— И оставишь меня здесь одну? — Нет. Ты пойдешь со мной. Он щелкнул зажигалкой, и колеблющийся свет осветил кухню, а затем и чулан. Фонарь был такой же древний, как и лампа: закопченное стекло, неотрегулированный фитиль, отсутствовал керосин в резервуаре, но слабенький огонек все-таки загорелся. — Его хватит всего на несколько минут, — сказала Марва. — Где же дядя Мэтт держит керосин? Кажется, где-то снаружи, под навесом, должна быть жестянка с керосином. Под навесом, поросшим виноградом, стояла пятигаллонная жестянка из-под керосина, но она оказалась пуста. Феррон еще больше опустил фитиль фонаря. — Придется идти с этим. Летний домик находился в ста ярдах от заднего крыльца на территории, которая была когда-то садом. Окружавший его металлический заборчик весь проржавел. Дверь дома висела на одной петле. Батарея пустых бутылок из-под виски на столе и кипа старых журналов и газет рядом с шезлонгом красного дерева свидетельствовали: домом пользовались, но в настоящий момент он был так же пуст, как и жестянка из-под керосина. Феррон вернулся назад, на дорожку, которая вела к реке. — Ты сказала, что дядя не мог ходить без палки? — Не мог. — Ранен на войне? — Нет. Однажды он напился сильнее обычного — и поехал покататься на машине, да угодил в кювет. — Похоже, он интересная личность. — Это так. «Если он еще жив», — подумал Феррон про себя. Все это не нравилось ему. Старый человек и восемнадцать тысяч долларов исчезли. Трость валяется на кухне, ее серебряный набалдашник в крови. Вероятно, тростью нанесли кому-то сильный удар. Здесь был о. множество комаров. Их звон почти заглушал кваканье лягушек и стрекот цикад. Марва терпела-терпела и наконец прошептала: — Не могу больше. Комары скоро съедят меня живьем. Феррон снял пиджак и накинул ей на плечи. Слабый свет фонаря освещал по обе стороны тропинки темные пятна болотной воды, из которой торчали кривые стволы кипарисов. «Возможно, старик лежит в стороне от тропинки, и тогда мы просто его не заметили», — подумал Эд, а вслух спросил: — Далеко до реки? Марва плотнее запахнулась в пиджак. — Почти четверть мили. Феррон хлопнул особенно надоедливого комара и сказал: — Сейчас керосин в фонаре кончится, и тогда до реки не доберемся. Позови-ка еще раз дядю и собаку. — Дядя Мэтт! — закричала Марва. — Банджо! Только стрекот цикад в ответ. — Придется позвонить в полицию, — сказал Феррон. Телефон был старомодный, настенный, с ручкой и групповым включением. Марва энергично покрутила ручку и взяла трубку. — Как зовут шерифа? — спросил Феррон. — Филлмор, — ответила Марва. — Но старик только числится шерифом. Фактически всем заправляет его первый заместитель — Хи Тэйер. Во всяком случае, так было раньше. — Тот самый развязный хлыщ, который собирался посадить меня в кутузку за то, что я ударил человека из багажного отделения? — Да. Феррон закурил свою последнюю сигарету и подумал: «Скверная складывается ситуация. Все началось с того, что я приехал на железнодорожную станцию взять багаж». — Сара, — произнесла в трубку Марва. — Это Марва Миллер. Я говорю из дома дяди Мэтта. Дяди Мэтта нет дома, а на его трости следы крови, пропали восемнадцать тысяч долларов, и кто-то стрелял в меня. Найди шерифа Филлмора, пожалуйста, и попроси немедленно приехать сюда. Девушка на другом конце провода что-то спросила. — Нет, — холодно ответила Марва, — я не пьяна. Это мой дядя пьет. Сейчас он куда-то исчез, а в меня стреляли несколько раз. Нет, я не одна, здесь мистер Феррон — владелец аттракционов. Она повесила трубку и прислонилась к стене. Феррон дал ей затянуться сигаретой. — У шерифа своя телефонистка на коммутаторе? — Нет, это была Сара Пэйдж — ночная телефонистка. — Что она сказала? — Пообещала немедленно разыскать шерифа и прислать его сюда. Феррон посмотрел в лицо девушки. Оно распухло от комариных укусов, но все равно было очень красиво. Эд вынул сигарету изо рта Марвы и поцеловал ее. — Знаешь что, дорогая? — Что? — Ты мне очень нравишься. В ее глазах вновь появилось хмурое выражение. — Ты это уже говорил. Феррон еще раз поцеловал ее. — Это правда, а сейчас нравишься еще больше. Пальцы Марвы сплелись у него на спине, когда он поцеловал в третий раз, а губы прошептали: — Скажи мне еще раз. Первым прибыл человек по имени Бемис. Высокий и худой арендатор с большим кадыком. Он остановился на лужайке возле дома и, широко шагая, прошел через открытую галерею, держа в руках двухстволку десятого калибра. — Я слышал по телефону, будто Мэтт пропал? — Именно так, мистер Бемис, — сказала Марва. — Его’трость лежит на кухне, но самого дяди Мэтта нет ни в доме, ни на территории усадьбы. — Но Мэтт не может ходить без палки. — Поэтому я попросила Сару разыскать шерифа. Приехало еще несколько фермеров, вооруженных охотничьими ружьями или дробовиками, некоторые имели лампы, другие фонарики. Набралось человек двенадцать. Они толкались в гостиной, на кухне, обследовали дорожку, ведущую к реке. Вот с пронзительным воем сирены подъехала черная полицейская машина, из нее сначала вылез толстый седой человек с большим животом, нависавшим над узорным револьверным ремнем, затем высокий Хи Тэйер. После шерифа прикатило еще много людей. Феррон вышел на открытую галерею. Дорога из Бэй-Байу была усыпана бусинками огней. По-видимому, известие о том, что исчез дядя Марвы и кто-то в нее стрелял, опустошило главную улицу города. Все новые люди прибывали на поиски Мэттью Миллера. Толстый шериф уселся в кресло и допрашивал Марву. Хи Тэйер включил портативную лампу* на батарейках и руководил поисками вне дома и тщательным обыском комнат. Никто не заговаривал с Ферроном. Никто не задавал ему никаких вопросов, а он хотел, чтобы дядю Марвы, наконец, нашли.* Тогда можно' вернуться на площадку. Док и другие ребята, наверно, уже волновались. Приехала Ханна Мерри с двумя мужчинами, из которых один, как полагал Феррон, был молодой Оппенхайм. Эд помнил старого Оппенхайма, которого видел в зале муниципального управления, когда платил за лицензию. Это был типичный большой босс маленького городка: седой, одетый в дорогой легкий костюм, самоуверенный и слегка презрительный. Феррон посмотрел в лицо молодого человека. У молодого Оппенхайма были слишком маленькие глаза и безвольный подбородок. Он, вероятно, будет говорить «Да, папа», даже в сорок лет. Ханна Мерри подошла к сидящему в стороне Феррону и сказала: — Я, кажется, предупреждала вас, чтобы вы вели себя тихо. Феррон улыбнулся ей: — Поверьте, я пытался. — Что здесь происходит? — Старик и деньги исчезли, и кто-то стрелял в нас. — Сколько денег пропало?