– Бить человека – плохая идея, Бишоп, – сказал Рэндалл. – Он имеет полное право подать на тебя в суд. – Я знаю, сэр, – ответил я, сдерживая гнев. – Этого больше не повторится. – Надеюсь, что не повторится. Иначе мне придется тебя уволить. Ты же знаешь, незаменимых у нас нет. Будь ты хоть трижды Герой. Мои руки снова сжались в кулаки. – Да, так вот, я хотел спросить вас о моих рабочих часах. В воскресенье я сдаю тест на генерального подрядчика, и я просто хотел убедиться, что вы… Рэндал остановился у своей машины, темно-зеленого «Субару», и тяжело вздохнул. – Я уже сказал тебе несколько недель назад, когда ты был в больнице, что я позаботился об этом. – Хорошо, да, спасибо. Просто хотел убедиться, так как я сдаю тест в воскресенье. – Ты уже говорил это, Бишоп, – Рэндалл забрался в свою машину. – Я выполнил свою часть, так что перестань доставать меня из-за этого. Я подождал, пока мой босс выехал с подъездной дорожки и скрылся из виду, затем размеренно вздохнул. Оставалось только поверить ему на слово. Я вернулся в дом. Роб Сантос взял на себя укладку плитки на кухне, чтобы Дуг мог работать на заднем дворе, подальше от меня. – Ты в порядке? – спросил Вик. – Оставишь нас на минутку, Роб? – Конечно, – Роб, заядлый курильщик, уже вытаскивал из переднего кармана своей рабочей рубашки помятую пачку «Мальборо Красный». Когда он вышел на задний двор, я набросился на Вика. – Больше не говори ни о ней, – потребовал я, – ни о моей ситуации. Не здесь. Это никого не касается, кроме меня. Гнев вспыхнул в глазах Вика, но быстро угас. – Да, чувак. Ты прав, извини. Но Дуг Лиман – идиот. Не позволяй ему выводить тебя из себя. «Слишком поздно». – Прости, – я провел рукой по усталым глазам. – Это не твоя вина. Я просто… выдохся сегодня. – Ты выглядишь так, словно не спал несколько суток, – сказал Вик. – В чем дело? Это из-за гребанного ограбления? Или это правда из-за нее? Я взглянул на своего друга, выискивая признаки того же грубого неуважения к Алекс, за которое Дуг получил кулаком в челюсть. В Вике не было ничего подобного. – Это все твоя вина, между прочим, – я опустился на колени, чтобы разобраться с трубами, которые должен был установить под раковиной. – В чем моя вина? – Вик нахмурился. – В том, что я попросил Алекс помочь со слушанием? Эй, это был единственный выход, иначе Джорджия сбежала бы из города с Кэлли, разве не так? – Я должен поблагодарить тебя и надрать тебе задницу. – Ты действительно так привязан к этой женщине, sí? – он поднял руки, едва я вскинул голову. – Ладно тебе, это же я. Я не видел тебя таким с тех пор, как… никогда. Между тобой и Алекс?.. – он вскинул брови, точно Граучо Маркс. Я бы рассмеялся, если бы в моей голове не звучали непристойные слова Дуга. – Ничего нет. Это невозможно. Единственная причина, по которой она мне помогает, – это ее мысль о том, что она у меня в долгу после ограбления. Поэтому ответ на твой вопрос: нет, «меня и Алекс» нет и никогда не будет. – Но ты хочешь, чтобы было. «Мягко сказано». – Не важно, чего я хочу. У нее впереди целая жизнь. У нее другая жизнь. Она не пожертвует этим ради какого-то придурка… отца-одиночки без плана пенсионных накоплений или членства в загородном клубе. – Ты думаешь, ей так важно все это? – А почему нет? – Ты ее спрашивал? Мне она не показалась заносчивой. – Она не такая, – сказал я, не отрываясь от работы, это помогало мне сохранить мой тон ровным и непринужденным. – Но это не значит, что она не привыкла к определенному образу жизни. – Ну и что? Она не твоего поля ягода? В этом вся проблема? – У меня дерьмовая зарплата, никаких перспектив и ребенок от другой женщины. Я не могу водить ее на шикарные ужины, шоу или куда-либо еще, и я лучше съем стекло, чем позволю ей самой платить. Что бы там Дуг ни говорил, я не подкаблучник. Я просто… – Без ума от нее? Я почувствовал себя неловко и хотел было возразить, но вместо этого: – Мне с ней чертовски легко, – откровенно поделился я. – Да? – Да. Алекс поехала со мной и Кэлли навестить моего отца. Видел бы ты ее. Она обращалась с моим отцом как с человеком, а не как с тем, кто одной ногой в могиле. И отцу она тоже понравилась по-своему. Должен сказать, Кэлли… – я покачал головой, тихо рассмеявшись. – Кэлли никак не могла перестать говорить о ней. На обратном пути к Джорджии она говорила только о ней. Потому что, хоть Алекс и не хочет детей, она с ними отлично ладит. Я поднял глаза и увидел, что Вик наблюдает за мной с выражением лица «я же тебе говорил». – Но, как я уже сказал, это не имеет значения, – я вздохнул. – Она помолвлена. – Ох, – Вик попятился от удивления. – Да, ох, – сказал я с горечью. – И она не прервала подготовку к свадьбе, вот тебе и ответ на все вопросы. – Может быть, – задумался Вик. – А может, и нет. Может быть, она боится отменить свадьбу, так как не знает о твоих чувствах. Ты вообще думал об этом? О том, что она ждет, когда ты сделаешь первый шаг? Я кивнул, горечь сменилась волной жалкого смирения, хотя я тщетно пытался не давать волю эмоциям. – Она знает, что меня влечет к ней, – медленно произнес я. – Но я не могу так поступить с ней. Я не могу просто так ворваться в ее жизнь, когда мне нечего ей предложить. «Кроме плеча, на котором можно спать, но какой в том прок?» – Как я уже сказал, это невозможно. Мы просто слишком разные. – Как скажешь, mi amigo[17], – Вик хлопнул меня по спине. – Но то, что у тебя нет никаких перспектив это неправда. Ты получишь лицензию ГП, а потом вся эта команда, за исключением Дуга, возможно, – он усмехнулся, – будет работать у тебя. Ты ведь знаешь это, да? Я хотел напомнить ему, что моя лицензия бессмысленна без капитала, необходимого для создания собственной компании. Я мог бы попытаться получить бизнес-кредит, но без каких-либо средств или залога мои шансы были невелики. Впрочем, расскажи я все это Вику, это прозвучало бы как жалость к самому себе. – Да, я знаю. Спасибо, чувак. – Хорошо, – Вик вернулся к настенной панели с проводкой. – Теперь поговорим о твоем дне рождения. Что скажешь? Давай поедем на Сансет-Стрип и нажремся. – Нет, – я отказался. – Я пас. Экзамен в воскресенье, а проверка органами опеки – в понедельник. У меня слишком много дел, чтобы тратить время на похмелье. – Ты не собираешься праздновать? – Вик выругался по-испански. – Тридцать исполняется только раз в жизни, чувак. – Каждый возраст бывает только раз в жизни, – сказал я с усмешкой. – Я позвоню тебе, если передумаю. Вик снова пробормотал что-то по-испански, но успокоился, и мы приступили к работе. Я с головой ушел в работу, и день пролетел быстро. Пришло время возвращаться в дом, который не был моим домом, и к женщине, которая не была моей женой. Я чуть не предложил Вику перенести его предложение нажраться на вечер, но я отдавал себе отчет, что на носу экзамен, и будь я проклят, если провалю его. Я пожелал ребятам спокойной ночи, не обращая внимания на угрюмый взгляд Дуга Лимана, и поехал обратно в Санта-Монику. В коттедже было тихо, темно и пусто. Алекс не было дома. Я чувствовал запах ее духов, витавший в воздухе, а на барной стойке лежала записка. «Ушла на ужин с родителями. Буду дома поздно. – А». Как будто она обязана объясняться передо мной. Как будто это наш дом. Я собирался пойти готовиться к экзамену, но в животе у меня заурчало. Обычно мне с легкостью удавалось что-нибудь приготовить для себя, но шкафы Алекс по-прежнему были пусты. Я порылся в ящике, в котором были меню доставок, пролистал толстую стопку, с улыбкой качая головой. – Кто заказывает суши? Я нашел относительно приличное итальянское заведение, которое занималось доставкой горячих бутербродов, и заказал курицу с пармезаном. В холодильнике я нашел одну бутылку IPA[18] и поклялся, что она будет первой и последней.