— Это не сходится с тем, что здесь написано. — С чем? Феррон передал бумагу, и Марва принялась читать вслух: — «Последняя воля и завещание. Я, Мэттью Миллер, будучи в полном сознании и памяти, выражаю свою волю и завещаю моей любимой племяннице, Марве Миллер, всю мою личную и недвижимую собственность. Указанная личная и недвижимая собственность состоит из дома в Бэй-Байу, известного под наименованием дом Миллера, пятидесяти акров плодородной земли, включая землю, на которой стоит дом, и восемнадцати тысяч трехсот шестидесяти долларов наличными, находящихся в моем сейфе, местонахождение которого ей известно». На кухне пахло застарелой грязью, немытыми тарелками и собакой. Серый мотылек, трепеща крылышками, подлетел к лампе и сгорел в пламени. Воротник рубашки вдруг стал слишком узок Феррону. Колеблющийся свет лампы, кваканье лягушек, стрекотанье цикад и сильная жара придавали всему происходящему какой-то оттенок нереальности. Восемнадцать тысяч долларов в жестяной шкатулке старого пьяницы, — мелькнуло в голове Феррона, — это же целая куча денег, на две тысячи долларов больше его долга банку в Батон-Руж. Марва вздохнула: — Теперь я вижу — старик спятил. Феррону потребовалось усилие, чтобы произнести: — Когда имеешь дело с пьяницей, все возможно. — Он указал на шкатулку. — Это называется сейфом? Марва кивнула и посмотрела на закопченный кухонный камин. В ряду кирпичей виднелось зияющее отверстие. Дядя держит шкатулку здесь, заслоняя вынимающимся кирпичом. Феррон предложил: — Открой ее. Марва открыла крышку. Внутри лежало шесть банкнот — четыре двадцатидолларовых, одна десятидолларовая и одна пятидолларовая — все они были большого размера: старого образца. — Ерунда какая-то, — воскликнула Марва. — Действительно, нелепость, — согласился Феррон. — Ты посылала ему деньги наличными? — Иногда наличными. Иногда чеками. Феррон пощупал одну из купюр. — Ты когда-нибудь посылала старые деньги? — Я никогда даже не видела такие купюры. Разве что один доллар в рамке на стене бара Тома Келли. — Кто это Том Келли? — Владелец дорожного кабачка, где я пела перед отъездом из города. Прядь волос опять упала на глаза Марве. Она отбросила ее тыльной стороной ладони. — У дяди Мэтта не могло быть восемнадцати тысяч долларов. — В ее глазах внезапно появилась тревога. — Может… — Что может? — Может, он скрывал их от меня годами. В городе ходили слухи, что у него отложена какая-то сумма денег. Дескать, невозможно пропить так много хорошей земли. Феррон шагнул от стола и споткнулся о какой-то круглый твердый предмет. Эд нагнулся, чтобы посмотреть. Тут собака оскалила желтые зубы и зарычала, но не стала мешать Марве поднять этот предмет с полу. — Трость дяди Мэтта! — воскликнула Марва. — Что-то случилось с ним. Он не может ходить без палки. Феррон взял у нее тяжёлую трость черного дерева: узорный серебряный набалдашник был покрыт загустевшей кровью. Феррон положил трость на стол и вытер руки о пиджак. Марва заставила старого пса подняться на ноги, открыла заднюю дверь и сказала: — Веди меня к нему, Банджо! Собака понюхала ночной воздух и бросилась по направлению к реке. Марва и Феррон с лампой в левой руке кинулись вслед за собакой. Вдруг раздался резкий щелчок, заглушивший кваканье лягушек и стрекотанье цикад. Эд сразу понял: «винтовочный выстрел». За первым выстрелом последовало еще несколько. ( Марва закричала*г — Это выстрелы! Кто-то стреляет в нас! Феррон отбросил в сторону лампу, пригнул девушку к земле, а сам закрыл ее своим телом. Огонь разбитой лампы на мгновенье вспыхнул и погас в грязи дренажной канавы. Духота и ночная темнота вновь сомкнулись. Через мгновенье ночные звуки болот и полей возобновились. Весь в напряжении, ожидая, что стрелок вновь обнаружит их в темноте, Феррон все же остро ощущал напряженное тело Марвы. Ее губы раскрылись, но Феррон закрыл их. потной ладонью. — Ш-ш-ш, — прошептал он, — ш-ш-ш. Глава 7 Выстрелов больше не было. Один раз Феррону послышался хруст, словно кто-то наступил на ветку, но ночь была наполнена множеством естественных звуков. Прошла минута, две, три. Затем в темноте, на дороге, он услышал скрип включаемого стартера. Мотор застучал, и его звук растаял в ночи. Марва толкнула Эда в грудь и прошептала: — Вставай, пожалуйста, не могу дышать. • Шум мотора не был уловкой. Стрелявший действительно уехал, и Феррон осторожно поднялся на колени и помог Марве встать. — Итак, что же все это значит? — Я не знаю, — ответила она еле слышным голосом. — Ты знаешь, почему кто-то хотел застрелить тебя? — Нет. Феррон отряхнул грязь со своих брюк. — Позови-ка собаку. — Банджо! — позвала Марва. — Банджо! Ночь не отозвалась ни звуком, ни движением. Феррон решительно не знал, что предпринять, и поэтому спросил: — Как ты думаешь, что делать? Марва всматривалась в жаркую темноту, отделявшую их от реки. Серебряная луна пыталась подняться, но запуталась в верхних ветвях высокой раскидистой сосны. ' — Я не знаю, — ответила она. — Если здесь кто-то прячется с вин- тЪвкой, то было бы глупо зажигать другую лампу или пытаться искать дядю Мэтта. — Здесь уже никого нет, — сказал Феррон. — Откуда ты знаешь? — Я слышал, как он уехал. — Тогда давай позвоним шерифу. Это его работа — расследовать происшествия. Феррон покачал головой. — Нет. Утром я понял: чем меньше буду связываться с местными властями, тем лучше. Он вернулся к старому дому. В потемках Эд нащупал ручку двери. — Найди фонарь, я посмотрю в летнем доме и пройду вниз к реке.