне в музее. Моя мать была в ужасе и наказала меня так сильно, как еще никогда не наказывала. – Это… это просто… – Правильно? – подсказала Грейси. – Это был самый настоящий сюрприз. Знаете, а ведь они были заштукатурены. Все мозаики, фрески… – Она указала на верхние ниши, каждую из которых тоже украшала мозаика. – Заштукатурены? – Я была изумлена: какому придурку только в голову могла прийти мысль замазать такую красоту? – Эндрю привез экспертов из Голландии, и они вынесли заключение – церковь действительно представляет историческую и художественную ценность. Нельзя сказать, что после этого все пошло гладко, однако на городские власти в конце концов надавали на политическом поле, и они были вынуждены уступить – здание было историческим наследием, а Эндрю выкупил участок у застройщика. В прессе тогда над ним смеялись: мол, глупый молодой человек, идеалист с колоссальным наследством, у него слишком много денег, но отчаянно мало опыта. Однако Эндрю не обращал внимания на насмешки и был полон решимости спасти здание… Он нашел подрядчика в Миссула, который специализировался на реставрации старинных зданий, тот укрепил несущие стены каркасом из дерева и стали. Штукатурку отчищали очень аккуратно, вручную, на случай, если под ней найдут что-то интересное. Большая часть витражей, которые вы видите, были найдена в подвальных окнах. Они были замазаны аэрозольной краской. Материалы для реставрации заказывали в Пенсильвании, Теннесси и Латвии. А входные двери Эндрю нашел во время путешествия в одной аргентинской деревне. Но, похоже, Эндрю с самого начала имел представление о том, какой будет церковь после реставрации. – Это замечательно. И я правда так думала. Это был шедевр – самое необычное, самое красивое офисное здание из всех, какие я только видела. Грейси повела меня вниз по центральному коридору, а потом мы снова поднялись вверх и подошли к той самой кирпичной стене и старинным дверям. Это был кабинет Эндрю, святая святых, дом первосвященника от бизнеса. Грейси открыла дверь. Комната оказалась на удивление просторной. Обставлена она была по деловому, однако каким-то удивительным образом в ней было уютно. На столе лежали стопки бумаг, ворох каких-то чертежей и зеленый молескин с календарем, стояла подставка с письменными принадлежностями и валялись какие-то безделушки. Кресло за столом был старым, с кожаной высокой спинкой на шарнирах. На таком когда-то, должно быть, сидел какой-нибудь сенатор, и вот сейчас, вместо того чтобы отправиться на помойку, кресло обрело новую жизнь. – Это его отца, – сказала Грейси, указывая на кресло. Я положила руку на спинку и у меня возникло чувство, какое появляется, когда держишь в руках первое издание какой-нибудь знаменитой книги. – Вы меня извините. Мне надо отлучиться ненадолго, – сказала Грейси. Я кивнула, и она вышла. Оставшись одна, я села в кресло. Отец Эндрю был необычайно богат, имел политические связи, обладал реальной властью в реальном мире. Это было во всех смыслах кресло большого босса. Могу поспорить, Эндрю трудно в нем сидеть. Когда Грейси вернулась, я уже стояла у стола. – Я снова попробовала дозвониться до Эндрю, но он ужасно не любит отвечать по телефону. – Ничего страшного. Я пришла без предупреждения. – Позже он собирался поехать к своей матери. Хотите попробовать поймать его там? Я удивилась предложению Грейси, но еще больше своему ответу: – Конечно. – Тогда я вызову машину. И прежде чем я смогла отказаться, Грейси ушла. Через несколько минут я уже устроилась на заднем сиденье обычного городского такси. – «Дакота», пожалуйста, – сказала Грейси водителю. – Рада знакомству, Грейси! – Я протянула ей руку в открытое окно. – И спасибо! – Я тоже, Меган. Я написала Эндрю, что ты уже в пути, надеюсь, он прочитает мое сообщение. Когда мы отъезжали, я оглянулась назад через заднее стекло. Грейси стояла на тротуаре, сложив руки на груди, чтобы защитить себя от холода. Когда она увидела, что я смотрю на нее, то снова улыбнулась и помахала рукой. Я помахала в ответ. Глава 23, в которой Меган переживает прозрение Искусно подсвеченный фасад одного из самых фешенебельных зданий Нью-Йорка – «Дакоты» – придавал величественному, чуть мрачному зданию таинственный вид. Фасад огромного жилого дома, похожего на средневековую тевтонскую крепость, изобиловал фронтонами, башенками, слуховыми окнами, балконами и мансардами. Стены у основания были такими толстыми, что если даже все ньюйоркцы соберутся вместе и решат разобрать их, то у них на этой уйдет не меньше месяца. По дороге мне стало любопытно, где живет знаменитая миссис Гейдж, и я прогуглила здание. Построено оно было в 1880-х годах, а название свое получило из-за собственной удаленности. Якобы от центра города дом находился так же далеко, как и индейцы племени дакота. В течение столетий он был самым известным зданием Вест-Сайда, любимым местом жизни богачей и звезд шоу-бизнеса. Я не была удивлена, что семейство Гейдж выбрало именно это место, чтобы купить здесь квартиру. Я затянула пояс на пальто, расправила плечи и направилась к входной двери, которую распахнул швейцар. Стояло мне пройти в холл, как дверь позади меня закрылась с глухим стуком. Внутри свет был тусклым, а каменные полы и стены казались холодными. – Меган Макнайт к Эндрю Гейджу, пожалуйста, – сказала я лысому и мускулистому человеку, явно сотруднику службы безопасности. Он смотрел на меня достаточно долго, чтобы я поняла: Эндрю он знает очень хорошо, а вот кто я такая, еще предстоит выяснить. Но потом все же потянулся к телефону. Я отвернулась и принялась разглядывать холл, слушая, как он что-то бормочет в трубку низким голосом. Потом на несколько мгновений наступила тишина, а затем охранник сказал: «Очень хорошо», и повесил трубку. – Мисс Макнайт? – Да… – Я попыталась бросить это слово небрежно, будто каждый день вот просто так заходила в гости к людям уровня Гейджей. – Сюда, пожалуйста. Я вошла за ним в лифт, он вставил карточный ключ и нажал номер десять – пентхаус. – Спасибо. Он коротко кивнул, и это было последнее, что я видела перед тем, как закрылись двери и лифт пополз вверх. Я вздохнула с облегчением, впрочем, его я испытывала недолго. Я пробралась в этот Букингемский дворец, и теперь мне предстояло за считаные секунды придумать, что сказать капризной королеве. А что я скажу Эндрю? Так, Меган, успокойся, ты здесь ради Джулии, так что уж постарайся не оплошать. Двери лифта открылись, и я вышла, ожидая увидеть перед собой коридор, как в отеле. Вместо этого я оказалась в сразу фойе квартиры Гейджей. Впрочем, квартирой это помещение язык не поворачивался назвать. Им принадлежал целый этаж.