Шаг назад, к воде. Ещё один. Шум воды подбадривал своим низким шипением. – Смотри под ноги, – пробормотал Ян, присаживаясь напротив меня. Я обернулась к заливу: темно-синие волны заманивали всё ближе. – Это только ради тебя, крошка Ава, – из его рта вырвался клубок пара. – Я фотографирую только в своей студии. – Муза может попросить своего художника пойти на уступки? – ещё один крохотный шаг назад. Его красивое лицо снова исказила та самая улыбка. Теперь, оказавшись отрезанным от возможных свидетелей стеной из деревьев, оказавшись на безлюдной и дикой части пляжа, он снова вернул свою уверенность, расслабился и чувствовал себя хозяином положения. Он снова был Люцифером. – Может попросить, – последнее слово он протянул, пробуя его на вкус. – Я щедрый человек. До волнореза оставалось каких-то пару метров. – Да, – выдохнула я, не чувствуя ног от переизбытка эмоций и холода. Оступившись, я упала прямо на груду камней. Нет, нет! Рука рассечена. Рана неглубокая, но несколько струек крови начали бежать по запястью. Я даже не почувствовала боли. Я перевела взгляд на фотографа: руки с фотоаппаратом опустились, глаза сосредоточились на кровавой ране. – Заведи эту руку за голову, – он часто задышал. Шум волн усиливался, до моего лица доносились мелкие брызги солёной воды. Понимая, что делаю это напрасно, я всё равно огляделась по сторонам в поисках хоть кого-нибудь. Берег был пустым и диким. – Нужно остановить кровь. – Рана неглубокая, – отмахнулся он, делая снимки один за другим. Я в последний раз оглянулась на горизонт. Небо покрылось чёрными тучами, ветер усиливался с каждой минутой. Я встала и протянула к нему руки. – Позволишь? Ян непонимающе уставился на меня. – Хочу попробовать, каково это, – я выпрямила замёрзшие пальцы и схватилась за камеру. – Хочу почувствовать то, что чувствуешь ты. – Ты хочешь сфотографировать, хм, меня? – Пожалуйста, – я снова натянула улыбку. – Пара кадров. Холодный смерил меня оценивающим взглядом. Затем медленно передал камеру, ещё раз скользнув взглядом по рассеченной руке, и занял мое место. Щёлк. Щёлк. – Потрясающе. Забыв о холоде и усиливающимся ветре, я сосредоточилась на нём. В голове мелькали снимки, найденные в тайнике. – Вот сюда, пожалуйста. Я указала на волнорез. На мое удивление Ян выполнил просьбу, поднялся по чёрным ступеням, и взошёл по глянцевой поверхности камня. Горизонт становился всё темнее. – Всё, хватит, – волосы взлохматил внезапный поток ветра, от чего его лицо приобрело мальчишеское выражение. – Вернёмся назад. – Боишься упасть? – из-за набирающей силу непогоды мне пришлось выкрикнуть вопрос. – Не подходи слишком близко к обрыву! Я продолжала фотографировать его, уверенно наступая. – Ава, это не смешно. Он попытался перехватить камеру, но я вовремя выкрутилась и сделала ещё один снимок. – Уйдём отсюда, – промахнувшись, он поскользнулся на гладкой и мокрой поверхности камня, и едва удержав равновесие, посмотрел вниз. Волны разбушевались не на шутку, соревнуясь между собой в «кто быстрее запрыгнет на волнорез». – Это ты столкнул ее? – в очередной раз я навела на его лицо камеру. Ян побледнел и замер, вглядываясь в воду. Вдалеке загремел гром. – Зачем ты мучаешь меня? – Те девушки наверняка задавались подобными вопросами. Мы стояли друг против друга, среди начавшейся грозы и бури. Я больше не дрожала от холода, сосредоточив всё своё существо на Люцифере. – Я думаю, что это сделал именно ты, – шаг вперёд, камера повисла на тонком ремне. – Потому что тебя раздирало любопытство, тебя так и подначивало узнать, каково это – забрать чью-то жизнь. – Нет, – он яростно замотал головой, делая шаг назад. – Нет, я не убивал ее, я был ребёнком, я любил ее! – Значит, она упала сама? – мой голос звенел как металл, разрезая грохот и шум грозы. – Меня заставили смотреть, заставили! – Признайся, что тебе понравилось. Ян шагнул назад и чуть было не упал: он стоял на самом краю волнореза, отступать было некуда. Его красивое лицо исказила гримаса боли и страданий. – Признайся. Он открыл рот, как рыба выброшенная на берег, схватился за горло, а из его глаз полились слезы, перемешанные с хлынувшим дождем. – Я любил, – он тут же захлебнулся словами, мотая головой из стороны в сторону. – Я не хотел, не хотел… пожалуйста… – Ты упивался этой картиной… – … нет, нет… – Потому что ты любишь видеть только это, – я подняла окровавленную руку. – Пожалуйста… – Или это? – я вытянула шею, открывая доступ к багрово-синим полосам. Он вновь замотал головой. – Никто из них ничего не значил для тебя. – Эти девушки сами хотели меня… – Уязвимое сломать не так уж и сложно. – Я не хотел этого! – его крик утонул в буре. Волны ожесточённо бились о высокие стены, своими шапками доставая до поверхности. Холодная вода захлестнула ноги, удваивая холод вокруг. – Я помогу, я рядом, – бросив камеру, я стала медленно подходить к краю волнореза. – Я же говорила, что понимаю тебя, – между нами осталось несколько шагов. – Я здесь, и только это важно. Ян замер, его глаза округлились. Некогда манящие ониксы, зачаровывающие, заманивающие в свою темноту, погасли и оскудели, и теперь казались простыми чёрными камушками. Я подошла совсем близко и взяла его лицо в ладони, поглаживая щеку большим пальцем.