– Не нравится вранье? Вернитесь назад и расскажите все врагам. Нет желания? Не сомневался. Только из-за меня вы все еще живы! – Довольно! – вмешалась женщина. – У вас нет причин спорить! – Разумеется, нет. Я – лорд-правитель, а он – всего лишь рыцарь с Новых Земель. Нам в самом деле не о чем спорить, все и без того ясно. Амадинллин, куда нам идти дальше? – Нам?! Вы, милорд Форест, жаждали добраться до своего дома, и вот вы здесь. В безопасности. Возвращайтесь в свою крепость, прячьтесь за стенами, пишите письма регенту и всем, кому пожелаете, а я продолжу оберегать Амадинллин на ее важном и нелегком пути. На котором милордам нет места. – Я сам решу, есть ли мне место на вашем пути! Дальнейшую перепалку женщина слушать не пожелала. Она выбралась из телеги и уселась на одну из лошадей, после чего поспешно отделилась от спорщиков. Райан продолжал восседать среди мешков, а Огрор – на козлах, и догнать ее они не могли. А может, и не пожелали, увлекшись друг другом. В отдалении от них стало тише, Мэнди погнала лошадь еще дальше, обогнула всю вереницу спутников и опередила ее. Здесь духи были слабее и их голоса звучали очень тихо. Женщине требовалось одиночество и спокойствие, чтобы расслышать их. Побыть же наедине ей не позволили. Саиррганг поспешил за воительницей: – Человек из Других Земель не хочет уходить, Амадинллин. Почему? – Не знаю. Он добрался до своего дома и теперь в безопасности. Он скоро уйдет, Саиррганг. Ты мешаешь мне, иди к остальным. – Он не хочет уходить. Он продолжает идти за нами. Я не хочу идти с ним как одно племя! Я не желаю сидеть с ним на одном поле и есть с одного костра. Он оскорбил меня и мой род, он оскорбил мое оружие, моих предков. Он или уйдет, или ответит за свои слова. – Вождь Райан не знает наших законов. – Мы тоже не знаем их законов, но отвечаем, если нарушаем. – Вождь Райан не хотел оскорблять твоих предков. Он вождь, и он свободен, он может идти куда хочет. Ты не должен мешать ему. Ты не должен мстить, вожди из Других Земель сильны. У них есть люди, много людей. У них больше людей, чем во всех наших племенах, и много Железных людей, а их Дома из камней неприступны. В Других Землях свои законы. Если ты нападешь на вождя, тебя станут судить – мне говорили – и отдадут злым людям. Не трогай вождя. Не трогай никого, мы пришли за своим вождем, остальное нас не интересует. – Почему я должен прощать им все? – Ты не должен. Не прощай. Но и не трогай никого. Саиррганг не желал успокаиваться и только больше сердился. У них с Райаном конфликт тянулся и после той стычки. Если вождь предпочитал делать вид, что никого не замечает, то соплеменник Амадинллин напрашивался на продолжение. Темнокожий мужчина был настроен разозлить врага и сойтись с ним в честном бою. Он провоцировал, обзывал, сердил, бросал открытые вызовы, а каждый отказ распалял его лишь пуще прежнего. Оскорбление предков требовалось смывать кровью. – Скажи своему вождю, чтобы убирался. – Он не мой, – возразила женщина, но Саиррганг проигнорировал ее слова. – Здесь для него нет места. Он не нужен нам, он чужак. Пусть уходит. Скажи ему, что он должен уходить. Сейчас же. Или пожалеет. Спутник выплюнул последние слова и помчался вперед. Разведать обстановку или для того, чтобы не позволить Мэнди оставить за собой последнее слово? Духи не отвечали ни на одно из обращений Амадинллин, и сколько бы она ни удалялась от спутников, ситуация не менялась. Ее волновало молчание. И тревожило нежелание здоровяка из рода Форестов отправляться домой. Мэнди не хотела говорить об этом с Саирргангом, так как знала ответ. Вечером после плотного ужина она отвлекла Райана от разговоров с мужами. – Ты не уезжаешь домой, Райан-вождь. Почему? Если тебе нужна помощь, мы проводим до первого Дома из камней. Мои духи молчат, мне все равно куда идти. – Я не боюсь путешествовать в одиночестве по своим землям. У меня здесь нет врагов, а мой народ любит меня. Но мне подумалось, что отправиться с вами будет правильнее – я ищу Ховвила, а ты – своего лорда. Скорее всего, раз мы подозреваем одних и тех же людей, нам в одну сторону. – Ты хотел вернуться домой и писал брату, – напомнила женщина. – Я хотел вырваться из плена! А Клейсу я еще напишу. Право, как я смогу смотреть в глаза своей семье, если вернусь домой спустя столько дней? Без людей, без Ховвила, без всего… Нет. Я не хочу прослыть Райаном-Трусом, Райаном-Глупцом или Райаном-без-всего. – Ты можешь остаться в Доме из камней где-то здесь. Мы вернем тебе Ховвила, когда доберемся до врагов. – Еще лучше! Сидеть в тепле и покое, за высокими стенами и ждать, пока за меня все сделает женщина! Ты за кого меня принимаешь? – В моих землях считается, что… – С Жестокими людьми было сложно, они не хотели запоминать информацию, и приходилось повторять по многу раз. Особенно то, что касалось отношения к мужчинам и женщинам. Амадинллин уже настроилась говорить одни и те же слова, на ее памяти, в десятый раз, однако вождь перебил ее: – Да, я помню. Ваши женщины не похожи на наших леди, и ты тем более не похожа. Однако я мужчина, и я живу здесь. Я привык к местным женщинам и думаю так, как и положено мне, мужчине и лорду из Ферстленда. Разговор постепенно перетек в другое русло. Мэнди не раз пыталась переубедить здоровяка, но тот оставался непреклонным. С каждой минутой он все больше упирался. Ближе к тому времени, как люди начали разбредаться в наспех сооруженные шалаши и в шатер, который разбивали специально для важного Райана, а женщина выкроила очередные несколько минут на переубеждение собеседника, к лагерю начали приближаться крепкие воины-всадники. Они окружали стоянку, и заметить их удалось лишь к тому моменту, как часть совершила ошибку и вышла из тени. Мэнди схватилась за оружие, Райан последовал ее примеру, а Огрор свистнул, привлекая внимание своих приятелей. – Это ваши телеги брошены вон там? – один из прибывших указал в сторону границы с плохим вождем, который не выпускал Райана. – Кто вы такие? – Кто вы, чтобы нам отчитываться перед вами? – Огрор, как и другие, уже был вооружен. Мэнди не всегда понимала его и противилась его настойчивым ухаживаниям, но, когда дело касалось защиты, Железный человек из Дома из камней проявлял себя превосходно. На него можно было положиться. Вождь не мог похвастаться такой же быстротой, не отличался умением сражаться, зато брал массой и надвигался как скала. В этот раз он предпочел решать словами. Может, потому что это была его земля. – Я – лорд-правитель Райан Форест, хозяин этих владений, – он выступил вперед. Безоружный глупец. Амадинллин давно научилась пользоваться мечами Жестоких людей, здесь, в Других Землях, они были эффективнее копий и другого привычного оружия ее племен. И он оказался ближе топора. Женщина последовала за вождем, мягко держа рукоять одной рукой и поддерживая клинок у основания второй – она знала, что крепко сжимать пальцы не имело смысла, любое оружие должно удобно ложиться и легко скользить в руках, поворачиваться и, самое главное, не причинять боли, когда оно соприкасается с препятствием. Из положения, в котором находился ее клинок, она с легкостью могла перейти в наступление, откуда бы ни напал враг. Огрор подался вперед, намереваясь отправиться следом, но его ноги не оторвались от земли. Он выбрал себе хорошую позицию и не хотел ее терять. Верный выбор. – Милорд Форест! – Люди почти одновременно спешились и встали на одно колено перед Райаном. – Просим вас о великодушии и прощении, милорд Форест. Мы, недостойные подданные, не признали правителя… Амадинллин скривила лицо, сплюнула и убрала меч. Ей не нравилось, что вождь заставляет людей стоять на коленях перед ним. Вожди в Дэйбрейке, и тем более в кланах, не поступали так. На колени вставали лишь те, кто был унижен, лишь проигравшие и пленники, но никак не соплеменники друг перед другом. Обычаи Других Земель казались страннее с каждым днем. Теперь Райан мог уходить, и не стоило переживать за его безопасность. Воительница была уверена, что утром они расстанутся и прибывшие воины проводят хозяина, перед которым они добровольно падают на колени, но этого не случилось. Вождь не пожелал отправляться с теми, кого назвал разведчиками с границ, передал с ними письма, которые надо было отправить, и соизволил продолжать поиски Ховвила. Трое из прибывших остались с Амадинллин и назвали себя защитниками вождя. – Где ж вы были, защитники, когда вашего хозяина убивали? – пробурчал Огрор. Он давно жил в Дэйбрейке, знал многие традиции и правила Других Земель, но относил себя скорее к таким, как Мэнди. Женщина ни разу не видела его унижающимся, подобно пленнику, перед кем-либо. В отличие от прибывающих из-за большой воды других Железных людей. С вождем, именующим себя милордом Форестом, женщина свела общение на нет. Запретить мужчине следовать за ней она не могла, Ховвил был семьей для Райана, как Венс для Мэнди. Правитель пытался снова и снова завести разговор, но женщина сердилась. С одной стороны, она ожидала чего-то подобного, а с другой… С другой стороны, он весь путь казался иным. Осознание, что она зря считала Райана отличающимся от прочих главарей в Других Землях, расстроило Мэнди, и она даже не сразу услышала духов. Они вновь повернули отряд, затем снова и снова. Духи вернулись, и Амадинллин не могла этому нарадоваться. К сожалению, ее мнение не разделило большинство сопровождающих, особенно когда отряд снова застали дожди. В этот раз мелкие, непродолжительные, но достаточные, чтобы промочить одежды, испортить настроение и утомить и без того уставших путников. Погода вынудила разбить лагерь еще днем, в отдалении из облаков вынырнули горные вершины. Как назло, дождь закончился сразу после этого. Саиррганг не скрывал ненависти к вождю, а после преклонения колен не переставал убеждать приятелей в своей правоте. Именно с него началась волна плохого настроения, повышенной злости и конфликтов, которые к позднему вечеру переросли даже в мелкие драки и взаимные обвинения. Амадинллин вынужденно отлучилась от источника шума, чтобы переговорить с духами, пока Огрор, Райан и еще несколько человек пытались уладить конфликты. По возвращении все сделалось ничуть не лучше, и те, кто выступал за мир, теперь и сами лезли выяснять отношения. На этом неприятности не закончились. Духи предупреждали женщину, что так случится, и именно в тот вечер пятеро Железных людей из отряда Мэнди соизволили напомнить ей, что она женщина. Они поджидали ее в шатре и рядом с ним, и только по одному появлению улыбочек на их лицах Мэнди поняла, чего люди желают. Близости и удовольствия. Воительница не кричала, она не привыкла звать на помощь. Зато она привыкла сражаться за себя и не собиралась сдаваться просто так. Быть может, если бы их было двое или трое, отбиться получилось, а с одним мужчиной Мэнди могла справиться без проблем, но увы. У нее никогда не было мыслей, похожих на мысли женщин из Других Земель, она не видела смысла сохранять себя для кого-то. У воительницы были мужчины, однако всегда лишь с согласия обеих сторон, и никак иначе. Свобода выбора в понимании соплеменников Мэнди была важнейшей вещью в жизни каждого человека. Герои-спасатели прибыли к тому моменту, как Мэнди уже обнажили ниже пояса, порвали ей рубаху, разбили лицо и уложили женщину спиной вверх. Райан, перед тем как обнажить оружие, громогласно обвинил рыцарей в нарушении обетов, а Огрор, ничего не сказав, пронзил мечом одного из пятерых. Как только воины переключились на пришедших, женщина воспользовалась этим, подобрала оружие упавшего и бросилась в бой. Трое насильников умерли в шатре Амадинллин еще до того, как остальные конфликтующие успели сообразить, что происходит настоящее сражение. Один был тяжело ранен, женщина оставила его истекать кровью, а пятого вождь предложил судить. Огрор, к удивлению, согласился, и когда Райан предложил организовать суд и вынести приговор, сказал: – Он виновен. И ему один приговор – смерть. – После вынесенного вердикта Железный человек швырнул бывшего спутника на землю и нанес ему несколько ударов острием между ног. Крики умирающего привлекли других людей из помощников. Женщина не рассчитывала, что ее поведение одобрят, она знала, что найдутся те, кто скажет, что и сам бы присоединился. Найдутся и те, которые в самом деле присоединились бы, если бы знали, что им ничего не будет. Такие люди встречались всегда и везде, даже среди ее клана. Но в этот раз все сложилось совершенно не так, как предполагала женщина. Большая часть спутников Амадинллин, за исключением разве что ее соплеменников, заявила, что их обманывают и водят по кругу. Многие из них были злы, что их приятелей и друзей или знакомых, с которыми они путешествовали, убили. То, что таким образом мертвецы получили по заслугам, рассерженных не волновало. Некоторые и вовсе стали говорить, что изначально считали, будто мужам не положено следовать за женщиной, кем бы она себя ни возомнила, и произошедшее лишь подтвердило их опасения. Недовольные люди вещали о десятках совершенных крюков, сетовали на постоянную угрозу жизни, жаловались, что не планировали спасать лордов потому, что духи что-то там указывают Амадинллин. В течение всей перепалки никто так и не выпустил оружия из рук. Незначительная часть оставалась на стороне воительницы и сгруппировалась вокруг нее для защиты. Во главе, естественно, стоял Огрор. Другая же, оставшаяся в меньшинстве, согласилась – следовать за женщиной не стоит, тем более когда совсем недалеко остался небольшой городок и приличного вида трактир, стоявший за его стенами и суливший сытную еду, выпивку и женщин, не говоря уже о теплых постелях, в которых можно отдохнуть ото сна на сырой земле, – но не желала слишком воинственно выступать ни на чьей стороне. Отряд разделился. Мэнди с облегчением выдохнула – это лучшее, чем могло закончиться. Огрор пытался переубедить людей, Райан отдавал приказания своим людям и разъяснял кому-то положение дел, пара-тройка спутников воительницы никак не могла выбрать, к кому присоединиться. Ждать и тем более участвовать в балагане Мэнди не собиралась, у нее было не так много свободного времени. Женщину настойчиво вели, и она ограничилась лишь короткими фразами: – Духи предупреждали меня. Они говорили мне. А я предупреждала тебя, когда мы добрались до Других Земель. Я должна была покинуть лагерь. Это только начало. Высказавшись, Мэнди поспешила сделать то, что требовалось, – убралась из лагеря. Зачем смотреть, как конфликты повторяются снова и снова? Зачем испытывать судьбу, когда известен исход? Зачем надеяться на то, что поддерживающие ее переспорят, и верить, что оружие не окропится кровью? Духи не ошибаются. Дальнейший путь проходил куда более спокойно, часть людей, отправившихся следом, не посмела донимать воительницу разговорами, и без постоянного отвлечения голоса духов звучали отчетливее. Уже во время привала Огрор подсел к Амадинллин и спросил о самочувствии. Ему было интересно, что с ней успели сделать, а чего нет. Мэнди поблагодарила за помощь и предпочла уйти от дальнейших расспросов, пересев подальше. Ночь выдалась на удивление теплой, и вместо того, чтобы просто полежать и отправиться вперед в гордом одиночестве, чтобы более никто ее не замедлял и не мешал ей исполнять долг, воительница уснула и проспала дольше остальных. Общение с духами выматывало ее не меньше, а то и больше, чем с людьми. С каждым днем голоса становились настойчивее и громче, они сопровождали Амадинллин весь день, и к вечеру она так уставала, что могла лишь спать и восстанавливать силы. Еда не лезла в воительницу. Ей было все равно, что происходит в лагере и насколько мирно сосуществуют вождь Райан и Саиррганг, утром они оба встречали женщину живыми, а значит, вполне могли обходиться и без ее вмешательства. Наконец в один из дней Амадинллин и ее сопровождение увидели в небе дым от костров. Пока мужи решали, что им делать, Мэнди поспешила вперед. Лесок с высокими деревьями и густым подлеском, стоявший на крутых холмах, скорее походивших на сточенные временем горы, затруднял путь. Лошади не могли идти по кочкам и тащить на спине всадника, а спешенный отряд двигался еще медленнее. Особенно отставали те, кто вел кобыл, не привычных к военным походам. То и дело за спиной Мэнди кто-то ругался и падал, одну из лошадей невнимательные Железные люди привели прямо в неглубокий овраг. Животное то ли сломало, то ли подвернуло ногу и более не могло идти. Подталкиваемая вперед духами Мэнди была вынуждена вернуться обратно, лишить лошадь жизни, чтобы освободить ее от мучений, а людей от медлительности и размышлений, как быть. Лишь после этого женщина продолжила продираться через кусты. Спутники молчали. Райан жалел кобылу и неотрывно смотрел в спину Мэнди, женщина чувствовала взгляд, однако ей было все равно. Они прошли по направлению к дыму от костров почти весь путь, когда стемнело. Зверье замедляло их, и воительница предложила бросить лошадей, привязать их и идти дальше. Однако глупые Железные люди боялись, что их четвероногих съедят дикие звери и дальнейший путь придется продолжать пешком. – Оставайтесь здесь и охраняйте! – ответила на это Амадинллин. Она накинула поводья своего скакуна на ветку дерева. Идти стало легче, она двигалась быстрее. Вождь, Огрор и Саиррганг – он неустанно следовал то ли за женщиной, то ли за вождем из Других Земель – вскоре выбрались из леса. Трое воинов сопровождали своего вождя, еще и умудрились вывести по лошади, а двое Железных людей неотступно следовали за Заботливым рыцарем. – Куда нам дальше? Я не вижу дыма… Почему вечерами не жгут костры? – спросил Железный человек. – Не знаю, – коротко ответила Амадинллин. – В ту сторону. Она чувствовала, куда идти, и вскоре небольшая компания добралась до высокого холма. Подъем осложнялся размокшей землей, трава была вытоптана так, словно здесь постоянно паслись животные и ходили люди. Дождь, который начался, еще пока спасительные ветви с листьями скрывали гостей, не желал заканчиваться. Он промочил одежды, превратил землю в скользкую грязь, но хотя бы не усиливался. Первой на вершину вскарабкалась Амадинллин, она не боялась перепачкаться и после каждого падения вставала и шла дальше. Как бы она ни противилась, Огрор помогал ей, подталкивая и удерживая на особо неприятных участках. Только из-за Железного человека женщина оказалась впереди. Вождь Райан забирался с большим трудом, могучее тело проваливалось в грязь почти по колено. Он застревал, возвращался за сапогом, снова лез. Огрор спустился, чтобы помочь ему, а Мэнди принялась осматриваться. С холма воительница видела лагерь на некотором расстоянии от подножия. Между ней и поселением, на возвышенности поменьше, стояли вбитые в землю столбы, и на одном из них виднелся привязанный человек. Женщина уже успела наслушаться про древние ритуалы и жертвоприношения, она видела подобное и в своем клане, и в чужих. Но этот человек выпутывался, рядом с ним не было никого, а сам он не походил на жертву. Только переведя взгляд вниз, между холмами Мэнди рассмотрела столпотворение вокруг круглых каменных платформ, расположенных на разных уровнях. В середине, между этими алтарями, в самом низу, виднелась самая большая площадка с огромной чашей из камня в центре. На каменных кругах лежали люди. Амадинллин потерла лицо рукой, размазывая грязь. С этого расстояния было сложно разглядеть всех, но на самой высокой, той, что находилась ближе всего к женщине, среди тел и грязи, она увидела темно-медную голову, такую же, как у вождя. Человек, которому она принадлежала, был еще жив, он двигался.