– Ты шутишь? Это была одна из первых вещей, которую я установила, когда переехала, и я почти никогда ею не пользовалась. Было бы здорово, если бы ты смог ее починить. Алекс выжидающе смотрела на меня, покачиваясь на каблуках. – Что? – Я просто стою, а не благодарю тебя, – сказала она. – Я знаю, как ты это ненавидишь. Я слабо улыбнулся. – Ты сказала ему? – Сказала кому и что? – Сказала Дрю, что я остаюсь у тебя. – А почему бы и нет? – Алекс большим пальцем стерла невидимую отметину с крышки ванны. Я кивнул. – Нет причин не рассказывать. – Итак, – сказала она, после недолгого молчания. – Что насчет ужина? И вот так просто я должен был уйти. Было легко в течение всего дня делать вид, что у нее нет жениха, но достаточно было одного телефонного звонка – и он тут как тут. – Мне нужно к Вику. Забрать остальные вещи. – О, конечно, – ее улыбка погасла. – Я ненадолго, – быстро добавил я. – Максимум час. – Нет, нет, не торопись, – так же быстро сказала она. – Я закажу пиццу. Как раз к твоему возвращению. Или ты можешь поесть немного позже… или когда угодно. – Да, звучит неплохо. Я побежал к своему грузовику, сбегая на самом деле от ужасного напряжения, повисшего между нами, точно туман в воздухе. Я поехал к Вику в Резеду, почти решив остаться там, проклиная проверку. Но Кэлли… я не мог потерять ее из-за чего-то столь тривиального и безнадежного, как мои чувства к Алекс. Ощущения и воспоминания нашего слишком короткого свидания в банке пытались вторгнуться в мои мысли, но я быстро отогнал их. «Этого никогда не было. Не в реальной жизни. Как в Вегасе: то, что произошло в банке, остается в банке[13]». Но на подъездной дорожке к дому Вика я закрыл глаза и положил голову на руль. Все уже было слишком сложно. Я вернулся в дом Алекс далеко за полночь. В доме было темно, за исключением света на кухне, который она оставила включенным. Я нашел записку на барной стойке, написанную ее витиеватым женским почерком: «Пицца в духовке. – А». И черт возьми, эта простая маленькая записка заставила меня почувствовать вину за то, что я бросил ее. В ее записке не было упреков, и мое чувство самосохранения напомнило мне, что я ей ничего не должен. Мы были соседями по комнате, не более того. Она сама так сказала. И все же… Я вытащил бумажник и бросил десятидолларовую купюру рядом с ее запиской – моя доля за пиццу, которую я не собирался есть. Войдя в гостиную, я включил лампу рядом с диваном. Алекс оставила там чистую стопку для меня: простыня, одеяло и подушка. Я постелил себе на диване и лег. Подушка не пахла Алекс. Только стиральный порошок и слабая затхлость от пребывания в бельевом шкафу неизвестно сколько времени. Мне бы хотелось почувствовать ее аромат. Тогда, может быть, я смог бы заснуть. Я закрыл глаза и погрузился в кошмар. Я слышал выстрелы, крики. Видел красные пятна крови, моей крови, на юбке Алекс и страх в ее глазах. Я видел, как Фрэнки щупал ее грудь и терся о нее своим пахом, покуда жгучая ярость не охватила меня. Я видел, как этот придурок в маске вампира приставил пистолет к ее голове, не зная – либо ему было просто наплевать, – какую невероятную женщину он собирался прикончить. Я проснулся в холодном поту и с фантомной болью от выстрела в спину. Я сел и включил телевизор. На ESPN[14] я наткнулся на повторный показ спортивной программы и убавил громкость, чтобы не разбудить Алекс. В любом случае я не вслушивался. Мне просто нужны были бессмысленные, банальные рекламные ролики и гул комментаторов, обсуждающих основные моменты бейсбола. Около двух часов ночи тихие шаги в коридоре привлекли мой тяжелый взгляд. Алекс осторожно вошла в гостиную. На ней была простая футболка и мешковатые штаны, но мое сердце все равно дрогнуло. Ее глаза были сонными, и она обхватила себя руками, как будто ей холодно. – Ты в порядке? – спросил я. – Не совсем, – она покачала головой. – Не можешь уснуть? – Нет. – Я тоже, – она взглянула на телевизор. – Что смотришь? – Да так. Бейсбол. – Ты фанат? – Я болею за «Доджерс», – я попытался выдавить улыбку. – Я ненавижу бейсбол, – пауза. – Могу я посмотреть с тобой? Я кивнул, и она села рядом со мной на диван. Мы молча слушали дебаты комментаторов о том, кто кого собирается заменить и у какого питчера все шансы стать лучшим в данном сезоне. Я наблюдал, как Алекс пропускает эту информацию мимо ушей. Она не обращала внимания. Просто смотрела, потому что это было лучше, чем кошмар, преследовавший ее во сне. – Эй, – я похлопал себя по плечу. – Располагайся. Ее бледно-голубые глаза – темные в полумраке – встретились с моими, и я увидел ее исполненный благодарности взгляд. – Я так устала, – она положила голову мне на плечо. – Как можно, будучи такой уставшей, не суметь заснуть? – Я не знаю, но со мной происходит то же самое. – Кошмары, – пробормотала она. – Они утомительны. Я кивнул. И все же теперь, когда Алекс была так близко, приятная усталость накрыла меня, точно теплое одеяло. Мои веки сразу же начали опускаться. В доме было тихо. Никакого движения снаружи, никаких соседей по ту сторону стены, кричащих или смотрящих телевизор слишком громко. Дом Алекс был тихим и спокойным, расположенным на безопасной улице в хорошем районе. Когда у меня было такое в последний раз? Думаю, давным-давно, в детстве. Я взглянул на рыжие волосы на моем плече, которые пахли ванилью и корицей. Я осторожно прижался щекой к ее мягким волосам, и она прижалась ко мне в ответ еще теснее. – Ты все еще не спишь, Алекс? – М-м-м-м. Почти. Она почти отключилась. Я очень нежно поцеловал ее в макушку. – Спасибо, – прошептал я. – За все. Но она уже заснула. Я улыбнулся и последовал ее примеру. Глава 26 Алекс Я проснулась и никак не могла понять, что к чему. Солнечный свет лился не из моей спальни, а из передних окон. «Где?..» Моя голова была на груди Кори. Он лежал, прислонившись к подлокотнику дивана, а я лежала, распластавшись на нем, его тело было подо мной, сильное и стройное. Я идеально подхожу ему, как частичка пазла. Его спокойное сердцебиение отсчитывало секунды в моем ухе, а его рука лежала у меня на плече. Его глубокое, ровное дыхание подсказывало мне, что он все еще спит.