– Ну ладно. Я, наверное, чересчур вошел в роль отца. Меня взбесило, как он на тебя таращится. Только промычав что-то в ответ, Сашка прислонилась головой к стеклу и закрыла глаза. Артур пихнул ее локтем: – Если ты сейчас уснешь, я снова заеду черт знает куда… – У тебя топографический кретинизм? – язвительно заметила она, не открывая глаз. – Есть маленько. По интонации уловив, что он улыбается, Сашка неожиданно призналась: – А мне нравится, как ты сжился с ролью отца. Я не против. – Правда? – обрадовался он. – Мне тоже… по душе эта роль. Или призвание? Поморщившись, она взглянула на него укоризненно: – Ой, только этого пафоса не надо! – Не буду, – согласился Артур. В ее голосе зазвучало подозрение: – Что-то ты стал слишком сговорчивым… – Это полнолуние, – он указал пальцем на желтый шар в небе. – Оно всегда меня подавляет. И в тот же миг двигатель заглох. Не встревожившись, только слегка удивившись, Артур попытался завести его снова, но машина не отзывалась. – Что за чертовщина?! Ему почудилось, будто сумерки сгустились, начали подползать к ним, угрожая поглотить. Может, сами того не зная, они с Сашкой пересекли запретную черту и угодили в некую реальность, о существовании которой не должны были знать? Он прислушался: не доносится ли с болот жутковатый вой? Сашка боязливо взглянула на круглую луну: – А вдруг и вправду чертовщина? У тебя же не «жигуленок» какой-то, чтобы заглохнуть! – она оглянулась. – Эта странная деревня… Косарь этот… А вдруг он колдун? И не выпускает нас из своего круга? Мы останемся тут навечно, и он будет высасывать наши души… – Хорош болтать, – прервал ее Артур. Когда ему становилось не по себе, он мог быть грубоватым, и Сашка уже знала это. И хотя она и бровью не повела, Логов сам уже взял себя в руки и пояснил, стараясь, чтобы голос не звучал виновато: – Мы на мостике застряли, здесь вообще нельзя останавливаться. Придется выйти, я попробую вытолкать машину. – Толкать будем вместе! Мы напарники или кто? – отрезала Сашка и открыла дверцу. Ухмылка Артура чуть съехала вбок: – У тебя грыжа не вылезет? – Вправят. Командуй, что делать? «Еще то зрелище, – подумал Артур, изо всех сил уперевшись в раму дверцы и контролируя положение руля. Сашка пыхтела с другой стороны, копируя его действия. – Хорошо еще, что никого тут нет, а то сдохли бы со смеху… Чертовщина? Да ну, бред. Не верю я в эти сказки». – Как-то иначе я представляла отдых на море, – выдавила Сашка и зашлась смехом. И в тот же момент «Ауди» встрепенулась и завелась, съехав с моста. Словно вырвалась за некую невидимую границу… Резко выпрямившись, они с Сашкой уставились друг на друга круглыми глазами. – Его владения закончились, – прошептала она, но Артур каким-то чудом услышал. Не по губам же прочел? Или подумал ровно то же самое? – Садись, – велел он, решив не комментировать происходящее. Черт его знает, что творится в российской глубинке! Или это Пашка завел его в отзвучавшие времена их детства? * * * Волк искал мертвого человека… Легкий и серый, как тень, он скользил между деревьями, следуя за ароматом гниения, который не мог укрыться от него. Днем волк не уловил его, не различил в полевом букете, и только ночной ветер принес сладковатый запах, который кажется людям отвратительным, ведь они – брезгливые хищники. Убивают не ради добычи, а из других соображений, волку совершенно недоступных. Волк шел по запаху. Но природа подстроила ловушку – хищник понял это, добежав до края отвесной скалы. Спуститься с нее было ему не под силу, волк не умел прилипать к едва различимым уступам, как это делали горные козы, приводя его в исступление своей недоступностью. А мертвое тело находилось внизу… Он не видел его, но был уверен, что нюх не обманывает. Такого не случалось еще никогда в жизни. И никогда волк не сталкивался с мертвым человеком. Трупы животных попадались ему часто, и волк не отказывался от еды, за которой даже не нужно было охотиться. Но ни разу он не ел людей. На этот раз ему тоже не довелось отведать человеческого мяса. * * * Конуру, в которой они переночевали, трудно было назвать гостиницей, но у Артура уже не было сил ехать дальше во втором часу ночи. В номер вместились только две односпальные кровати, между которыми можно было просочиться лишь бочком. В крохотной ванной унитаз прижимался к сомнительной чистоты клеенке, которая гордо играла роль душевой кабинки. Артур только протяжно вздохнул, увидев все это. Но спать в машине – еще то удовольствие… – Я не буду там мыться, – заныла Сашка. – Там грибок… И еще хрен знает что! – Не ругайся, – устало попросил он. – Тебе не к лицу. Ты же у нас такая милая девочка. – Я не милая! Я злая и неблагодарная. Мы путешествуем, а я не ловлю от этого никакого кайфа. – Ну извини… Сгорбившись на постели, она уставилась в пол. В этот момент она показалась Артуру такой маленькой и несчастной, что он уже готов был вернуться за руль и поискать приличный мотель. Но Сашка уже подняла голову: – Прости меня. Сама не ожидала, что сдуюсь… – Я тоже рассчитывал на более приятное путешествие. – Эта комната похожа на гроб. На меня давит крышка. – Вообще-то гроб устроен так, что крышка не давит на покойного. Даже не касается. – А на меня давит! – она отвела глаза. – Артур… Ты боишься смерти? Можно было бы отшутиться, если бы перед ним сидела не Сашка. Опустившись на корточки, он заглянул ей в лицо: – Малыш, ты просто устала. – Я очень боюсь, – проговорила Сашка ровным бесцветным голосом. – Как только представлю, что просто исчезну… Ничего не буду чувствовать, ни о чем не смогу подумать. Меня такой ужас охватывает! И самое жуткое, что этого не изменить. Все на свете можно исправить. Кроме смерти. Что бы я ни делала, все равно умру… – Ты не веришь в царствие небесное? У него уже заныли колени, хотелось встать, но Артур не двигался. Сашка посмотрела на него умоляюще: – А оно есть? Если бы кто-нибудь сказал наверняка! Тогда можно было бы жить спокойно и радоваться тому, что пока ты здесь, но и потом все не закончится… Только никто же не знает. Даже священники, правда? Они только верят. – Надо бы и нам научиться, – пробормотал он. Ее голос дрогнул надеждой: – А ты тоже боишься?